Падшая звезда - Нейтак Анатолий Михайлович (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Расположившись на одной из невысоких, но широких и мягких скамей, Ниррит шепнула:
— Мне кажется, он тебя узнал.
— Сильно сомневаюсь, — сказал принц. — По-моему, он просто наткнулся на твою защиту, оценил её и испугался.
Ниррит покачала головой. Конечно, она распознала в Листе магический потенциал, но всё равно данное Айселитом объяснение показалось ей излишне простым. Да и её собственное объяснение не удовлетворяло. Маэстро ничуть не походил на тех, кого можно впечатлить пышным титулом или магической властью.
А потом, минут через десять, начался концерт.
Лист играл на каком-то замысловатом струнном инструменте; Паутинка, похожая на девочку-подростка — на свирели. При первых же звуках зал окончательно затих. И в наступившую тишину на мягких лапах переливчатых нот вошло странное волшебство.
Лёгкое, звонкое, невесомо прозрачное.
"Да, эта пара умеет играть", — подумала Ниррит.
А потом Паутинка опустила свирель, и мысли кончились.
Серый плащ, копна волос
Да гитара за плечами.
Ветром унесён вопрос,
Правит мыслями молчанье.
Величайший из певцов
Мне поведал на пороге:
"Пахнет тайной пыль веков,
Только слаще — пыль дороги…"
Позже Ниррит Ночной Свет запишет эту и другие песни. Позже удивится: как же так? Простые слова, неточные рифмы… откуда же взялось чудо?
Может быть, не зря Лист, добровольный привратник, впускал лишь тех, кто способен разделить нужное настроение?
Сонный сбросил я покой,
Позабыл дела, забавы.
Влагой пахнет над рекой,
Палою листвой — в дубраве,
Пеплом — стынущий очаг,
Скошенной травою — в стоге.
Пахнет золото… никак.
Чем же пахнет пыль дороги?
И голос не так уж громок, всего лишь чист. Скажите мне, в чём же дело, маэстро Лист?
Много видел я путей,
Много ездил, брёл и плавал.
Много пел — и без затей
Выпивку бродягам ставил.
Кроме истины одной
Нет иных, и видят боги:
Пахнет хлебом дом родной,
Только слаще — пыль дороги.
И снова, без паузы, живой голос сменило пение свирели.
Музыка журчит в тишине, странным образом не мешая ей, а наоборот — дразня. Выманивая. "Ну, скажи хоть полслова. Будь смелее, малышка!"
Последний, почти слишком резкий аккорд…
Тишина заговорила голосом Листа. Негромкий, раздумчивый речитатив, меняющийся вместе со стихом от строчки к строчке:
Постаревший огонь — это пепел… и свет.
Цену слов знает мистик, сломавший обет.
Быль и небыль, холодное эхо небес.
Мир чудесен — но в мире не сыщешь чудес.
…Только кто-то упрямо встаёт на крыло.
Кто-то, руки в крови, всё же тянет весло.
Кто-то смотрит на звёзды и видит себя.
Кто-то дышит любовью и гаснет — любя.
Неужели тебе не наскучил твой сплин?
Что за радость — поверить, что ты тут один?
По могилам хромает твой пепельный конь,
И ты давишь в себе невечерний огонь…
Отрекись! Убеги! Путы в клочья порви,
Вольным ветром свободу свою улови!
Мир всё тот же? Он давит, он душит? Пускай!
Лист опавший укажет тропу в вечный май.
Свирель сквозь струны. Струны — за свирелью. И на два голоса, сквозь журчащий, шелестящий, дышащий перебор:
Открылась бездна, звёзд полна.
Ночная чаща зашумела.
Улыбка тайно и несмело
Вздох заморозила — до дна.
Уже кружится голова,
Душа торопится в дорогу:
Покинув тело, в выси, к богу,
Забыв неловкие слова.
Миг равен гордой тишине —
Предвечной, первосотворённой.
