Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф (полные книги TXT) 📗
Покачиваясь вместе со шхуной на волнах мысли смешивались, сон безжалостно разрывал нити рассуждений, выбрасывая на берег сознания бессвязные абсурдные образы.
Ее окликнул Балард.
- Капитан?
- Светает.
[1] Кобыз - двухструнный смычковый музыкальный инструмент с ковшеобразным корпусом.
Глава тринадцатая. Подлунный альв
С Орун-Хадом, как и было оговорено, они расстались у свиристящего древа. Но когда грифон, несший Белого Охотника, повернул на северо-восток к Медвежьему Реву, борут направил его вслед провозвестникам. О причинах, побудивших воина к такому решению, нельзя было спросить сквозь оглушающий во время полета шум ветра, но и без того не сложно было догадаться о них. Столкновение с вендиго принесло его семье большое горе, оправиться от которого лучше всего он мог, находясь среди тех, кто пытается предотвратить подобные картины. Если вестники и он с ними сумеют хотя бы немного обезопасить этот мир, борут будет чувствовать, что его долг перед домом исполнен.
Они пролетали заснеженные леса, нетронутые стопой человека белые равнины и холмы, пока наконец не оказались по другую сторону горбатых стражей сурового края. Здесь властвовала метель. Чем ближе они подбирались к стоянке «Одинокого лебедя», тем сильнее становился ветер. Он задувал в уши и слепил глаза, сильные птицы могучими взмахами продолжали приближаться к сердцу бури, но вскоре и они вслед за укрывшимися от непогоды пташками вынуждены были сложить крылья.
- Спасибо вам, - обратилась к ним Миридис - Вы нам очень сильно помогли. Теперь возвращайтесь домой. - Грифоны кивнули в ответ, издали низкий клекот и, шумно расправив крылья, взвились ввысь.
Когда буря утихла, четверка оказалась в замешательстве. Альва не опускала взгляда, отказываясь понимать наблюдаемую картину. В небе, там, где, по ее стойкому убеждению, должен находиться «Одинокий лебедь» медленно плыли разорванные облака. Она перевела взгляд вниз и среди сугробов стала выискивать то, что больше всего боялась увидеть.
Ее зоркий глаз различил зеленый блеск. Опустившись, она подняла берилловый черепок. Повсюду лежали и другие осколки, принадлежавших ей более двух десятилетий красоты, величия и покоя. Осколки ее дома. Хрустальные и аквамариновые, изумрудные и топазовые куски камней и лоскутки платьев, лепестки хризантем и стебельки плюща. Миридис снова посмотрела на небо, и одинокая слеза скатилась по белоснежной коже - не рваные облака, но обрывки опустевшего дома покачивались в небесном океане.
- Ох, - вздохнул Граниш, поняв причину ее грусти.
Дъёрхтард хотел обнять альву и сказать, что все будет хорошо. Затем ему хотелось пообещать Миридис, что если ее пророчество сбудется, и он станет великим магом, то первое что он сделает, - восстановит «Одинокого лебедя», каждую его капельку, каждую травинку. Но потом он отринул и эту идею, посчитав, что, используя сослагательное наклонение, подвергнет сомнению пророческие способности альвы и тем только ее обидит. Но одновременно он не мог утверждать, что станет великим магом и возродит ее дом, тогда он бы выглядел бахвалом, обещающим то, в чем не может быть уверен. «Не обещай - сделай», - отсчитал он себя и так и остался в стороне.
- Что произошло? - негромко спросил у него Белый Охотник. Дъёрхтард развел руками, показывая обломки «Одинокого лебедя».
- Миридис лишилась дома.
Ни секунды не раздумывая, борут быстро подошел и молча ее обнял. Маленькая альва утонула в белых шкурах.
«Так и следовало поступить», - запоздало сообразил маг, а затем внезапно понял, что остался единственным из четверки, чья прошлая жизнь сохранялась нетронутой, и чей дом в Плакучем лесу ждал, чтобы треском камина обогреть в холодную стужу, приютить и даровать уверенность в завтрашнем солнце.
- Пора думать, как действовать дальше, - прервал всеобщее молчание Граниш. - Что мы узнали, прочитав имя Рогдевера? Чего добились?
