Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ) - Романова Галина Львовна
– Простите, – заскулила девушка.
Я отвернулся, окинул все взглядом. Странно, но вот не чувствую ничего – ни страха, ни гнева, ни азарта. Просто нет желания тут задерживаться.
– Я не могу тут оставаться, – услышал свой голос.
– И правильно, брат Груви! – локоть крепко стиснули пальцы инквизитора. – Пора домой. Кони застоялись.
Томила, оставшись без поддержки, села на землю – ее не держали ноги. Мы обошли девушку, как пустое место, направляясь к коновязи.
– А что будет со мной? – долетел в спину дрожащий голос.
– Ничего, – оборвал пра Михарь, не оборачиваясь. – Мы слишком спешим, чтобы устраивать показательный процесс. Но если – и когда! – он наставительно поднял палец, – тут опять что-то случится с приезжим некромантом, мы уже будем знать, кого первого хватать и тащить на допрос. Так что советую держаться от того, кто приедет на днях, подальше.
Томила торопливо закивала головой. Она не пыталась подняться, и мы объехали ее. Поравнявшись, не выдержал и кинул на девушку взгляд. Она снизу вверх посмотрела на меня заплаканными глазами, в которых светились тоска и обожание. Может быть, она действительно не ведала, что творила? И та злая воля, что толкнула ее на этот шаг, просто обманула доверчивую девчонку?
Первое время молчали. В молчании проехали весь Хочев, в молчании углубились в поля и перелески. В молчании поравнялись с мостом, под которым должен был ждать тролль.
– Между прочим, могли бы сказать «спасибо», – нарушил молчание пра Михарь. – Я все-таки спас вам жизнь.
– Между прочим, я этого не забуду, – буркнул в ответ.
Не хотелось признаваться, что после этого случая к пра Михарю я испытывал двойственное чувство. С одной стороны, он – инквизитор, и с него начались все мои несчастья. А с другой – где бы я был, если бы не он?
Проезжая через мост, где виделся с троллем, невольно бросил взгляд в ту сторону. В тени под опорами не было никаких признаков жизни. Нелюдь хотел меня убить, хотя изначально собирался предложить помощь. Его что-то заставило переметнуться на другую сторону. Кто или что? Где найти ответ на этот вопрос? Ясновидение никогда не было моей сильной стороной – если честно, лишь раз или два пришлось испытать что-то вроде приступа, когда перед внутренним взором открывались картины будущего. И видения эти были нерадостными. Нет, лучше не рисковать. Всему, как говорится, свое время.
Столица встретила плохой погодой – начало лета выдалось прохладным, ветреным и дождливым, и с небес что-то накрапывало. По пути сюда мы видели, как в огородах буйно пошли в рост сорняки, но в садах осыпалась завязь. Не будет по осени урожая яблок, груш и вишен. Значит, подскочит в цене вино. Казалось бы, мелочь, но в мире все взаимосвязано, и, как знать, чем это отзовется в дальнейшем.
Пока пробирались по улицам города, ливень припустил с такой силой, что до ворот мы добрались мокрыми до нитки. Как ни в чем не бывало, пра Михарь спешился у конюшни, вручил повод жеребца послушнику.
– Идите к себе, обсушитесь и передохните, – распорядился он. – А я на ковер к начальству – узнать, какие новости. Да, заодно отметьте нас у отца-эконома, а то забудет отдать распоряжение, и мы останемся без обеда!
До трапезной и смежной с нею кладовой, где в это время суток чаще всего можно было застать отца-эконома, идти было ближе. Кроме того, в трапезной можно хоть немного обсушиться у огня, так что поручение я выполнил беспрекословно.
Там меня и нашел пра Михарь полчаса спустя.
– Я таки знал, – скривился он, показавшись на пороге. – Чем вы его разжалобили, брат?
Я торопливо протянул ему остатки булки с маслом, которой торопливо закусывал от щедрот отца-эконома:
– Угощайтесь!
Инквизитор без зазрения совести отобрал мой обед, остановил проходящего мимо послушника и снял с его подноса одну из кружек со сбитнем.
– Горяченький! То, что надо по такой погоде!.. Вы молодец, Груви. Сами о себе и обо мне позаботились, значит, не будем терять времени. Пошли!
– Куда?
– В архивы.