И небо падает короной,
И расправляет плечи мне…
И так до самого конца, чередуясь, как в гобелене чередуются нити основы и утка: музыка, песни, музыка, стихи. Музыка, музыка, музыка…
Концерт закончился. Лист с Паутинкой, поклонившись, ушли со сцены. Но собравшиеся в зале ещё долго сидели, словно оглушённые, и не сразу начали подниматься со скамей, чтобы разойтись, унося под сердцами искорки тихого чуда.
— Айсе, ты куда?
— Я хочу поговорить с ними.
— Тогда нам сюда.
На стук в двери гостиничного номера откликнулся грубый низкий голос:
— Мы ничего не заказывали!
— Пожалуйста, откройте, — попросил Айселит с вежливой непреклонностью, которую вполне можно было назвать королевской. Никакой угрозы, ни явной, ни скрытой. Просто уверенность, что просьбу удовлетворят. Холодная и незыблемая, как вершина Белого Рога в Седых горах.
— Откройте им, — сказал Лист. Он почти шептал, но стандартные заклятья звукоизоляции не мешали принцу слышать сквозь них… особенно когда рядом стояла Ниррит.
— Ты уверен? — спросил немногим громче обладатель ворчащего баритона.
— Это не просто поклонники. Открой, Донжон.
Номер не представлял собой ничего выдающегося. Нормальный (по меркам Энгасти) трёхкомнатный люкс. А вот находящиеся в нём…
Лист и Паутинка, прильнувшая к нему в позе не столько откровенной, сколько просто устало естественной, тут же приковали к себе внимание Айселита. Взгляд Ниррит, скользнув по открывшему дверь здоровяку в кольчуге и при большом количестве оружия, намертво прикипел к пересчитывающему выручку изящному субъекту, принадлежащему к расе, опознать которую не помогли даже уроки практической космографии. Внешне субъект напоминал (весьма отдалённо) лемура, покрытого серебристо-белой шерстью, и был куда опаснее здоровяка. Прежде всего — потому, что являлся сильным магом.
Достаточно сильным, чтобы превзойти большинство высоких посвящённых.
— Всем доброго здоровья, — начал принц, обращаясь преимущественно к музыкантам. — Вы наверняка много раз слышали восторженные отзывы, так что я не стану повторяться и даром тратить время. К делу. Я хочу предложить вам сменить место жительства на время вашего пребывания в Энгасти. И я был бы весьма признателен, если бы вы…
— Постойте, — рыкнул "лемур". — Так дела не делаются. Представьтесь.
— Моё имя — Айселит. Мою спутницу зовут Ниррит Ночной Свет.
"Лемур" фыркнул, поднимаясь из-за стола.
— Господин Айселит Большая Шишка, — сказал он, — ваше предложение никак нельзя…
— Fluxh! — бросил Лист. — Skiulem roffyg.
— Благодарю, — кивнул принц. — Собственно, я также хотел попросить вас сыграть для нас с Ниррит. Хотя бы один раз — только для нас.
— Я рад, что вам так понравился концерт, — сказал Лист. — К сожалению, мы не можем нарушать собственные правила и пользоваться… благосклонностью высокопоставленных лиц.
— Вы неправильно меня поняли! Я не…
— Погоди, Айсе, — сказала Ниррит.
Шагнув вперёд и полностью игнорируя "лемура", она посмотрела на музыкантов. И не только посмотрела. Раздражённо рыкнув, "лемур" начал разворачивать "плащ бессилия", но не закончил: "обновление" Ниррит уже завершило свою работу. Да и назвать это заклятье атакующим не повернулся бы самый злой язык. Лист ахнул, ощутив в буквальном смысле живительный эффект. Паутинка переменила позу, глядя на гостью с недоверчивостью, сменяющейся восхищением.
— Я не стану предлагать вам деньги, — сказала Ниррит. — Я не стану предлагать вам бесплатное и куда более комфортное, чем этот номер, жильё. Хотя то и другое вы можете получить по первой просьбе. Я хочу предложить вам обмен. Вы будете играть, а я буду танцевать. Для вас.
