Маска безумия (Лепестки и зеркало) (СИ) - Романовская Ольга (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Губы гоэты дрогнули. Стоило на минуту забыть о Себастьяне, как о нём безжалостно напомнили.
Отвернувшись, Эллина утирала слёзы, молясь, чтобы соэр ушёл. Зачем он к ней привязался, почему не уходит? Она не свидетельница, чтобы её допрашивать, а где-то совершено преступление, соэр туда ехал...
- Тихо, тихо, Эллина, он этого не стоит. У него и перед законом рыльце в пушку, не говоря уже о сомнительных нравственных качествах. Вот бы чей труп следовало осматривать сегодня! - Брагоньер шагнул к гоэте, привлёк к себе. Она инстинктивно уткнулась лицом в сюртук и разрыдалась.
- Всё у вас будет хорошо, - успокаивал соэр, гладя Эллину по волосам. - Повторяю: лучше открыть глаза сразу, а не когда свадебные планы строить начнёте.
- Я уже строила, - судорожно вздохнула Эллина. - Дура, да?
- Хоть бы учились на своих ошибках! И поменьше витали в облаках. Ладно, давайте я вас провожу, госпожа Тэр, а то и вправду пополните сводку преступлений. К слову, поздравляю, вы в своё время едва не стали очередной жертвой зеркальщика.
Гоэта перестала рыдать и удивлённо снизу вверх уставилась на Брагоньера. Кажется, речь о нападении.
- Вас пытались устранить. Полагаю, как опасного помощника следствия, а не как жертву. Исполнитель схвачен и уже даёт показания.
Соэр и сам не знал, что на него нашло. Просто её губы оказались так близко, подбородок вздёрнут, в глазах - благодарность... Словом, Брагоньер не удержался и поцеловал Эллину.
Гоэта не успела ничего понять. Ещё мгновенье назад они разговаривали - а теперь Брагоньер крепко обнимал её.
Губы соэра оказались обветренными, зато лицо не царапала щетина, как у Себастьяна Датеи. А ещё от Брагоньера приятно пахло - всё тем же одеколоном, который в своё время понравился Эллине. Возможно, поэтому, возможно, по причине невменяемого состояния и жгучего желания внимания она позволила поцелую затянуться.
Когда руки сползли с талии, а губы скользнули к шее, Брагоньер опомнился, силой воли заставил себя отстраниться и извинился. Он понимал, случай с поцелуем не делает чести дворянину, но нечто уже давно подталкивало Брагоньера к госпоже Тэр. Теперь соэр понял что. Ему это не нравилось, как не нравилось всё, что мешало контролировать ситуацию. А сейчас он перестал быть хозяином самого себя. Даже исходивший от Эллины запах спиртного не остановил.
- Господин соэр? - гоэта удивлённо взглянула на него, всё ещё ощущая на губах чужое прикосновение.
- Забудьте! - практически выкрикнул Брагоньер и отошёл, выравнивая дыхание. Вернув спокойствие, добавил: - Лучше я помогу вам забраться в седло.
Он намерено посадил Эллину позади себя, чтобы уберечься от соблазна. Недавний поцелуй убедил: лучше не рисковать.
Безусловно, поддавшись желанию, Брагоньер получит удовольствие, но гоэте вряд ли будет приятно наутро узнать, что он извлёк выгоду из её невменяемого состояния. Она решит, будто соэр ею воспользовался. Впрочем, Брагоньер сам посчитал бы такой поступок схожим с изнасилованием - преступлением, которому, по его мнению, не было оправдания.
Остановившись перед домом на Тенистой улице, Брагоньер осторожно разжал пальцы обнимавшей его спящей гоэты и перенёс её на крыльцо. Через пару минут поисков он обнаружил ключ, отворил дверь и устроил Эллину спать на диване в гостиной. Ключ положил на стол рядом с краткой запиской явиться завтра в Следственное управление.
У Эллины жутко болела голова, и, чтобы облегчить страдания от последствий вчерашнего загула, гоэта приложила к ней кинжал. Холод клинка немного унял неприятные ощущения, и Эллина смогла открыть глаза и оглядеться.
Определённо, она не помнила, чтобы возвращалась домой. И аккуратно поставить сапоги возле дивана не смогла бы. И пахнуть едва уловимым чужим запахом тоже. Напрашивался логичный вывод: кто-то привёз её домой.
