Сестренки - Пилипик Анджей (книга жизни .txt) 📗
Копировальный отдел в течение еще трех недель регулярно направлял ролики микрофильмов в старое помещение для сжигания книг. Двери были открыты; техник попросту клал катушки на стол. Каждые три дня весь запас исчезал, хотя никто не мог сказать, кто их забирает и куда отсылает. Через несколько дней пленки возвращались, и их сразу же вносили в реестр читального зала микрофильмов.
Мужская половина сотрудников, с тех пор, как загадочная незнакомка перестала появляться в отделе каталогов и в коридорах, вновь обрела желание работать… Понятное дело, что в отношении девушки ходили сплетни, но никто не знал даже то, как ее зовут. Все считали, что это дочка какого-то крутого типа писала диссертацию. Дирекция, по своему обычаю, от всяческих ответов уклонялась…
Небольшая, уютная квартира. Небольшие деньги на счету в зарубежном банке, где никто не задает ненужных вопросов, а липкие пальцы министерства налогов и сборов не имеют возможности что-либо прихватить. Чего еще следует ждать от жизни? Пригодилась бы работа, успокаивающая амбиции и приносящая радость, к тому же дающая чувство общения с другими людьми. Например, работа в школе.
Директор частного лицея оторвал взгляд от столешницы.
— Чем могу служить? — спросил он.
Женщина присела на стул. Кожа, исхлестанная эфиопскими ветрами, делала ее несколько старшей, но не настолько, сколько бы хотелось ей самой.
— Я по объявлению, — пояснила она. — Вы, вроде, ищете преподавательницу французского и английского языков…
— Квалификации у вас имеются?
Женщина положила на стол дипломы, подтверждающие сдачу государственных экзаменов. Последний был ей выдан буквально вчера.
— Я бегло знаю английский, французский, немецкий, фуша, амхарский, гыыз, китайский мандаринский… — перечислять она могла бы еще долго, но предпочитала не сильно раскрываться.
Директор глянул над оправой очков. Его глаза долго исследовали лицо собеседницы, которое еще хранило теплый цвет пустыни. Упругие мышцы, выпрямленный силуэт свидетельствовали о силе и прекрасном состоянии. Он задумался.
— Сколько вам лет?
— Двадцать один.
— Наши самые старшие ученицы будут всего лишь на пару лет моложе, — произнес он, скорее, сам себе.
— Пан директор, когда я вела дела на юге Судана, то мне удавалось справляться с контрабандистами верблюдов, так что думаю, что и с воспитанными в тепличных условиях девочками проблем у меня не будет.
Улыбка промелькнула по лицу пожилого мужчины. Чего он там себе выдумал?
— Нам нужны лица с документированной педагогической подготовкой, — уточнил тот. — Самое лучшее — профессиональная практика. Обучение молодежи — задание ответственное… В любом случае, дело посложнее работы с верблюдами.
— Полномочия заниматься учительской деятельностью у меня имеются, — пояснила просительница. — К тому же я располагаю рекомендательными письмами от дирекции школы в Аксуме, где я работала.
Она положила на стол два документа. Директор задумчиво разглядывал червячки неизвестных ему букв.
— Вы прибыли из…
— Эфиопии. У меня имеется разрешение на постоянное пребывание и на трудоустройство. Еще я подала заявление на натурализацию.
— Совет попечителей не слишком будет доволен, — директор озабоченно глядел на бумаги. — Это по-эфиопски?
— По-амхарски. С другой стороны имеется засвидетельствованный перевод на гыыз и французский.
— Ладно, рискнем, — принял решение директор. — Пока что с трехмесячным испытательным сроком. Но если пани не справится…
Во все времена девушки, в принципе, похожи одна на другую, вот только с каждым поколением становятся более инфантильными. Никаких проблем не будет.
— Чем вы интересуетесь лично? — директор вынул из ящика бланк персональной анкеты.
— Туризм, литература, театр…
— О, театр, — подхватывает директор. — В ближайшее время мы организуем две поездки в Варшаву на спектакли.
— «Дочка без присмотра» [11] и «Лебединое озеро» либо «Жизель», — без колебаний подсказала просительница.
