Зюзя (СИ) - Булаев Вадим (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
— Ну, и как тебе тут? — подруга не ответила. — Эй! Ты меня слышишь?
— Да.
Я забеспокоился.
— Что-то случилось? Или чувствуешь опасность? Может уйдём, если что не так?
Опять молчание, но теперь торопить с ответом ёё не стал.
— Он знать моих папа и мама. Но не хотеть говорить про них. Сказать — вечером.
— А мне он ничего не ответил, — грустно констатировал я.
— Он не хотеть говорить. Он… устал, я чувствовать. Старый, болеть.
Дальше пообщаться не получилось. Наконец-то прибежал из дома послушник и мы усердно заработали ложками, периодически прикладываясь к отвару из кувшина.
Обильная еда сделала своё дело, и меня начало очень сильно клонить в сон. Заметил это и радушный хозяин, немедленно предложив отдохнуть на его кровати или где мне понравится, хоть вон, в теньке на свежем воздухе. Я засомневался, осторожность стала брать верх над желанием отдохнуть, однако доберман меня успокоила:
— Спать. Я охранять рядом.
… Проспал я почти до вечера, отдохнул просто великолепно. А когда встал, то чуть не завопил от ужаса — место моего отдыха в тени дома окружали два кабана, кошка, не виденная мною ранее собака, явно смесь борзой и ещё кого-то, поджарая, лёгкая. Тут же были и Зюзя с Бубликом.
— Э-э-э! Вы чего?!
— Они ждать сказки. Он, — мелькнул мыслеобраз волосатого поросячьего рыла, — всем говорить, что ты хорошо и интересно рассказывать.
— Может позже, когда совсем стемнеет? — без особой надежды заканючил я, надеясь отвертеться от этого мероприятия. Не то, чтобы не хотел — просто у только что проснувшегося человека есть и другие дела, кроме как побасенки травить. К примеру — ужин или посещение одноместного домика для раздумий.
— Хорошо. Мы подождать, — кабан Пряник при этих словах ободряюще хрюкнул. Конференция, значит, идёт — ответы ушастой все слышат. Хоть бы предупредила, зараза!
Едва закончил выполнение неотложных дел своего организма, как на встречу мне из дома вышел по-прежнему улыбчивый Алексей с кружкой и миской в руках.
— Встал? И хорошо, я тебе тут ужин припас, — и, переходя на полушёпот, как будто его никто не мог теперь услышать, жалобно продолжил. — Витя! Расскажи ты им сказку! Пряник мне все мозги вынес на эту тему, да и остальных подбил. А я не умею, хоть и болтать люблю, грешник… Пробовал давно, но сбиваюсь, путаюсь, околесицу начинаю нести такую, что самому стыдно. Порадуй, пожалуйста…
В его «Пожалуйста» было столько… нет, не мольбы. Звучала скорее просьба человека, который делает что-то хорошее для других, по-настоящему, от чистого сердца.
— Да без проблем. Вон они, красавцы — сидят, ждут.
Я без колебаний вошёл в звериный круг и начал вещать небылицы с таким искренним жаром, что аж сам удивился — откуда во мне такие красивые слова и задор взялись!
Закончили за полночь. Звери разошлись по своим лёжкам, и мы с послушником остались одни. Спать не хотелось, ему, похоже, тоже.
— Слушай, Витя, а ты вообще откуда и куда идёшь?
— Сейчас или вообще?
— И так, и так.
— Сейчас я из Фоминска иду, письмо надо вашему Коробову передать. Можно даже не лично, лишь бы в руки попало. Вообще — на юг пробираюсь, хочу родню найти.
— Понятно…
Неловко помолчали.
— Письмо и я могу передать с оказией. Так-то Коробов в гарнизоне постоянно сидит, тебе вроде, как и по пути, а вроде и нет. Тут старая дорога есть, покажу, так по ней хоть и дальше, зато без всяких проволочек на постах пройдёшь в нужную сторону.
Не говоря ни слова, молча достал письмо и передал собеседнику. Всё! Слово выполнено! В окошко закидывать, конечно, не пришлось — устроилось намного проще. Но что-то не отпускало в душе. Подумал, рассудил, и вывалил на Алексея всю историю со стаей и купцами от начала и до конца, про все свои размышления и вопросы, оставшиеся с той памятной встречи. Добавил и про вырезанный хутор прямо под Фоминском, и про волчью броню, и про разговорчивость одного из тварей.
