Барон-дракон (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна (чтение книг .txt) 📗
Нож полетел в сторону. Трактирщик одной рукой зажал рану на шее дракона, другой полез за пазуху и вытащил чистую тряпицу, что на всякий случай дала
Ашхен. Покончив с перевязкой, он начал распутывать сеть. Завертело дракона, как совсем не задавило! Кое-где пришлось резать ячею. Барон Андраг не шевелился. Только когда Сарко закончил свою работу, тот открыл глаза и выдал:
— Вспомнил. Бабка как-то про нее говорила: пятого или шестого родила.
— Кто родил?
— Не бабка, конечно - твоя дочь
Человек с пяток сел на задницу.
— Так это ж внуки мои.
— Тебе их все равно никогда не увидеть. Бабка в свои горные деревни никого не пускает. Тебя тоже не пустит. Лучше и не пробуй.
И пусть, враз решил человек. Главное, что девочка жива. Да какая девочка - взрослая женщина. Детей куча… Или враг глаза отвел? Подозрение отравило нечаянную радость. Он опять настороженно вгляделся в лицо барона.
— Что смотришь?
— И верю и не верю, - честно признался человек.
— Как хочешь.
Сказал, а сам голову назад откинул, подставляя шею под удар. Только тут до
Сарко вдруг разом дошла вся картина - сложилась из отдельных кусочков.
Дракона свои, стало быть, засудили, да так, что он в море топиться побежал. А не дали, сам шею подставляет - режь, добрый человек, чего уж там. И получается, если добрый человек свое исконное желание - убить дракона - исполнит, сыграет на руку Высокому Совету.
Трактирщик отодвинулся подальше. Дракон полежал еще с задранной головой, потом зашевелился, начал подниматься. Только передумал, упал навзничь и в небо уставился. А в глазах такая тоска, какую человеку просто не перенести.
Драконья тоска.
— Однако плохо тебе, Высокий Господин.
— Уже не Высокий и почти не господин.
— Как в такое поверить?
— Поверил же, что твоя дочь жива. Только ты не спросил, что она у меня в замке три года делала. Знай, любила меня, спала со мной, а когда к бабке оправлял, чуть не удавилась. Девочки из петли вынули.
Сарко заскрипел зубами, как представил. Но зубы разжались. Любовь зла. А такого как Андраг любая баба полюбит, если знать не будет, кто он на самом деле. А и будет знать - полюбит, сделал он неприятное умозаключение.
— Между людьми слух прошел, что драконы своего судили. Только не известно, за что. Не за… Ивана?
— Ты его на острова отправил?
— Да.
— Теперь забудь. И про него и про его дочку.
— Девчонка-то жива?
— Замуж за хорошего человека пошла.
— Тоже из-под тебя?
— Это уж, как водится.
— А не свернет ли хороший человек ей шею, как дознается?
— Нет. Он, считай, за благословением ко мне же и пришел. Я благословил.
— Охренеть, - подытожил Саркел. - Тебя, значит, не за них…
— Меня - за меня.
Человек задумался, аж голова загудела. И так и этак поворачивал, а входило: у драконов все как у людей. Только у них страховиднее, а у людей подлее.
Народись такой как Андраг среди человеков - враз бы сами задавили, чтобы не высовывался. А кто порасторопнее, предварительно продать бы успел соплеменника тем же драконам и на выручку дом купить.
— Ты от приговора что ли сбежал? - осторожно поинтересовался хозяин
"Старой каракатицы".
— Нет. Приговор приведен в исполнение.
— Не понятно мне. Ты ж живой и здоровый… на вид.
— Это еще не все. Во-первых: ссылка. Во-вторых: лишение Силы.
— Колдовать что ли запретили?
— Да.
— И ты от того топиться побежал? - Сарко был поражен.
— Это все равно, что птице отрезать крылья, все равно, что у умного отобрать голову, у сильного - волю. Все равно, что отобрать жизнь.
Сарко начал подниматься с земли. Ноги затекли, в голове гудело от разом навалившейся усталости, да и напекло. Солнце катилось к закату. Скоро, наступит ночь, а с ней - насущные заботы трактирщика. И так поди Ашхен тревожится. Домой пора.
