Приют изгоев - Кублицкая Инна (первая книга txt) 📗
– И что же?
– Сладкий медовый вкус – это к свадьбе, – сказал Пройт. – Ягодный сладкий – к легкой приятной жизни, резко-кислый – к болезни, горечь – к тяготам, жгучий – к позору…
– А вода? – Аойда была поражена известием.
– К смерти, – ответил Пройт. Он посмотрел ей прямо в глаза и выговорил: – Мы все обречены на смерть.
– На смерть, – повторила за ним Аойда, бледнея.
– Акрисий сказал, что гадание действенно на год, и в этот год нельзя гадать второй раз, за исключением того случая, если на человека были наведены чары, которые смогут изменить его судьбу.
– Значит, наши судьбы были изменены, – молвила Аойда. – И меня ждет горе, тебя позор, а Абант умрет. Пройт кивнул.
– Я догнал старуху, – сообщил Пройт. – Она подтвердила слова Акрисия и сказала мне: «Ты, может быть, еще не раз помянешь меня проклятием, но барышню я спасла…»
Аойда молчала.
– Я спросил у Акрисия также, когда благоприятный день для обряда илайн, – проговорил Пройт. – Это будет третий день новолуния.
Аойда поняла, что он хочет сказать.
– Пройт!
– Я решил, – твердо ответил он. И помедлив, сказал, понизив голос: – Может быть, вы захотите совершить этот обряд со мной, госпожа?
– Нет, – сказала Аойда. – Нет! – Она резко повернулась и ушла.
…Мысль об илайне не оставляла ее несколько дней. Из незапамятных времен пришел от далеких предков этот обычай преломлять неблагоприятную судьбу, нанося себе смертельный удар мечом.
«Чаша не предсказала мне свадьбы, – думала Аойда. – Что случится? Жених ли мой умрет? Или откажется от меня?.. Разве он может отказаться от меня? Не скажу, что меня не в чем упрекнуть, но разве я забываю о своей чести?.. Как же могу я совершить илайн вместе с Пройтом? Люди подумают, что я потеряла честь, и мы с Пройтом – любовники. Люди будут осуждать меня. Нет, я не могу лишить себя жизни!»
Госпожа Аргия, заметив задумчивость племянницы, спросила ласково:
– Что задумалась, девочка моя? Что тебя тревожит?
– Тетя! – вздохнула Аойда. – Мне гадали, и гадание вышло неблагоприятным.
– Не бери в голову, милая, – сказала тетушка. – Разве бывают правдивыми гадания горничных девушек?
Аойда сказала, что гадание было не из простонародных, «девичьих», а настоящим, на чаше.
– В этом году я не выйду замуж, – продолжала Аойда. – И меня ждут горе и бедствия…
– Ох, Аойда!.. – Баронесса обняла племянницу и прижала к себе. – Что ты себе в голову берешь! Кто же тебе таких гадостей нагадал? Небось нянька Деипила, кому еще?
– Нет, не она, – покачала головой Аойда. – Лучше расскажи, тетя, какие новости…
– Новости хорошие для солдат, плохие для женщин, – грустно вздохнула госпожа Аргия. – Сегодня прибыл гонец от твоего отца. Князь приказывает выступить отряду Гириэя в Тестал – там неспокойно. Через три дня и выступят.
– Абант с ними поедет? – спросила Аойда с тревогой; спрашивать о Пройте она не осмелилась.
– Да, – подтвердила госпожа Аойда. – Он страшно рад, что наконец пришло время драться.
– Тетя!
– Что, девочка?
– Нет, нет, ничего…
Аойда не осмелилась сказать матери, что ее единственного сына ожидает смерть. Да и обязательно ли в этом походе погибнет кузен, думала она ночью, лежа без сна в постели: гадание на чаше делается на год, и в любой из дней этого года Абант может встретить свою погибель.
Однако когда отряд Гириэя уходил из замка, Аойда сдержаться не смогла – заплакала и убежала в свои покои, пряча лицо в нарядную шаль.
Госпожа Аргия дождалась на башне, пока отряд не скрылся в лесу, и пошла к племяннице.
– Девочка моя, разве можно плакать, провожая войска? – мягко укорила она. – Ты же не дворовая девушка, ты княжна. И не на войну же они идут, девочка моя. Войны ведь нет…
Войны не было, но отряд барона Гириэя в замок не вернулся.
