Мастер оружейных дел - Кузнецова Дарья Андреевна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— А почему тогда преследовал меня по пятам? — продолжила допытываться она, игнорируя мое явное нежелание продолжать разговор. Более того, ухватила пальцами за локоть, вынуждая остановиться и повернуться к ней. — Я не маленькая девочка, прекрасно жила здесь без тебя. Хватит пытаться меня опекать, я вполне могу позаботиться о себе и постоять за себя. Защитник выискался! Явился на мою голову! Надоело! Ухмылка эта снисходительная надоела, опека надоела! Что тебе вообще от меня надо?! — Она с усталым раздражением слегка толкнула меня открытой ладонью в грудь — не удар, просто выражение досады.
Я пару мгновений стоял молча, разглядывая ее лицо в полумраке улицы, едва разбавленном светом фонарей. Взлохмаченная челка, торчащая из-под шлема, нахмуренные брови, полные возмущения глаза, цвет которых скрадывала ночь, какое-то темное пятно на щеке — не иначе от крови. Бармица свисала на одно плечо, открывая упрямый подбородок и беззащитное горло, перечеркнутое расстегнутым ремешком.
Совсем не похожа не то что на идеальную девушку, на девушку вообще!
Женскими в ней сейчас были только недовольно поджатые капризные губы. Полные, красивой формы… Нет, не женщина; избалованная девочка, которой отец не привез обещанную куклу.
Наверное, действиями моими руководили усталость и поднявшееся внутри раздражение, вызванное неправильностью ситуации. Я точно знал, что вскоре пожалею об этом поступке, но злость все-таки подтолкнула вперед.
Крепко обхватив поперек туловища левой рукой, чтобы не могла вырваться, я прижал девушку к себе, правой — стащил с нее шлем, отбросил, обхватил ладонью затылок и поцеловал приоткрытые от удивления губы — в полной уверенности, что сейчас она начнет выдираться, морально готовый к тому, чтобы позволить ей это сделать: какой бы самостоятельной девчонка ни была и как бы хорошо ни владела мечом, я все равно тяжелее и сильнее и при желании справился бы с ней без труда.
Вот только вырываться она не стала. На пару мгновений растерянно замерла, а потом вдруг ответила на поцелуй — неумело, но очень искренне. Чувствуя странную пустоту в голове, я ослабил хватку и вскоре ощутил, как тонкие пальцы путаются в моих волосах и доверчиво цепляются за плечи.
Откуда-то со стороны или из глубины памяти всплыла настойчивая мысль, что нужно это прекратить, но остановиться я сумел далеко не сразу. Поцелуй из злого, почти грубого, превратился в совсем другой — нежный и осторожный, правильный. Я вяз в нем как в патоке, и все никак не мог отвлечься от мягких податливых губ.
Полностью потерять голову не давал холодный безразличный металл, который я ощущал сквозь рубашку вместо горячей кожи девушки. Очень хотелось избавиться от этого проклятого железа, но через несколько секунд я все-таки сделал над собой усилие и разжал руки. Медленно, с трудом, — но заставил себя отстраниться и поймал ее взгляд. Глаза оружейницы лихорадочно блестели, и в них, сменяя сладкий туман, стремительно разрастались удивление и страх.
Я ожидал, по меньшей мере, пощечины и мысленно пообещал себе не пытаться перехватить руку: пожалуй, заслужил. Но Ойша несколько секунд потерянно меня разглядывала, а потом резко отшатнулась на два шага назад — я не стал удерживать — и еще через мгновение просто сбежала, будто растворилась в темноте ближайшего переулка. Почти бесшумно, даже кольчуга не звякнула.
Почему-то в этот момент я почувствовал себя донельзя глупо. Не преступником, силой сорвавшим поцелуй с губ девушки — на родине за этот поступок мне бы полагалось, по меньшей мере, несколько плетей, — а полным идиотом, и даже усталость отступила на второй план.
Вскоре пришел к выводу, что дело не в поцелуе как таковом, а во всей этой ситуации и моем нынешнем положении. Стою посреди улицы, грязный как последний оборванец, не имея ни малейшего представления, в какой стороне находится снятое мной жилье. Более того, стою в одной рубашке, без денег, документов и ключа от комнаты, оставшихся в лавке у Нойшарэ. Спасибо хоть оружие при мне! И при этом не могу думать о чем-то, кроме теплых девичьих губ и того, что она ответила на поцелуй.
А еще ведь совершенно непонятно, как мне забирать свои вещи. Потому что после сегодняшнего порыва на порог меня вряд ли пустят, да и выйти на улицу днем я не смогу. Праотец с ними, с рекомендациями целителя, но без шубы я в самом деле завалюсь с повторным ударом где-нибудь посреди дороги!
В итоге, отмахнувшись от лишних мыслей и подобрав шлем оружейницы, начал решать проблемы по всем законам военного дела, отделяя друг от друга и методично выбивая по одной. Начал, понятное дело, с поиска трактира: слишком я устал, чтобы браться за другие вопросы.
Нойшарэ Л’Оттар
Этот проклятый северянин опять все испортил.
Увлеченная работой и отчасти расследованием Тагреная, вдохновленная молчанием и отсутствием Таллия в моей жизни, я подумала уже, что проблема разрешилась сама собой. Скажем, он присмотрелся повнимательней и понял, что я — совсем не героиня его романа, и отношения у нас могут быть только профессиональные.
Рано расслабилась. Бдительность он, что ли, усыплял?!
Поцелуй застал меня врасплох и полностью выбил из колеи, а эта отрыжка Белого заняла все мысли… Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Спокойствие мое пошатнулось раньше, когда белобрысый только раздевался в лавке перед боем.
Я видела много сильных мужчин. Даже прекрасно помнила собственную реакцию на Грая, когда его целовала и перевязывала. Ужастик очень хорош собой, особенно — полуобнаженный, он привлекал внимание своими широкими плечами и скульптурно вылепленной мускулатурой. Но Тагренай будил любопытство, желание пощупать и осмотреть внимательнее — как хороший необычный клинок.
А вот ощущений и желаний, которые вызывал во мне северянин, я не понимала. Он не просто интересовал, он буквально зачаровывал. Да, воины, которых я видела, были хороши, возможно — лучше него, но он слишком от них отличался.
Плавные движения приковывали взгляд. Лар, остальные Пограничные — они двигались скупо, коротко, точно и тоже по-своему красиво, но — не так. Таллий отличался мягкостью и пластикой кота, причем не большого тяжелого хищника Северных гор, а матерого соседского кота-крысолова: легкого, удивительно ловкого и быстрого.
Белая рубашка, контрастно-яркая на фоне серебристой кожи, мягкими складками обрисовывала линию плеч и будто льнула к мужчине, вызывая неуместную, неожиданную зависть и даже почти ревность. Хотелось не просто дотронуться, но прижаться обеими ладонями, всем телом. Вдохнуть, кожей впитать запах его кожи — неуловимый, едва ощутимый, тот, который прятался за запахом чистой одежды. Хотелось чего-то неясного, незнакомого прежде, и от этого желания внутри, за диафрагмой, будто ворочался небольшой теплый лохматый щекочущий шарик.
Потом был бой, и увиденное едва не стоило мне жизни. Я прежде слышала легенды про гибкие мечи-хлысты северян, но никогда не воспринимала их всерьез. Полноте, разве можно таким сражаться? Это же неудобно, и скорее можно покалечить себя, чем одолеть врага!
Как оказалось, не просто — можно, реальность превосходила любые легенды. Я смутно представляла, сколько нужно тренироваться, чтобы добиться такого эффекта; да, впрочем, в тот момент я об этом не думала. Я вообще ни о чем в тот момент не могла думать, даже о том, что подобная беспечность недопустима и обычно заканчивается смертью в когтях противника. Даже привычная боевая ярость попросту не пришла, вытесненная совсем другими впечатлениями. Я почти не думала сейчас о Серых, только любовалась удивительной техникой, старалась ловить взглядом каждое движение, каждый взмах и поворот. Высокий, крепкий и, наверное, достаточно тяжелый мужчина двигался с легкостью порыва ветра, смазываясь в единый серебристый вихрь, жалящий врагов короткими молниями ударов.
Не представляю, как у него получалось неизменно поддерживать заданный темп, но остановился Таллий только тогда, когда бой кончился. Остановился, обвел окружающих диким пустым взглядом — и рухнул. Сначала на колени, а потом медленно и тяжело завалился на бок. К нему тут же бросились несколько человек, чтобы оказать помощь: своими талантами чужак впечатлил не только меня, но вызвал ясно читаемое уважение в глазах Пограничных.
