Алракцитовое сердце (СИ) - Годвер Екатерина (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Чародей спал беспробудным сном; выглядел он не так скверно, как накануне, потому Деян посчитал, что лучше его пока не тревожить. Чтобы не заснуть, достал инструмент и взялся разбирать ружье. Не так уж ржавчина его и попортила, как оказалось, но возможно ли его привести в порядок, Деян не знал: Беоновы объяснения забылись за годы, и инструмента ружейного он сам в руках сроду не держал. Отрешенно он водил прутом изнутри ствола, рассуждая в мыслях, что за странная вещь - такое мудреное оружие, вся хитрость которого служит тому, чтоб сподручней было человеку убивать человека. Предназначение подобное отталкивало, но мощь - притягивала. Приятно было ощущать ее в руках... Однако даже эта чудовищная, противная воле небес мощь уступала колдовству.
"Намного уступала: у Кенека с Хемризом не было ни шанса. - Деян, вспомнив развороченное ружье, взглянул на чародея.- Чудны дела твои, Господи!"
Невозможно было поверить в то, что этот человек - обессилевший, измученный - обладал невообразимым могуществом; способен был разрывать металл, выворачивать землю наизнанку одним движением руки.
Наконец мясо подоспело; можно было позволить себе еду, отдых и сон.
Что-то разбудило его. Деян немного полежал, притворяясь спящим, затем открыл глаза - но ничего не изменилось: вокруг стояла непроглядная темнота, густая и вязкая, как смола, поглотившая все цвета и звуки.
Захлестнутый страхом, он вскочил с лавки, оступился и больно ушиб ногу о ящик. Лишь тогда мир снова стал нормальным: проступил силуэт великана в углу у стены, стол, потухший очаг, темная фигура на лавке напротив. Чародей был в сознании и, приподняв голову, смотрел на него.
Чародей и разбудил его, окликнув, - теперь Деян это понял.
- Это было... что-то произошло сейчас? - Деян нащупал кремень и подпалил сразу три смолистых щепки, чтобы скорее разогнать темноту.
- Может быть. Не знаю. - Чародей откинулся на набитый мхом мешок, служивший ему подушкой, и уставился в потолок. - Я подумал, что снова ослеп.
- И все? Поэтому нужно было меня будить?
- Я сейчас не чувствую силу. И не почувствую еще долго.
- Спасибо за отличную новость, - проворчал Деян. Никакой "силы" он не чувствовал и плохо себе представлял, что это такое, зато всем телом ощущал, насколько устал, хотя проспал не так уж и мало, раз воздух в хижине успел выстыть. Разламывалась голова, ныли все кости, все ссадины и порезы, и особенно обожженное запястье. Снаружи тянулась ночь, и сколько оставалось еще до рассвета, не хотелось и думать.
Вообще ничего не хотелось.
Но пора было прогревать хижину, потому Деян запретил себе смотреть на лежанку, развел в очаге огонь и поставил греться воду.
- Мне нужно наружу. Помоги встать, - подал голос чародей. Тон его оставался раздражающе спокойным, без хотя бы толики смущения, с какой приличествовало бы просить об одолжении.
"Приказывать привык, повелевать, мерзавец. - Деян не двинулся с места. - Что стоит сказать - так все сразу по-твоему..."
Чародей повторил просьбу.
- Я слышал. Досадно, наверное? - Деян, наклонившись над лавкой, заглянул ему в глаза. - Быть колдуном, каких свет не видывал, - и не мочь самому выйти по нужде. А, Голем?
- Раз я тебе отвратителен пуще прокаженного, - чародей равнодушно встретил его взгляд, - зачем тогда спас?
- Отец научил: негоже людей в беде бросать. Успел научить до того, как его задрал шатун. Тот в медвежьей шкуре был, но я вот смотрю на тебя и думаю - сильно ли вы различаетесь? Твари бессовестные, забери вас Мрак! Суда Господнего на вас нет. - Деян с трудом заставил себя умерить голос. - Так ты идешь или передумал, князь немощный?
Голем молча обхватил его за шею, садясь на лавке.
