Младший брат дракона (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович (первая книга .TXT) 📗
- Ты меня съесть хотела? - Дилль спрятал руки за спину, чтобы драконица не увидела, как они трясутся.
- Хотела - съела бы, - проворчала драконица. - Просто тебя спросила.
- А зачем тогда пасть закрыла?
- А ты сам пробовал разговаривать с открытым ртом?
Дилль попробовал - получилось неразборчивое мычание.
- Тринн, ты не могла бы заранее предупреждать, когда собираешься заговорить?
- Интересно, как?
Действительно, как? Для того, чтобы предупредить, она должна заговорить, а для того, чтобы заговорить, она должна сомкнуть челюсти. Дилль искренне не хотел в этот момент оказаться меж её зубов.
- Ну, мыкни, хотя бы. Я быстренько вылезу, и ты скажешь всё, что хочешь. Идёт?
- Мыкни? - зрачки драконицы сначала сузились, а затем расширились. - То есть, ты меня всё-таки сравниваешь с коровой?!!
- Упаси Единый и всякие прочие боги! - возопил Дилль. - Как у тебя язык повернулся такое сказать? Разве можно такую грациозную и обаятельную драконицу сравнивать с неуклюжим травоядным животным? Тринн, да ты самая прекрасная и смертоносная драконица, которую я когда-либо видел!
Что показательно, на этот раз Дилль говорил чистую правду - он действительно других дракониц не имел счастья лицезреть. Или несчастья, это уж как посмотреть.
- Мелкий лгун! - громыхнула Тринн. - Посмотри на меня, разве я прекрасна?
- Конечно! - убеждённо сказал Дилль. - Ты прекрасна, как майская гроза - такая же красивая и смертельно опасная.
- Майская гроза, - проворчала драконица. - Надо же такое придумать.
- Я только хотел сказать... - растерялся Дилль, но Тринн его прервала.
- Умолкни. Мне нравится это сравнение. Чего стоишь? Хотел сделать осмотр - так смотри.
Драконица вновь раскрыла пасть. Дилль только вздохнул - женщины всегда остаются женщинами, даже если они драконы. Вот и пойми, рассердилась она или нет? Наверное, нет, иначе Дилль уже перевоплотился бы в облачко чёрного пепла.
Он сделал второй подход, но остановился, с сомнением посмотрев на свои пыльные сапоги.
- Тринн, мне разуться или можно прямо так?
Челюсти схлопнулись (на этот раз Дилль отпрыгнул всего лишь на шаг), и драконица сказала:
- Давай так.
- Ну, как скажешь, - пробормотал Дилль.
Он осторожно перелез через передние зубы и сделал пробный шаг по шершавому коричнево-чёрному языку.
- Тринн, ты только не вздумай чихнуть! - проорал он.
Драконица ответила утробным рычанием, и от этих гулких вибраций Дилля затрясло.
- Однако, у неё и голосок, - тихо сказал он. - Надеюсь, она ответила, что не будет чихать, иначе я вылечу отсюда, как камень из пращи.
Как это ни странно, но дыхание драконицы не было вонючим. Оно даже не пахло дымом, хотя запах гари всё же витал в воздухе. Для самоуспокоения Дилль решил, что так и должно пахнуть там, где полыхало драконье пламя . А потому он отбросил всякие мысли о том, что Тринн вдруг кашлянёт огнём, и занялся делом.
Он осмотрелся и поначалу, разумеется, ничего подозрительного не обнаружил. Ну торчат здоровые, как каменные столбы, зубы, и что? Дилль отметил, что на некоторых зубах есть сколы и трещины, однако, может ли это причинять боль дракону, не знал. Он с умным видом поколупал шершавый зуб (хотя для кого старался - непонятно, ведь всё равно его никто не видел), затем продолжил осмотр.
От передних клыков Дилль перешёл дальше. Всем известно, что драконы - хищники, а потому даже коренные зубы Тринн были остроконечными, хотя и немного сточившимися от возраста. Ну ещё бы, за пятьсот лет что угодно может сточиться!
Дилль припомнил, какая сторона драконьей морды была опухшей - левая, значит, от него правая. Он внимательно осмотрел щёку Тринн и даже потыкал её пальцем - ощущение при этом возникло, будто Дилль ткнул заслонку ещё не остывшей печи. Нёбо драконицы было опухшим, а десна левой стороны отличалась от правой ещё и цветом: если правая была коричнево-чёрной с оттенком красного, то левая выглядела как фиолетово-красный нарост, наполовину скрывающий зубы. А зубы, как уже упоминалось, у драконицы были немаленькие.
Если судить по кожевеннику Филипу - соседу Дилля по Тригороду, у которого зубы болели всегда, а пару раз в году от этого опухала щека, то у драконицы были те же самые признаки. Лечился кожевенник, насколько Дилль помнил, всегда только одним средством: крепким пивом. И через неделю-другую опухоль у него спадала, правда, проходила ли зубная боль, кожевенник не говорил. Возможно потому, что зубов у него с каждым годом становилось всё меньше и меньше.
- Интересно, сколько пива должна выпить драконица, чтобы ей это средство помогло?
Кроме несусветного количества пива, которое понадобилось бы для лечения дракона, метод не вызывал доверия ещё и по причине сомнительности первоисточника - как Диллю всегда казалось, дядька Филип просто пользовался поводом, чтобы безнаказанно напиться. Жена кожевенника, кстати, тоже придерживалась подобной точки зрения, а потому Дилль решил, что этот способ сейчас явно неприменим. А какой тогда способ применим?
Дилль пожал плечами - ну, осмотрел он драконью пасть, и что? Всё равно никакого вразумительного лечения предложить он не мог, так что следовало завершать эту дурацкую затею и вылезать из драконьей пасти, пока Тринн не надумала закрыть челюсти или чихнуть. Единственное, чем он мог реально помочь драконице - это запомнить что и как выглядит, чтобы потом подробно описать Эрстану. Дилль напоследок ещё раз осмотрелся и собрался вылезать, когда заметил одну вещь, которой явно не место в драконьей пасти.
Он сделал пару шагов, оказавшись почти в глотке дракона, и присмотрелся к предмету, часть которого виднелась между зубами. Выглядел этот предмет, как обломок довольно толстой палки с узорами - они были то ли вырезаны на дереве, то ли нарисованы краской. Десна дракона вокруг деревяшки приобрела траурно-чёрный цвет, и даже сероватые драконьи зубы слегка потемнели от этого соседства.
- Эге, - протянул Дилль, - вот теперь всё ясно. Чем бы ни была эта деревяшка, именно из-за неё и болят прекрасные драконьи зубки. Однако, что теперь делать?
Самым очевидным было попытаться выдернуть деревяшку, но Дилль справедливо опасался, что едва он приступит к выполнению, как драконица от боли сожмёт челюсти. Видимо, именно поэтому ей и требовался маг, который мог бы провести операцию, не залезая дракону в пасть и не рискуя собственной жизнью.
Окрылённый успешным завершением осмотра, Дилль легконогим кузнечиком перепрыгнул драконьи зубы и, отбежав на несколько шагов, чтобы видеть морду драконицы, сказал:
- Тринн, теперь мне всё ясно. Недаром меня зовут лучшим зубником всех северных земель.
Вообще-то зубниками звали тех, кто просто дёргал больные зубы, а дантистами были те, кто пытался эти самые больные зубы лечить при помощи настоев или магии, но Дилль про это как-то забыл - в конце концов, он ещё не успел привыкнуть к своему новому званию. К счастью, драконица не обратила на это внимания. Её челюсти с шумом схлопнулись, и Тринн вопросительно уставилась на Дилля. Он приосанился и с важным видом спросил:
- Ты что-то говорила про хивашского шамана, которым имела несчастье поужинать?
- Вообще-то, позавтракать. Да, а что?
- Думаю, что часть его застряла у тебя меж зубов, отчего у зубы и разболелись.
- Пф! - фыркнула Тринн. - Как он мог застрять? Да я его сожрала и даже не заметила этого. А вместе с ним уничтожила целый отряд сброда, именующих себя воинами пустыни. Кстати, все они были довольно вонючими.
- Давай оставим в стороне твои гастрономические пристрастия, - поморщился Дилль. - Насколько я понимаю, застрял не сам шаман, а его посох. Во всяком случае то, что торчит у тебя между двух коренных зубов, очень его напоминает. Такая деревяшка, расписанная какими-то узорами.
- Посох, - задумчиво сказала драконица. - Мерзкие хиваши пришли в Запретный предел с чёрным колдовством. Видимо, по пути их отряд сильно потрепали разные твари, потому что многие воины были ранены и не доставили мне особенных хлопот. Зато три хивашских шамана швырялись какими-то зелёными молниями, а один из них даже попытался открыть демонский портал, чем окончательно взбесил меня. Я его и сожрала в назидание другим. Хотя, конечно, никого ритуальное пожирание не испугало, потому что остальных я перед этим просто сожгла.
