Война Иллеарта - Дональдсон Стивен Ридер (книги без регистрации txt) 📗

Все воины были пешими, за исключением хафтов и трети вохафтов. Эти офицеры были конными и держали знамена и маршевые барабаны. Они также должны были предавать сообщения и команды для Боевой Стражи. Трой отчетливо осознавал, что единственной вещью, которой не хватало его армии, было средство мгновенной связи. Без такого средства он чувствовал себя более уязвимым, чем хотел бы допустить. Чтобы компенсировать это, он создал сеть конных всадников, которые будут сновать челноками с места на место во время битвы. И он обучил своих офицеров сложным кодам сигнализации, передачи команд при помощи вспышек, флажков и взмахов руками, чтобы хотя бы при некоторых обстоятельствах можно было передавать видимые сигналы, но он не был эти м удовлетворен. В его руках были тысячи и тысячи жизней. И когда он пристально рассматривал свое войско, то ему казалось, будто он стоит на ветви дерева, которая качается на ветру.

Он отвернулся от Боевой Стражи и внимательно осмотрел всадников, собравшихся перед воротами. Отсутствовали только Тревор и Лерия. Здесь были Лорды Аматин и Морэм с двадцатью Стражами Крови и небольшой группой хайербрендов и гравлингасов, а также всеми гостившими в Твердыне Хранителями Учения и Первым Хафтом Аморин. Кавинант сидел в седле из клинго на одном из мустангов Ревлстона. А рядом с ним была Высокий Лорд. Мирха, ее золотая кобыла-ранихин, более чем когда-либо придавала ей вид сказочной героини, благородного персонажа, подобно той легендарной Королеве, ради которой Берек вел свою великую войну. Она наклонилась к Кавинанту, слушая его с интересом — даже почти с почтением — в каждой линии своего тела.

Это зрелище раздражало Троя.

Его собственные чувства к Высокому Лорду были в смятении; он не мог свести их ни к какой простой категории. Она была тем самым Лордом, который просветила его о сути его зрения. И по мере того как он учился видеть, она обучала его всему в отношении Страны, вводила его в этот мир с таким тихим восторгом, что он всегда думал о ней и о Стране совместно, как если бы она была воплощение Страны. Когда он пришел к пониманию угрожающей Стране опасности — когда он начал искать пути служить тому, что он видел — именно она была тем, кто воодушевлял его идеи. Она признала потенциальное значение его тактического мастерства, внушила всем веру в него; она придала его голосу силу для командования. Это благодаря ей отдавал он сейчас приказы огромной степени риска и вел Боевую Стражу на дело, в котором не стыдно было бы умереть.

И вот появился Кавинант, безразличный к ней, нечувствительный к ней. У него была аура горькой усталости. Борода затемняла его лицо, доказывая, что у него не было ни капли, ни на йоту веры в свое предназначение. Он выглядел как Неверящий, как неверующий. И его присутствие, казалось, унижало Высокого Лорда.

Разные угрюмые мысли проносились в голове Троя, но одна была преобладающей. Было кое-что, что ему следовало сказать Кавинанту — не потому, что Кавинанту это было бы полезно, но потому что он, Трой, не хотел оставлять никакого сомнения относительно этого в мыслях Кавинанта.

Вомарк дождался, когда Елена повернулась поговорить с Морэмом.

Тогда он подвел Мехрила сбоку к Кавинанту. Без предисловий он резко сказал:

— Я хочу сообщить тебе еще кое-что прежде чем мы выедем. Я хочу, чтобы ты знал, что я выступал против тебя перед Советом. Я сказал им, что ты сделал с дочерью Трелла.

Кавинант приподнял бровь. После паузы он сказал:

— И тогда ты обнаружил, что они уже все знают об этом.

— Да, — на мгновение он удивился, откуда Кавинанту это известно. А затем продолжил:

— Поэтому я потребовал, чтобы объяснили, почему они так полагаются на тебя. Я сказал им, что они не могут позволить себе тратить время и силы на реабилитацию людей подобных тебе, в то время как им следует беспокоиться о Фауле.

— И что они ответили?

— Они стали извиняться за тебя. Они сказали, что не все преступления совершаются порочными людьми. Они сказали мне, что иногда и хороший человек совершает дурное из-за боли в душе. Как Трелл. А Морэм сказал мне, что лезвие твоего Неверия обоюдоостро.

— И это тебя удивило?