Барон лежал не шевелясь. Сейчас Сарко отвалит, стихнет шлепанье весел по воде, а тот опять в море наладится, и некому уже будет выловить непутевого дракона из пучины.
— Вставай! - вдруг взревел над ним человек. - Умереть всегда успеешь. Силы его лишили! Другие без нее всю жизнь, и - ничего. Живут. Не просто маются, живут, любят, да надеются. Оно, конечно, руку или ногу потерять страшно. Но и без них можно человеком остаться, если ты человек, а не размазня. Обидели тебя, бедного, игрушку отобрали… По тому что магия твоя игрушка и есть.
Сарко запыхался. Перевел дыхание и попутно ужаснулся: такого дракону наговорил, вовек ему Высокий Господин не простит. Но остановиться он уже не мог:
— Что магия! Видимость одна. Крылья расставит, огнем пыхнет, и - полетел.
Драконом-то любой дурак проживет. Ты человеком проживи.
Андраг не торопился. До заката он просидел над морем на краю высокой скалы. Прежняя, необоримая хватка пучины ослабла. Он вскоре перестал ее замечать. Сидел себе и просто любовался закатом. В том мире тоже будут закаты.
Там все как здесь. Если бы этим можно было себя уговорить! Подляна в том и состояла, что Миры оставались незыблемыми, а Андрага, как личности, считай, уже и не было. Его ополовинили. Его лишили защитной оболочки, кожи. Как жить с ободранной кожей он не знал. Он не хотел. Но последние слова трактирщика зависли в мозгу. Его ломали, но не доломали. А недоломанное еще может срастись. Другое дело, что тут нужны силы и совсем не драконьи. Иное нечто, чего он не знал, не умел, не допытывался. И это придется искать и постигать. Иначе, получится, что Совет добился своего: раздавил и развеял дракона Старой крови Андрага.
Сегодня в полночь ему предстояло убыть в бессрочный отпуск. Где он будет находиться в момент свершения приговора - не важно. Он просто исчезнет здесь и возникнет там. Но возникнет не новым, только что народившимся человеком.
Он очутится в шкуре давно знакомого и даже где-то любимого Вадима
Ангарского. Только не известно пока, как личность Вадима отреагирует на вторжение. Не свихнулся бы парень
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава1
Теперь Вадиму казалось, что он всегда об этом знал. Если и не знал доподлинно, то чувствовал. Тот, второй, периодически появляясь и подселяясь в сознание, толкал на поступки, которым Вадим потом сам удивлялся. И радовался.
И гордился в глубине души и в тайне, пожалуй, даже от самого себя. Порой оторопь брала от собственной отваги и бесшабашности. Но… Вадим хмыкнул.
Как говаривал наш мажордом: но… На любой позитив всегда найдется большая куча негатива, которая благополучно тот позитив под собой похоронит.
Последнее явление и окончательное взаимопроникновение хоть и отвлекло от далеко не блестящих собственных обстоятельств, оптимизма не внушило. В увечное тело Вадима втиснулась увечная душа Андрага. А это вам не математика.
Из двух минусов плюса не получилось, получился длинный, тощий, умный, даже красивый субъект со странным взглядом, от которого у мужчин шерсть вставал дыбом на загривке, а у женщин - в другом месте.
Для начала, означенный субъект месяц провалялся в маленькой комнатушке, примыкающей к офису Стасика. Свалившегося буквально ему на голову, избитого и вообще какого-то странного однокашника, Стас мог устроить только сюда. Не дома же его селить. Такого альтруизма старый товарищ позволить себе не мог, хоть режь.
Когда Вадим Ангарский, вызванный в перспективный северный регион, дабы трудиться на благо свеженарожденной Стасовой фирмы, вывалился из общего вагона, будущий босс оторопел. Он-то звал к себе блестящего специалиста в равной степени разбирающегося в проектировании и компьютерных заморочках.
Ему-то нужен был свой человек, который и дело сделает и не продаст за здорово живешь, и которому, чего греха таить, не надо платить бешеные бабки. Стас свою фирму именно такими и укомплектовал. Некоторые, увлеченные блестящими перспективами, вообще работали за чисто символическую плату.