Чары дракона - Керр Катарина (книга регистрации TXT) 📗
Свободной рукой он попытался схватить её за плечо, несомненно, намереваясь удерживать перед собой, прижав кинжал к её горлу. Джилл увернулась, пригнулась и со всей силы врезала Гвину в живот. Потом схватила его за кисть, снова пошла вниз и одновременно перекинула врага назад через своё плечо. Гвин врезался в стену. Кинжал выпал из его руки и отлетел, оказавшись вне пределов досягаемости. Джилл вытащила свой из рубашки и, когда противник поднимался, хватая ртом воздух, пригнулась, приготовившись к схватке. Однако сознание Гвина не было затуманено от ударов, которые оставили бы простого человека валяться на полу без чувств. Чтобы скрыть свой внезапный страх, Джилл засмеялась ему в лицо.
– Я не ведьма, Гвин, но я могла бы быть наёмной убийцей вроде тебя.
Он засмеялся в ответ. В этом смехе звучало неистовство, которое жутким образом напомнило ей Родри.
– Могла бы. Вероятно, я заслуживаю смерти за то, что так недооценил тебя. Так давай посмотрим, что произойдёт между нами, а, девочка?
Когда он сам принял стойку, широко расставив колени и идеально сбалансировав вес тела, Джилл поняла: он – хороший боец и гораздо более опасный, чем она, независимо от того, что у неё есть кинжал. Судя по тому, как Гвин улыбался, когда кружил вокруг неё, он тоже это знал. Тогда они услышали голос Родри, он звал Джилл по имени. К ним приближался звук шагов, но никто из соперников не произнёс ни слова, они просто кружили, Гвин лидировал – и приближался, приближался к упавшему кинжалу. Джилл чувствовала, как бьётся у неё сердце, когда ждала той доли секунды, которая, как она знала, у неё будет, когда враг наклонится, чтобы поднять нож. Ближе и ближе… а снаружи Родри кричит в неистовстве – вот Гвин потерял равновесие, выругался и свалился, выкрикивая грязные ругательства под навалившейся на него кучей Диких. С победным криком Джилл прыгнула вперёд и оседлала его, Дикие разбежались, а она схватила Гвина за волосы и отвела его голову назад. Теперь её кинжал был приставлен к его горлу.
– Джилл, не надо! – Родри ворвался в комнату. Дверь за его спиной с грохотом хлопнула, в руке он держал окровавленный меч. – Не убивай его!
И только в эту секунду она поняла, что собиралась сделать именно это. Она застыла и уставилась на Родри. Он не просил – он приказывал ей, его глаза сверкали. Джилл отпустила Гвина и встала, отскочив от него прежде, чем он смог подняться.
– Конечно, согласно желанию вашей светлости.
Услышав, как она рявкнула, Родри пришёл в замешательство.
– Клянусь адом, любовь моя, я не собирался приказывать тебе. Просто ты выглядела так, словно наполовину сошла с ума, и я хотел удостовериться, что ты меня поймёшь. Знаешь ли, для тех, кто впадает в неистовство, слова практически ничего не значат.
– Ты прав, конечно…
Гвин все ещё лежал, растянувшись на полу. Он медленно перекатился на спину и сел, осторожно выискивая глазами Диких, которые стояли вокруг группками или витали в воздухе над ним.
– Почему бы не дать ей убить меня, Родри? – на этот раз Гвин говорил на дэверрийском.
– Потому что я кое-чем тебе обязан. Достаточно для того, чтобы взять на себя честь перерезать тебе горло.
Гвин уставился на него со слегка приоткрытым ртом, его глаза наполнились слезами, и это горе страшно смотрелось на лице такого холодного и твёрдого человека, как он.
– Я могу понять такой вид чести, – прошептал он. – Благодарю, ваша светлость. Так значит, этот высокий титул принадлежит тебе? Кто ты? Я никогда не знал.
– Родри Майлвад, гвербрет Аберуина, – это произнёс Саламандр, протискиваясь в помещение и морщась при виде трупа бардекианца. – Ты знаешь, что значит поднять руку на гвербрета?
– Клянусь Когтистыми! Знаю, клянусь всеми проклятыми богом демонами в трех кругах ада! Это как раз в стиле жрущего дерьмо Старца, не так ли? Нанять нас, чтобы мы рисковали своими гнилыми жизнями и даже не сказать нам, какой это большой риск, черт побери! Свинячий ублюдок! Я… – Гвин замолчал, и его губы исказила насмешка. – Ну, я ничего не сделаю, что может принести ему вред, разве что потом приду в виде духа, чтобы преследовать его. – Наёмный убийца медленно поднялся на ноги, держа руки так, чтобы все могли их видеть. – Если я хоть раз сделал вам какое-либо одолжение ваша светлость, пока вы находились на том вонючем корабле, то прошу вас: вспомните об этом и убейте меня быстро и легко. Это все.
Гвин мог заставить себя улыбнуться, мог заставить себя стоять гордо, откинув назад голову, как истинный воин, но он, очевидно, ничего не мог сделать, чтобы прекратить дрожать. Это не был страх, поняла Джилл. Его глаза уже стали мёртвыми, и он не боялся умереть. Когда Родри приложил меч к горлу Гвина так, что ему стоило сделать только одно движение кистью, чтобы мгновенно покончить с ястребом, Гвин просто смотрел ему в лицо – и тем не менее продолжал дрожать. Хотя несколько мгновений назад Джилл сама была готова убить его, теперь она шагнула вперёд.
– Скажи мне кое-что, – произнесла она. – Чего бы ты сам больше хотел: жить или умереть?
– Не знаю. – Гвин снова улыбнулся, такой нормальной улыбкой, такой весёлой, что у неё все похолодело внутри. – На самом деле не знаю. Я.уже много дней задаю себе этот вопрос. Я лучше умру, чем буду жить ястребом – наверное, это самый правдивый ответ. Но и в этом я тоже не уверен.
– Пора бы определиться. Если ты останешься ястребом, то определённо умрёшь. Поклянись нам в верности, и я попрошу гвербрета даровать тебе жизнь.
Гвин так сильно задрожал, что острие меча поцарапало ему кожу. Родри чуть-чуть изменил положение меча, чтобы не проткнуть Гвину горло раньше времени, а затем бросил взгляд на Джилл. Казалось, он понимает её лучше, чем она сама. Саламандр ничего не сказал, но по его напряжённому виду Джилл поняла, что на кон поставлено что-то крайне важное. Душа человека, подумала она. А может быть, и нечто большее. Внезапно Родри опустил меч, посмотрел на кровь, что осталась на нем, и склонился, чтобы стереть её о тунику мертвеца. Когда он убирал меч в ножны, стук клинка прозвучал в тихом помещении, как пощёчина. Родри стоял в заляпанной грязью одежде, небритый и мокрый, с наполовину утерянными воспоминаниями, со все ещё сломанной жизнью, : но Джилл внезапно увидела в нем гвербрета, правителя, которым он будет – нет, уже стал сейчас. И тогда она осознала, что Райс мёртв, и вирд уже бросил кости.
– Я не буду убивать тебя, Гвин, – объявил Родри. Ты можешь отправиться с нами, как пленник или как мой человек. Что ты выбираешь?
Гвин в последний раз конвульсивно содрогнулся.
– Родри, – это все, что он мог вымолвить, потому что заплакал.
Саламандр схватил Джилл за руку, но ему не требовалось тащить её прочь, она и сама спешила покинуть помещение, чтобы оставить Родри и Гвина вдвоём. Саламандр с Джилл оказались в грязном пустом дворе фермы между побелённым домом и квадратным зданием, которое могло служить амбаром. Рядом с колодцем лежал ещё один мертвец, а на лугу паслось примерно двадцать пять лошадей, и их лошади находились среди них. Небо над головой висело низко, оно было холодным и серым, дул сильный ветер.
– Ты там сделала очень хорошую вещь, – сказал Саламандр.
– Правда? Если он врёт, я поставила нас всех в опасность.
– Врёт? Гвин? Клянусь кучей лошадиного дерьма, нет. Может, ты никогда раньше не видела полностью сломленного человека, а я видел. О, он пойдёт за нашим Родри на смерть, и после этого будет смотреть на него, как на бога.
Ветер усилился. Джилл поёжилась и впервые по-настоящему огляделась вокруг.
– А где мы?
– Это ферма в горах. Во время наводнения обитатели, которые живут на таких изолированных маленьких фермах, находят убежище у владельцев их земель в больших деревнях или усадьбах. Когда Гвину и его усопшим, не оплакиваемым друзьям потребовалось место, где бы спрятаться, все, что им оставалось сделать, – это подыскать такую ферму и обустроиться, как у себя дома.
Джилл кивнула, но она его почти не слышала. Она вспоминала глаза Гвина, как они изменили цвет с чёрного на голубой, и огонь, который, казалось, горел за его спиной в её видении. До её щеки дотронулись маленькие мокрые пальчики: дождь, первые крупные капли, предвещающие шторм.