Глаз вычленил записку на столе. После прочтения всё более-менее встало на свои места.
Но гораздо больше, нежели обстоятельства, при которых Брагоньер доставил её на Тенистую улицу, гоэту волновала судьба подруги: соэр сообщил о покушении на Анабель.
Подлечив похмелье, Эллина кое-как привела себя в порядок и понеслась в Следственное управление.
С Брагоньером она столкнулась на пороге его кабинета: он собирался в тюремную больницу на допрос мэтра Варрона.
- Госпожа Ллойда, сделайте посетительнице крепкого чаю. Пусть посидит в общей приёмной. Заодно можете сообщить данные о здоровье потерпевшей - госпожи Анабель Меды, - крикнул секретарю соэр и обернулся к гоэте: - Не думал, что вы так скоро доберётесь. Извините, придётся обождать.
- Конечно, я подожду, - пробормотала Эллина. В горле пересохло, обещанный чай пришёлся бы кстати.
Гоэта никак не могла понять, чего от неё хотят. Брагоньер, вроде бы, куда-то торопился - но смотрел на неё, пристально, выжидающе. Наконец он спросил:
- Как вы себя чувствуете?
- Словно между двух жерновов, - честно призналась Эллина.
- Меньше нужно пить. Скажите спасибо, что не оказались в какой-то канаве с перерезанным горлом!
- Спасибо, - на полном серьёзе поблагодарила гоэта. - Я плохо помню прошлую ночь, но теперь понимаю...
Она осеклась, задумалась, а потом осторожно поинтересовалась:
- Там, на этой улочке... Медяной, кажется. Словом, вы...
Эллина не знала, как спросить, не оскорбив соэра. Туман выпивки рассеялся и вернул череду воспоминаний. От некоторых на щеках гоэты выступил густой румянец, другие же вызвали недоумение.
Цепочка образов обрывалась далеко от Тенистой улицы, заставляя гадать, остался ли запах одеколона на коже только от соприкосновения с чужой одеждой, или между ней и Брагоньером было что-то ещё, кроме поцелуя.
- Это важно? - деланно холодно осведомился соэр. Внутри же он напрягся, подозревая наихудшее развитие событий. Отметил количество ушей вокруг и констатировал неизбежность новой партии слухов о его личной жизни.
- Ну, просто вы... Вы тогда только...
- Я не сделал ничего сверх необходимого, - отрезал Брагоньер и поспешил уйти.
Дойдя до лестничной площадки, он с облегчением перевёл дух и расслабился. Несомненно, Эллина помнила о поцелуе и сомневалась, ограничился ли соэр только им. На её месте Брагоньер тоже бы сомневался.
Хорошо, что у гоэты хватило такта не спросить в открытую. Или причиной девичья стеснительность?
Соэр тут же выбросил из головы мысли частного характера, как отвлекавшие от работы. Однако пришлось констатировать, перед ним встала серьёзная проблема, которую Брагоньер намеревался обдумать сразу после поимки убийцы. Обдумать и принять решение.
Соэр и не предполагал, что с ним случится подобная напасть. Он всегда считал себя достаточно сильным и рациональным, чтобы обезопаситься от подобных глупостей. Пока его погодки флиртовали с девушками и заводили романы, юный Ольер ли Брагоньер учился и делал карьеру. Никаких слабостей, никаких чувств. Женщины в его жизни существовали только в постели - на одну ночь и безо всяких обязательств. Исключение - мать и сестра. Их он уважал и по-своему заботился.
Влюблённые, мгновенно глупевшие знакомые, сослуживцы и подчинённые вызывали в Брагоньере презрительную ухмылку. Соэр не поощрял подобных вещей и строго-настрого запрещал приносить чувства в рабочие кабинеты. Любовь числилась в его лексиконе как излюбленный мотив преступлений и болезнь, делавшая человека жалким и беззащитным перед внешними и внутренними угрозами.
Была в жизни Брагоньера, правда, одна девушка, которая могла бы похвастаться званием первой любви Главного следователя Сатии, но тот, ещё восемнадцатилетний юноша, задушил "заразу" в зародыше. Девушка так ничего и не узнала, не получив ни одного восхищённого взгляда. Чтобы забыть её, соэр с головой ушёл в юриспруденцию и, не давая себе разогнуть головы, за неделю полностью излечился.