Улыбка директора означала, что догадка была правильной. Но в этой же улыбке скрывался и другой смысл. Директору новая учительница начинала нравиться. Немного молода, но, наверняка, станет прекрасным дополнением в педагогическом коллективе.
Как можно воспользоваться доступом к базе данных, включающей миллионы граждан нашей страны? Можно поискать знакомых из средней школы, узнать лиц, случайно сфотографированных во время отдыха. Можно сделать неприятной жизнь политикам, идентифицируя людей, в компании которых тех увековечили. Но можно реализовать и совершенно дурацкие идеи.
Понятное дело, что генерал располагал системами контроля, позволяющими незаметно следить за тем, чем занимается его подчиненная. Довольно быстро он сориентировался, что по ночам компьютер используется для исключительно странных целей. Вот только, ничего из того, чем девушка занималась, незаконным не было… Хорошенько подумав, он решил, что вмешиваться не станет. Пока подчиненная выполняла свою работу образцово и с огоньком, на мелкие чудачества можно было глядеть сквозь пальцы. Этим вечером девушка снова осталась на работе на ночь…
Катаржина Крушевская садится к компьютеру. Глоток крепчайшего чаю. Затем вбивает длинное и сложное указание. Найти людей, которые были сфотографированы с отступом не менее двух десятков лет, но выглядящих так же…
Задание не кажется особо сложным, тем не менее, в памяти базы находится почти что миллиард различных фотографий. Значительный процент — это общие снимки… Девушка встает. Поправляет косу. Входит в систему с другого компьютера. На стекло сканера кладет фотографию с портрета Станиславы Крушевской, купленную в кассе музея. Указание подобное. Найти все снимки. Даты создания игнорировать.
За блоками памяти располагается раскладушка. Можно вздремнуть. Компьютер, и вправду, быстрый, но выполнение подобной работы должно занять не менее восьми часов. Принесенная из дома подушка, служебное одеяло. Можно спасть… До самого утра…
Девушка настолько устала, что даже чай не мешает ей тут же погрузиться в глубокий сон.
Две недели с момента возвращения в Польшу. Весь шкаф заполнен книгами. Зачитанными и новыми, выкопанными в букинистических и книжных магазинах. Некоторые из них — это ее старинные приятели. С другими только предстоит познакомиться. Пока что восемьсот позиций. В средине «Марии» Мальчевского 1882 года издания — ее личный экслибрис. Страницы пожелтели, покрытая тканью с позолотой обложка совсем истрепалась, но как приятно держать ее в руках. Никогда она сильно не привязывалась к окружающим ее предметам. Исключением были только сабли — памятка… На рукояти одной из них все еще можно было видеть подтек ржавчины. Только она любила возвращаться мыслями к тем делам.
Сейчас, с книжечкой в руке она сидит на широком подоконнике, зачитывая вслух любимые фрагменты. Мысли лениво возвращаются ко всем тем книжным собраниям, что были у нее. Она задумчиво поглаживает потертый корешок. Через три, возможно, четыре года Краков придется покинуть. Печаль этого расставания уже начинает чувствоваться. Этот город она любит. Но долго здесь оставаться ей нельзя. Книжка… Быть может, она заберет ее с собой?
Бледный рассвет над Варшавой. Агенты Центрального Следственного Бюро атакуют ничем не примечательную виллу на Мокотове. Хозяин даже не пытается оказывать сопротивления. Он совершенно дезориентирован. На руки ему надевают наручники. Анализ трех сотен оперативных фотографий и исследования снимков, содержащихся в блоках памяти Базы, позволили идентифицировать его как неформального предводителя польских преступных групп. До сих пор он оставался вне каких-либо подозрений… Агенты обыскивают его, но при нем нет ни оружия, ни яда. Мужчину вталкивают в фургон без надписей… Сейфы в подвале скрывают полторы тонны золота, тридцать миллионов долларов и крайне любопытную документацию. Даже если хороший адвокат сумеет обеспечить защиту в суде, накопленная фортуна повиснет камнем на шее. Суд можно подкупить или обвести вокруг пальца. А вот Финансовое Управление — нет. За руководство мафиозной структурой грозит пять лет. За обман налогового ведомства — все пятнадцать.