Однако начали приходить Вести.
Первой пришла Страшная Весть, и ей не поверили: как могло случиться, что отряд барона мог погибнуть в Эрисихтонийском ущелье – в месте, идеально приспособленном для обороны?
Потом пришла Весть Черная. Войско Абраксаса-колдуна, миновав Эрисихтонийское ущелье, вступило в Имперские земли, подавляя все попытки рыцарских дружин отстоять свои владения. Абраксас двигался неспешно, но неотвратимо, и не находилось силы, которая могла противостоять ему.
Не мог ему противостоять и замок Ферет, в котором почти не осталось мужчин, способных носить оружие. И все же, когда войско колдуна показалось на дороге, баронесса повелела запереть ворота и всем, кто только мог держать оружие – старикам и женщинам – приготовиться к обороне.
Сама баронесса, ее шестнадцатилетняя дочь Теано и Аойда стояли на башне, за узкими бойницами, и смотрели на приближающееся войско.
Было еще далеко и Аойда лишь едва различала силуэты людей, но Теано вдруг воскликнула:
– Красиво-то как, матушка!
– Какие на них прекрасные одежды! – зачарованно продолжала Теано. – Матушка, кузина Аойда, видели ли вы когда таких могучих витязей?
Аойда еще не могла разглядеть лиц приближающихся к замку людей, но никаких рыцарей она не видела. Во главе отряда ехали верхом несколько всадников в отблескивающих серебром плащах, но лиц их было не видно из-за надвинутых капюшонов. Следом за ними виднелись всадники в разномастных доспехах; далее шли пешие арбалетчики, копейщики, мечники, тянулись обозы… И все они были порядком пропылены и лица их усталы.
Но казалось, что баронесса и ее дочь видят совсем иное.
– Мама, мама! – вскрикивала Теано. – Посмотри! Это ведь единороги, правда?
– Да, доченька! – отвечала баронесса.
– Какие единороги? Где? – осторожно спросила Аойда.
– Да вон же, – показала Теано. – Видишь, они запряжены в золотую карету…
В золоченую карету были впряжены обыкновенные серые кони, но в зачарованном колдовством сознании людей кони эти – признаться, очень хороших статей, – казались волшебными белыми единорогами.
– Я иду! – воскликнула баронесса Аргия. – Надо открыть ворота нашему государю!
– Тетя! – Аойда вцепилась в ее руку. – Тетя, вас колдовство одолело!
– Девочка, что ты такое говоришь!
– Я запрещаю вам это делать! – Аойда нарочно придала голосу повелительные интонации, чтобы напомнить баронессе, что Аойда не только ее племянница, но и дочь сюзерена, и имеет право распоряжаться в замке.
Аргия остановилась и растерянно пробормотала:
– Но… Но неужели ты не хочешь впустить в замок нашего государя?
– Мне он не государь! – твердо сказала Аойда. – Идите обе в свою комнату и не смейте выходить оттуда!
Аргия поклонилась и взяла дочь за руку. Теано с сожалением в последний раз взглянула на казавшееся ей великолепным зрелище и с неохотой последовала за своей матерью.
Аойда, спотыкаясь, побежала вниз, к воротам, и оказалась там как раз вовремя. Очарованные стражники уже собирались опускать мост через ров и открывать ворота.
– Я, княжна Аойда Мунита, запрещаю вам делать это! – закричала она.
Стражники нехотя повиновались ее уверенному повелительному голосу, и замок Ферет остался закрытым перед войском Абраксаса.
Нимало не смутившись этим, колдун повел свое войско дальше. Не попытавшись взять замок штурмом, выслать парламентеров для переговоров или просто стать лагерем возле – он просто оставил непокоренный замок в тылу…
И едва его войско скрылось из виду, чары, охватившие защитников замка, исчезли…
– Это было безумие! Прости нас, девочка моя! – воскликнула госпожа Аргия, когда Аойда вошла в комнаты. – Как я могла? Если бы не ты, я бы впустила их. Ужасно!.. Но ты-то, ты как удержалась?
– Я видела совсем не то, что вы, – ответила Аойда. – Я видела то, что было на самом деле.
– И там не было белоснежных единорогов? – все еще не веря, спросила Теано.
– Не было.
– И не было рыцарей в алых и лазурных плащах?
– Нет.
– И витязей в серебряных плащах?
– Да, они были, – ответила Аойда. – Только это были не витязи.