Закончив, я попросил послушника:
— Лёша! Расскажи кому следует эту информацию. Думаю, это важно.
Вместо ответа он рассеяно кивнул, обдумывая услышанное. Вот теперь стало легче. Молчание затягивалось, и я решил сам разговорить хозяина.
— Скажи, вот у тебя звери говорящие, как и моя Зюзя, но почему со мной не разговаривают?
Алексей такому интересу к своим подопечным явно обрадовался, снова заулыбался и зачастил:
— Верно заметил, могут. Только не любят. У них плохо получается. Как я понял, им очень напрягаться приходится для этого дела, головы болеть начинают, если долго… Хорошо только Бублик разговаривает, он и остальных худо-бедно научил, так что общаемся помаленьку.
— Серьёзно? Лабрадор учил говорить по-человечески себе подобных?
— А то! — с жаром подтвердил собеседник. — Да он через телепатию общается вообще без запинок, не хуже нас с тобой. Да у него словарный запас побольше, чем у иного двуногого!
— А его кто научил?!
— Не знаю точно… Я, признаться, вообще о нём мало что знаю, хоть он со мной уже много лет. Ну-ка, посчитаем… — послушник долго, беззвучно шевеля губами, загибал пальцы для облегчения своих расчетов, сбивался, но в конце концов выдал. — Да скоро уже девять лет! С ним вообще история не простая. Когда мор пришёл — я в обители в послушниках был. Пострига ждал. А потом бардак начался — беженцы, пьянки, половина братьев в распутство ударилось. Мол, после нас хоть потоп… Не сдюжили, искусились… Ну да Бог им судья. В общем, решил я уйти оттуда. Не по нраву мне стало там, благость ушла. Тьфу, сбился! Короче, ушёл. И нескольких километров не отошёл — его, в смысле Бублика, встретил. Ну только тогда я его Чернышом самостоятельно обозвал, а своё имя он мне потом назвал, — он в сердцах сплюнул себе под ноги. — Видишь! Вот поэтому я сказки рассказывать и не могу — сбиваюсь, перескакиваю с места на место, словно душевнобольной какой!
— Нормально всё, — успокоил его я. — Дальше продолжай, интересно.
— Я его на дороге увидел случайно. Он от меня в кустах прятался. А убежать не мог — задняя лапа перебита. Так и познакомились. Знаешь, — его тон стал доверительным, — я ведь с детства обожаю животных всяких. Родители не разрешали их в доме держать, так я всех окрестных кошек, собак, птиц подкармливал. И ни разу не укусили! В школе начал волонтёрствовать по приютам для бездомных братьев наших меньших, помогал в добрые руки пристраивать. Повзрослел, к Богу пришёл — только укрепился в своих стремлениях помогать им. Живые же души! А ты как относишься к Господу?
Неожиданная смена темы разговора несколько выбила меня из колеи. Я атеист, не самый убеждённый, но в церковь не хожу и в молитвы с постами не верю. А ещё не люблю рассуждений на эту тему. Каждый волен верить в то, что ему ближе — хоть в Бога, хоть в гномиков, хоть в заботу власть имущих о народе. Потому ответил предельно честно, но без грубости.
— Лёша, давай без миссионерства пожалуйста. Я не верю в высшие силы и иже с ними. И поменять моё мировоззрение у тебя вряд ли получится. Понимаешь, меня устраивает научно — материальная модель мира, пересматривать свои взгляды я совершенно не хочу.
— Ты неправильно меня понял, — смущённо ответил он. — Я не проповедую, а так… Просто хотел твою точку зрения знать заранее, люди ведь разные бывают. Кто-то нормально чужие взгляды воспринимает, кто-то сразу начинает истерить: «Бога нет! Космонавты его не видали! Где ваш Бог был, когда города вымирали!», и тому подобное.
— Рад, что мы друг к другу в вопросах религии без претензий. Лучше про Бублика рассказывай, дальше что было?
Вместо ответа Алексей сбегал в дом и принёс две кружки и кувшин с остывшим отваром. Как угадал! Сразу захотелось пить. Он разлил пахучую жидкость по чашкам, мы с удовольствием напились, и он продолжил:
— В общем, не бросил я его. Нести долго на руках не мог, потому пришлось бедолаге за мной на трёх лапах ковылять. Уж как я его тогда уговаривал из кустов выйти! И ведь вижу, что всё пёс понимает, а только волком смотрит.