Архивы! Прямо сейчас, когда за окном и не думает стихать ливень, а из кухни тянет соблазнительными ароматами? После так называемой стряпни моего «напарника» любая снедь, сготовленная профессионалами, вызывала обильное слюноотделение. Хлеб с маслом и глоток травяного чая только раззадорили аппетит. Я разморился у огня и выходить под дождь не хотелось. Тем более, что в архивах явно не топят, опасаясь пожаров.
– Не упрямьтесь, брат, – железная рука ухватила за шиворот, мягко и ненавязчиво проводя прием на удушение и заодно «слегка» касаясь болевой точки за ухом. – Немного потерпеть – зато поужинаем у отца-настоятеля. Один достойный прихожанин пожертвовал оленину!
– Так ведь…ну…э-э… пост? – рискнул прошептать я. «Рискнул» в первую очередь потому, что воротник давил на шею, и дышать, не то, что разговаривать, получалось с трудом.
– Пост, Груви, пост. Так мы и на посту!
Архивы были пристроены ко второму этажу библиотеки уже после завершения строительства и по хитрому плану архитектора располагались на крыше… кухни. Оттуда теплый воздух из дымовых труб поднимался в комнаты, слегка обогревая их. Именно что слегка – воздух был сухой и чуть теплый. То, что надо для хранения редких рукописей. Однако, зимой переписчики тут работали в теплых накидках и получали дополнительно по два стакана горячего грога с травами – для профилактики простуды и чтобы согреться. Чтобы попасть в архивы, надо было выйти, обойти трапезную, кухню и через монастырский садик, где выращивались пряности, добраться до библиотеки.
Брат-библиотекарь столовался отдельно – он был приглашен к столу отца-настоятеля и во время обеда сидел в одиночестве. Крупные капли дождя стучали по крыше и окнам, плотно закрытым во избежание сырости, что отнюдь не добавляло хорошего настроения.
– Явились, не запылились! – проворчал он. – Мы ждали вас еще вчера.
– Непредвиденные обстоятельства, – не моргнув глазом, ответил инквизитор. – Что заставляет спешить еще больше. Вам передавали распоряжение сверху?
– Передавали, но я еще не успел ничего подготовить.
– Мы подождем, – пра Михарь сел на лавку, чинно сложив руки на коленях. – И, если хотите, можем вам помочь. Конечно, подниматься в архивы нам нельзя, но, думаю, брат Груви сможет донести нужные книги и ничего не уронить по дороге.
– Хм, – меня смерили таким взглядом, словно пытались на глазок определить, сколько из меня получится котлет.
– Это было бы печально, – сообщил он. – Для брата Груви.
– Вы бы не выдали нам нужных книг?
– Я бы сделал из вашей кожи переплет, – совершенно серьезно ответил библиотекарь. – Следуйте за мной!
– В переплетную?
– Не сегодня.
На этой жизнерадостной ноте мы углубились в лабиринт стеллажей.
Люблю библиотеки. Даже несмотря на то, что большинство хранителей их – люди весьма мрачные. Взять хотя бы нашу библиотекаршу из Колледжа Некромагии, которую боялись все – от ректора до уборщицы, не говоря уже о студентах. Но даже ее можно потерпеть ради удовольствия побродить между стеллажами, покопаться в старинных книгах и свитках, просто посидеть в тишине и одиночестве.
Бытует мнение, что старинные книгохранилища представляют собой настоящие лабиринты, где без карты и надежного проводника немудрено заплутать. Дескать, это символизирует длительный и запутанный процесс освоения и получения новых знаний. Здешняя библиотека, вопреки сложившемуся мнению обо всех старинных книгохранилищах, где собирались редкие рукописные труды, исторические очерки и анналы, не была лабиринтом в прямом смысле слова. Высокие, в два человеческих роста, стеллажи высились стройными рядами, как по линеечке. Между ними были одинаковые промежутки в четыре локтя, что в ширину, что в длину. Вот только обозначения на торцах стеллажей были непонятными. Какие-то значки, узоры, сочетания букв. На одном красовался рисунок лилии, на соседнем – две руны, обозначающие «жизнь» и «рост», на третьем – три буквы «А», «Р» и «Т», на четвертом несколько крестиков в ряд… И так далее. Аналогичные знаки были нарисованы на плитах пола, только тут они еще и сопровождались стрелками. Из кружка, где были нарисованы две буквы – «Н» и «Ф», вели две стрелки. Из кружка, в котором художник изобразил человеческий глаз – целых три. Насколько мог заметить, символы ни разу не повторялись. И как библиотекарь не путается в этом? Или это и есть лабиринт, только в ином смысле слова?
