Возвышение Криспа - - (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Отсутствие винограда внесло в жизнь не только серьезные, но и мелкие перемены. Как-то раз отец Криспа принес домой парочку зайцев, пойманных им на поле. Мать отбила мясо, начинила его чесноком — и застыла на месте.
— Как я могу завернуть его в виноградные листья, если их здесь нет?
Казалось, невозможность приготовить пищу так, как ей хочется, расстроила ее больше, чем насильственный угон в Кубрат; но именно такие мелочи больнее всего напоминали об оторванности от родной земли.
Фостий, погладив жену по плечу, обернулся к сыну:
— Сбегай к Руху и спроси, что Ивера употребляет вместо виноградных листьев. Ну, живо!
Крисп мигом примчался обратно.
— Капусту! — торжественно сообщил он.
— Это не одно и то же, — заметила мать.
Вкус и правда был другим, но Криспу понравилось.
Страдная пора наступила раньше, чем на теплом юге. Мужчины сжали сначала ячмень, а затем овес и пшеницу, пройдясь по полям с серпами. Крисп с ребятами шли следом, подбирая зернышки, упавшие на землю. Большую часть зерен бросали в мешочки, меньшую — в рот. После того как зерно было убрано, мужчины вновь прошлись рядами по полям, срезая золотистую солому и связывая ее в снопы.
Потом дети, взявшись по двое за сноп, оттащили их в деревню. А под конец взрослые, загребая ведрами навоз из навозных куч, удобрили поля для следующего посева.
Едва убрали зерновые, как приспела пора собирать бобы и рубить стебли на прокорм свиньям. И только засыпав зерно с бобами в глубокие ямы-хранилища — за исключением части ячменя, оставленного для пивоварения, — вся деревня наконец перевела дух.
— Когда нас сюда пригнали, я беспокоился, сумеем ли мы собрать такой урожай, чтобы продержаться до весны, — сказал как-то вечером отец Криспа, приложившись как следует к пивной кружке. — Но теперь, хвала Фосу, владыке благому и премудрому, я думаю, что еды нам хватит с избытком.
— Не спеши с выводами, — заметила мать Криспа.
— Будет тебе, Таце! Ну что еще может случиться? — улыбнулся отец. — Все убрано и надежно упрятано под землю.
А через два дня нагрянули кубраты. Их было больше, и оружия у них при себе было больше, чем у той партии, что препровождала группу новопоселенцев в деревню. Повинуясь грозным окрикам, крестьяне открыли каждую третью яму и погрузили драгоценное зерно на тяжеловозов, захваченных кочевниками с собой. Когда погрузка была окончена, кубраты поскакали грабить соседнюю деревню.
Отец Криспа долго стоял, глядя на пустые глубокие ямы, вырытые в песчаной почве на околице. А потом с чувством плюнул в одну из них.
— Саранча! — с горечью проговорил он. — Налетели и все пожрали, как саранча. Мы могли бы жить без забот, а теперь придется голодать до весны.
— Надо нам в следующий раз задать им трепку, Фостий, — сказал мужчина помоложе, угнанный из той же деревни, что и семья Криспа. — Отомстить им за этот грабеж.
Но отец Криспа печально покачал головой:
— Как подумаю, что они с нами сотворили, у меня тоже руки чешутся, Станк. Но, боюсь, они перебьют нас, как ягнят. Они солдаты, а солдатам положено брать все силой. Крестьянам же положено терпеть.
Рух по-прежнему соперничал с Фостием за влияние на деревню, но сейчас согласился и он.
— Четыре или пять лет назад деревня Гомату, что в паре дней пути на запад от нас, взбунтовалась против кубратов, — сказал Рух.
— Ну и что? Что с ней стало? — спросил Станк.
— А нету ее, — угрюмо ответил Рух. — Мы видели, как дым поднимался до небес.
Разговоров о восстании никто больше не заводил. Крисп по-прежнему считал, что напасть на кубратов с саблей, и копьем, и луком и прогнать их далеко на север, за реку Астрис, на те равнины, откуда они пришли, было бы самым славным подвигом на свете. В эту игру он с товарищами любил играть больше всего. Но на самом деле оружие, доспехи и кони были у кочевников, а главное — у них было и умение, и желание драться.
«Крестьянам положено терпеть», — вспомнил Крисп. Терпеть ему не нравилось. Может, это значит, что он не должен быть крестьянином? Но кем еще он может быть? Об этом у него не было ни малейшего представления.
* * *
Деревня пережила зиму, хотя такой суровой зимы Крисп отродясь не видал. Даже о праздновании Зимнего солнцеворота — дня, когда солнце на небе окончательно поворачивалось к северу, — пришлось забыть из-за свирепствовавшего на улице бурана.
Криспу до смерти надоело сидеть взаперти, неделями слоняясь по дому без дела. С южной стороны гор даже зимой выпадали денечки, когда можно было выйти и поиграть в снежки. Здесь таких дней было раз два и обчелся. Короткие пробежки на двор — вынести ли ночной горшок на навозную кучу или помочь отцу притащить дрова — обжигали таким морозом, что Крисп был рад вернуться в тепло, пусть даже дымное и душное.
Наконец пришла весна — и принесла с собой грязь и слякоть, угнетавшие не меньше снега. А потом начались пахота, боронование, сев и прополка, снова втянувшие Криспа в бесконечный круговорот сельских работ и заставившие его пожалеть о зимних каникулах. Осенью кубраты опять пожаловали за своей неправедной долей урожая.
На следующий год они явились еще пару раз, скача по полям и вытаптывая длинные стебли зерновых. И при этом свистели, улюлюкали на скаку и смеялись над беспомощными крестьянами, чей труд так безжалостно уничтожали.
— Пьяные, почти все, — сказал Криспов отец вечером после первого налета, поджав презрительно губы. — Жаль, что они не свалились с коней и не переломали свои дурацкие шеи отправились бы тогда прямиком к Скотосу, где им самое место.
— Возблагодари лучше Фоса за то, что они не примчались в деревню и не покалечили людей вместо растений, — сказала мать.
Но Фостий только нахмурился и покачал головой.
Прислушиваясь, Крисп поймал себя на том, что согласен с отцом.
Кубраты поступили нехорошо и сделали это намеренно. Когда он намеренно проказничал, его за это пороли. Крестьянам было не под силу выпороть кубратов, поэтому пускай они навеки отправляются к богу тьмы и посмотрят, как им это понравится.
Снова пришла осень, и кубраты, естественно, забрали ровно столько же зерна, сколько и в прошлом году. Если из-за их диких забав запасов в деревне осталось меньше обычного — что ж, тем хуже для деревни.
Кочевники продолжали свои непотребные игрища и на следующий год.
В том же году одна из женщин пошла мыться к реке и пропала.
Когда односельчане пошли ее искать, то обнаружили на глинистом берегу следы от копыт.
Как только новость облетела деревню, отец Криспа крепко прижал к себе мать.
— Вот теперь я возблагодарю Фоса, Таце, — сказал он. — Ведь это могло случиться с тобой.
Как-то по весне — третьей весне, которую Крисп встречал в Кубрате, — лай собак пробудил крестьян задолго до рассвета.
Протирая глаза, они вылезли из домов и уставились на пару дюжин вооруженных всадников с факелами. Кубраты, сидя в седле, хмуро взирали сверху вниз на перепуганных и растерянных крестьян.
Волосы на затылке у Криспа попытались встать дыбом. Он давно уже не вспоминал о той ночи, когда кубраты похитили его вместе со всеми односельчанами. Теперь воспоминания — а вместе с ними и страх — нахлынули снова. Но куда еще могли дикари угнать их отсюда? И зачем им это понадобилось?
Один из всадников вытащил саблю. Сельчане отпрянули. Кто-то застонал. Но кубрат не стал на них набрасываться. Он махнул саблей на запад.
— Пойдете с нами, — сказал он по-видесски с гортанным акцентом. — Сейчас же.
Отец Криспа задал те вопросы, что вертелись у мальчика в голове:
— Куда? Почему?
— Куда я тебе велю, человек, привязанный к земле. И потому что я велю.
На сей раз всадник махнул саблей угрожающе.
В свои девять лет Крисп знал о мире и его жестокости гораздо больше, чем в шесть. И все же он без колебаний бросился к кубрату. Отец схватил его, дернул назад — но было поздно.