Вода бурлила в котелке, чадил очаг. Деян прошелся из угла в угол, вдоль одной стены, вдоль другой, пнул подвернувшееся под ногу поленце, вернулся к огню. От свежего воздуха злость остыла и обернулась жгучим стыдом. Что, если бы в прошлом - в те дни, когда он жизнь готов отдать был за то, чтоб хоть раз еще вот так пнуть еловую чушку - если бы тогда сумасшедшая Вильма разговаривала с ним так, как он сейчас с чародеем? Укоряла бы слабостью? Вряд ли он дожил бы до нынешнего дня. Наложил бы руки на себя, а то и на старуху, если б смог... Глупо и подло было пользоваться беспомощностью чародея, чтобы уязвить его.
"Лучше б он на меня в ответ наорал".
Деян снова встал и принялся ходить по хижине. Голем - вопреки легенде о безудержности своего гнева - воспринял грубость внешне с полным равнодушием. Извиняться не хотелось, но на душе было муторно.
- Я... глупость сморозил, - наконец выдавил из себя Деян. - Сорвался. Прошлые мои беды - не твоя вина, а это... это ерунда все.
Чародей, приподнявшись на локте, взглянул удивленно.
- Я ведь сам когда-то... так же лежал, встать без чужой помощи не мог, - запинаясь, продолжил Деян. - Бес дернул за язык. Извини, Голем.
- Сделай одолжение: "Рибен", - поправил чародей и, откинувшись на подушку, снова уставился в потолок. - Голем - так звали нас обоих с Джебом во времена оно, когда он был самим собой. А у меня есть имя. Осталось, так сказать, на память. Об отце и всем прочем.
- Как пожелаешь, - растеряно сказал Деян. - Не держи зла: я не хотел тебя задеть.
- Хотел, но не смог. - В голосе чародея послышалась тень былой язвительности. - Не важно, Деян. Я когда-то выслушивал намного худшее. Забудь.
- Ладно... Ему нужно что-нибудь? - Деян указал на Джибанда.
- Нет. - Чародей закрыл глаза. - Ничего ему не нужно.
"Не иначе тоже какое-нибудь колдовство!"
Деян, наблюдая за чародеем, усмехнулся. Тот маленькими быстрыми глотками пил смешанный с отваром ведьминых камней бульон. Деян пробовал варево - вкус был гадок невероятно; однако исхудавшее лицо чародея выражало неподдельное наслаждение.
Зрелище это - кроме некоторого удовлетворения - вызывало в равной мере отвращение и зависть. Все происходящее, начиная с его появления у развалин, было для чародея неприятно и даже мучительно, жизнь для него утратила всякий смысл - и все же он, несмотря ни на что, хотел жить. Жить! "Жити ради самоей жизни", как писалось в Белой книге. Это глубинное, животное желание имело над ним большую власть; или же, вернее, оно попросту лежало в самой сути, в самой сердцевине его существа? Возможно, оно и служило тем щитом, что берег его измученный разум от окончательного краха....
Чародей был еще совсем слаб, едва мог сидеть без посторонней помощи, но смерть отступила от него. И теперь он с наслаждением и жадностью поглощал пищу, которой побрезговали бы свиньи.
- Ты правда князь, Рибен? - не удержался от вопроса Деян.
Чародей неохотно оторвался от еды:
- Был когда-то. Что, не похож?
- Не слишком... наверное. - Деян пожал плечами. Он, ясное дело, никогда прежде князей не встречал, но по рассказам и сказкам представлял их иначе.
- Мне многие говорили, что я слишком быстро ко всему привыкаю, а титулы в кругу свободных людей поминать негоже. Впрочем, - Голем вдруг улыбнулся, - в сравнении с манерными столичными ослами я всегда был неотесанным солдафоном. Так что твоя правда: не похож.
- То свободные люди вокруг, - Деян постарался скопировать издевательскую интонацию чародея, - то манерные ослы: не везет тебе, горемычному. Или это всем остальным с тобой не везет?
Голем взглянул недоуменно, затем хмыкнул:
- Поддел, хвалю. Однако ж, в сущности, одно другому не мешает.