— Да! Я сказал им…

— Тебе бы следовало ожидать этого. Или, по-твоему, о чем эта клятва Мира? Это — акт прощения прокаженных — таких как Кевин и Трелл.

И если бы не было прощения, то каждый преступник был бы навсегда потеря для людей.

Трой уставился в серое и мрачное лицо Кавинанта. Тон Кавинанта обескуражил его. Слова его казались издевательскими, циничными, но за ними была печать горечи, намек на самоосуждение, которых он не ожидал услышать. И снова он разрывался между гневом на безумие упрямства Неверящего и удивлением степенью глубины душевной раны Кавинанта. Неясный стыд заставил его почувствовать, что ему следует извиниться. Но он не мог заставить себя зайти так далеко. Вместо этого он издал затяжной вздох и сказал:

— Морэм тоже предлагает мне быть терпеливым с тобой.

Терпение… Хотел бы я, чтобы оно у меня было. Но дело в том, что…

— Я знаю, — пробормотал Кавинант. — Дело в том, что ты начинаешь уже обнаруживать как ужасна вся эта ответственность. Дай мне знать, когда ты начнешь чувствовать себя неудачником. Мы будем соболезновать вместе.

Это уязвило Троя. — Но я вовсе не собираюсь быть неудачником! огрызнулся он. Кавинант сделал неопределенную гримасу. — Тогда дай мне знать, когда ты достигнешь своих целей, чтобы я мог тебя поздравить.

С усилием Трой проглотил свой гнев. У него не было настроения быть терпимым к Кавинанту, но скорее ради себя — и ради Елены — чем ради Неверящего, он сказал:

— Кавинант, я действительно не понимаю, в чем твои затруднения. Но если есть что-нибудь, что я могу сделать для тебя, я это сделаю.

Кавинант не ответил на его взгляд. С сарказмом по отношению к самому себе Неверящий пробормотал:

— Возможно, мне это действительно потребуется. Трой пожал плечами. Он наклонился, чтобы своим весом дать команду Мехрилу двинуться по направлению к Первому Хафту Аморин. Но потом увидел, что к ним от ворот Твердыни широкими шагами направляется хатфрол Торм. Он придержал Мехрила и подождал гравлингаса.

Когда Торм остановился перед ними, он поприветствовал их обоих, затем обернулся к Кавинанту. Обычно шутливое выражение на его лице было прикрыто рассудительностью, когда он заговорил:

— Юр-Лорд, можно мне обратиться к вам?

Кавинант сердито полыхнул на него взглядом из-под бровей, но не отказал.

После краткой паузы Торм сказал:

— Вы вскоре уедете из Ревлстона, и может быть пройдет еще сорок лет, прежде чем вы снова вернетесь.

Возможно я и проживу еще сорок лет, но шансы на это слишком малы. А я все еще перед вами в долгу. Юр-Лорд Кавинант, можно я сделаю вам подарок?

Он вытащил и протянул гладкий кривобокий камень размером не больше его ладони. Его вид поразил вомарка. Он создавал впечатление прозрачности, но сквозь него ничего не было видно; он, казалось, открывался в несметные глубины, образуя провал за видимой материей ладони, а затем воздуха и земли.

Потрясенный, Кавинант спросил:

— Что это?

— Это Оркрест, уникальный кусок Одного Камня, который является сердцем Земли. Земная Сила изобилует в нем, и он может послужить тебе в самых различных ситуациях. Ты его примешь?

Кавинант не отрывал глаз от Оркреста, как будто в предложении Торма было что-то издевательское. — Я не нуждаюсь в Нем. — Я предлагаю тебе его не потому, что ты нуждаешься в нем, — сказал Торм. — У тебя есть Белое Золото, и ты не нуждаешься в моих подарках. Нет, я предлагаю его из уважения к моему старому другу Биринайру, которого ты спасал от огня, пожиравшего его. Я предлагаю его в благодарность за храбрый поступок.

— Храбрый? — невнятно пробормотал Кавинант. — Я не делал этого для него. Разве ты этого не знаешь?

— Поступок был сделан твоей рукой. Никто в Стране не смог бы сделать такого. Ты его примешь? Кавинант медленно протянул руку и взял камень. Когда его левая рука охватила его, камень изменил свой цвет, восприняв серебряный блеск от его обручального кольца. Заметив это, он быстро засунул его в карман своих штанов. Затем прочистил горло и сказал: