Прозрачный старик и слепая девушка - Ленский Владимир (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Город не слишком ладил с Академией: многовато беспокойства от студентов, по мнению горожан. По этой причине мэрия приняла закон, согласно которому в Коммарши не разрешалось открывать харчевни, ибо любая из них может сделаться притоном для буйной молодежи.
Поэтому единственная харчевня, называемая «Ослиный колодец», находилась за городскими стенами. И уж она-то каждый вечер бывала переполнена посетителями! Владелец «Колодца» не уставал благословлять мэрию за ее премудрое установление. Кое-кто поговаривал, что оно, это установление, оказалось не таким уж мудрым, но пока все в Коммарши оставалось по-прежнему. Налоги с «Колодца» поступали большие, а в городке царило сравнительное спокойствие.
И вот нынче Маргофрон взялся это спокойствие нарушить — к величайшему восторгу своих товарищей.
Толстяк не знал о том, что за ним наблюдают. Он вел свое дело самозабвенно: то вжимался в стену, стараясь найти себе убежище среди теней, то, напротив, принимал беспечный вид и разгуливал по площади, как обычный зевака.
— Не знает, на что решиться, — комментировал Эмери.
— У меня все внутри от восторга чешется, — сообщил Пиндар.
— Это в тебе поэтический темперамент зудит, — сказал Эмери.
В музыкальном отношении эпизод явно принадлежал к миру духовых инструментов. Толстые басовые звуки, ковыляющие и постоянно сбивающие ритм, — Маргофрон, тихий переполох рожков — соглядатаи. Забавная получится пьеска.
— Идет, — шепнул третий их товарищ и потянул Эмери за рукав. — Видишь?
Эмери кивнул и поднял палец, призывая всех к полному молчанию.
По переулку шагал человек в высокой войлочной шапке с красными и желтыми шелковыми кистями. На нем был красно-желтый плащ и черное платье, просторное и длинное, как у важного лица. На бедре у человека висел короткий широкий меч, а за плечом — колчан с прутьями.
Это был один из двух городских экзекуторов, наиболее лакомый кусок для студентов. Экзекуторы отличались суровым нравом и никогда не вступали в переговоры касательно продажи элементов своего облачения. Отчасти — потому, что эти вещи выдавала им мэрия, и объяснить их отсутствие будет впоследствии затруднительно; отчасти же — потому, что такова традиция.
Экзекутор — человек неподкупный и страшный. Он приводит в исполнение приговоры суда. Чаще всего эти приговоры сводились к штрафам, порке и заключению в тюрьму. Штрафы изымались налоговыми служащими, а вот порка осуществлялась непосредственно самим экзекутором. Среди студентов бытовало мнение о том, что заветной мечтой любого экзекутора было и остается — высечь студента.
Человек вышел на площадь и задумчиво остановился. Видимо, ожидал кого-то, потому что несколько раз оглядывался по сторонам и пожимал плечами.
— Давай, Маргофрон! — прошептал Пиндар азартно. Маргофрон как будто услышал призыв: взревев, он раскинул свой широкий плащ и с дубиной, зажатой в обеих руках, устремился на экзекутора. Тот отпрянул и потянулся за мечом, но в тот же миг дубина упала на его голову. Войлочный колпак немного смягчил удар, однако случившегося вполне хватило, чтобы чиновник потерял сознание.
Маргофрон с искренним удивлением уставился на поверженного им человека. Затем наклонился и стянул колпак с головы лежащего. Обнаружилась неприятность: смятые и испачканные кровью волосы. При виде крови толстый студент завизжал и отпрыгнул. Несколько секунд Маргофрон тяжело переводил дух, а затем опять нагнулся и начал отстегивать меч.
Соглядатаи переглянулись. Завладеть мечом экзекутора было лихим подвигом, совершить который не удавалось пока никому. С другой стороны, этот меч был собственностью мэрии и стоил куда дороже, чем войлочный колпак. За подобную кражу вполне можно угодить в лапы второго, уцелевшего, экзекутора и таким образом послужить к осуществлению его заветной мечты.
— Оставь, Маргофрон! — крикнул Эмери, выходя из укрытия. — Бери колпак — и бежим отсюда!
Услышав свое имя, толстяк содрогнулся всем телом и шарахнулся в сторону.
— Да я это, я, — успокаивающе сказал Эмери. — Не бойся. Оставь меч. Не трогай. Ты не убил его, а?
— Кого? — тупо спросил Маргофрон.
Эмери, хромая, выбрался на середину площади. Он присел на корточки рядом с чиновником, быстро ощупал рану у него на голове, нахмурился.
— Что? — в ужасе вопросил Маргофрон.
— Да ничего... Жив, только поранен. Дурак ты все-таки. Бери колпак, и давай поскорее уносить ноги.
Но они не успели сделать и двух шагов. Тот второй, которого ждал экзекутор, появился из второй улицы, выходящей на площадь. Это было одно из важнейших лиц мэрии, ответственное за конфискацию имущества у должников, поэтому его сопровождали трое солдат.
— Разбой! — крикнуло ответственное лицо.
— Бежим! — завопил Эмери.
Солдаты устремились вперед, и студенты метнулись в переулок, к своим. Поднялся ужасный переполох. Переулок был настолько узким, что там могли поместиться только два человека в ряд. Толкаясь и теснясь, студенты отступали. Эмери и Маргофрон, оказавшиеся последними, сдерживали натиск солдат, а чиновник, оставшийся на площади, кричал удиравшим врагам:
— Стоять! Вы арестованы! Ни с места!
Эмери размахивал шпагой, не столько атакуя противников, сколько следя за тем, чтобы они не сломали тонкий клинок своими копьями. Маргофрон подставлял под удары копий дубину, сам поражаясь ловкости, с которой орудовал непривычным для себя оружием. Открыв в себе неожиданный талант, толстяк сперва немного смущался, а потом вошел во вкус и принялся залихватски улюлюкать. Эмери старался держаться за его плечом — насколько ему это удавалось в тесноте переулка.
Наконец до их слуха донеслись ликующие вопли: студенты вырвались из западни и оказались на второй площади, откуда выводили на свободу десяток улиц, узеньких, как ущелья, извилистых и в полной мере коварных. Один за другим школяры растворялись в городке Коммарши.
— Они спасены, — сказал Эмери своему товарищу. — Теперь дело за нами. Будем прорываться.
Звучало все это достаточно героически, чтобы Эмери ощутил фальшь высказывания и брезгливо поморщился.
Маргофрон пыхтел, пот градом лился по его лицу, стекал с загривка, пятнал одежду на спине. От бока толстяка несло жаром, точно от пробежавшей несколько миль скаковой лошади.
— Постарайся уложить ближайшего, — велел Эмери Маргофрону. — Ударь посильнее. Только умоляю — не убей.
— Это уж как получится, — выдохнул Маргофрон. — А пусть сами не лезут!
Тресни его по голове и оттолкни, пусть упадет на остальных, — распоряжался Эмери. — Затем беги.
— Понял, — отозвался Маргофрон и обрушил дубину на висок ближайшего к нему солдата так стремительно, что даже Эмери не успел ничего понять.
Без единого крика солдат повалился назад и толкнул второго; тот также потерял равновесие. Третий остался на ногах и, видя, что преступники убегают, метнул им вслед копье. Промахнуться в узком переулке было сложно: куда ни брось, везде будет широкая спина Маргофрона.
По счастью, как раз в этот миг Маргофрон отшвырнул свою дубину, которая мешала ему бежать, и она пролетела от стены к стене. Толстяк даже не успел заметить, что это спасло ему жизнь: копье встретилось с тяжелой палкой и бессмысленно тюкнуло в мостовую.
Эмери мчался изо всех сил, насколько позволяла хромая нога. Маргофрон подталкивал его в спину.
До спасительной площади оставалось несколько шагов, когда двое уцелевших солдат настигли беглецов.
Один вцепился в плащ Маргофрона, и толстяк едва не задохнулся: завязки впились ему в раздувшееся горло.
— Я держу! — крикнул один из солдат.
Эмери в отчаянии огляделся: никого из их сообщников на площади, разумеется, давно не было.
И тут произошло чудо. Окно второго этажа распахнулось, и оттуда высунулись два лица. Одно принадлежало хорошенькой молодой женщине с распущенными волосами, а второе было лицом самого Эмери.
— Ух! — вскрикнул тот, второй Эмери.
И тотчас по воздуху пролетел тяжелый метательный снаряд. Он угодил прямо в солдат. Из снаряда вылетело какое-то жгучее вещество, которое поразило того, кто держал Маргофрона за плащ. А заодно — и самого Маргофрона.