- Ничего существенного, - мрачно отозвался Дъёрхтард.
- Ты не прав, маг, - поспорил Белый Охотник. - Пусть книга и не дала вам ответов, которых вы искали, но кое-чего вы все же добились. Вы помогли детям снегов в битве с троллями. Вы спасли множество жизней. Вы спасли мою жизнь. Этого не так уж и мало.
- Да, - Граниш кивнул и собрал ладони в замок. Мысли его витали в других облаках. - В книге неоднократно упоминалось о равновесии в Яраиле. Рождаясь, предвозвестники в первую очередь должны позаботиться о равновесии между старыми и новыми богами.
- Как могло нарушиться равновесие? - спросил борут.
- Во времена Рогдевера анияристов истребили воинственные племена. Это перевесило чашу новых богов, и тогда появился Рогдевер. В свою очередь он уничтожил многих приверженцев новой веры, а также разъединил Аланара и Ирилиарда, что ослабило общую силу рошъяра. Со временем города оправились от потерь, и в мире возникли новые анияристы, таким образом, баланс сил восстановился.
- А что происходит сейчас?
- Не знаю. Никто из бессмертных не умирал. Но, может, родилось что-то новое.
- Тальинды, - вернулся в разговор Дъёрхтард. - Молодая раса, с которой наши предки не сталкивались. Они уничтожают последователей рошъяра. Они перевешивают чашу в пользу старых богов.
- Если так, - рассудил Граниш. - Ераиль не на той стороне.
- Она самая старшая из нас. Возможно, в дни ее молодости расклад был иным, и она занимала проигрывающую сторону, - предположил маг. - Известно, какими гонениями храма и академии подвергались анияристы в прошлом веке и продолжают подвергаться и сейчас. Сама того не зная, Ераиль прошла путем Рогдевера, изменив соотношение сил.
- Нам нужно ее остановить, - подвел итог Белый Охотник.
- Кто такие тальинды? - вступила в диалог Миридис. Она отрешилась от горя и вновь была готова впитывать информацию и принимать сложные решения.
- Все мы знаем о них, - заметил Граниш.
- Откуда они взялись? Кто их сотворил? Что у них на уме? - ответа не последовало, и альва подытожила: - ничего мы о них не знаем.
- Вероятней всего они неразумны: одеваются как дикари, не стоят домов, не выращивают скот. У них и языка-то нет, - говорил цверг.
- Но как же они общаются?
- Мыслями и образами, - предположил Дъёрхтард.
- Как давно они появились?
- Около тысяч лет назад, - ответил Граниш.
- В период вторых вестников.
- Очень может быть. Упоминаний о них мне не удалось найти.
- Холодает, - вернул всех в мир физический Белый Охотник.
Приближалась ночь, и до ее наступления было бы хорошо обеспечить себя ночлегом. Но прежде чем заняться этим вопросом, всем хотелось определиться в дальнейшем пути.
- Мы должны идти к Улерону или Олинауру, в крайнем случае, Хьердхано. Занавъяра расскажут нам о нарушении равновесия между ними и рошъяра, - уверенно заявила Миридис. - Не понимаю, почему мы не обратились к ним раньше.
- Потому что испытания занавъяра мало кому удается пройти, - напомнил Граниш. - Мы не смели рисковать своими жизнями, пока не определили их ценности.
- А теперь определили? - спросил Белый Охотник.
- Не так уж они и ценны, - признал Дъёрхтард и подумал о том, что все же стоило применить к хримтурсу дыхание анияра. - Предлагаю сообщить академии об аномалиях. Сначала хримтурс, а теперь загадка, уничтожившая запечатанный магией дом альва. - Он посмотрел Миридис в глаза, но больше не видел в них грусти - только решительность.
Его идею поддержали. Но когда они по уже принятому обычаю устроились на ночлег в снежной норе, мастерски сооруженной Гранишем, Дъерхтард долго постукивал пером о уже свернутый трубочкой исписанный пергамент.
- Не знаешь, кому писать? - догадалась Миридис и весело улыбнулась. - В академии значит, ты не обучался. Я так и думала. Напиши: «магистру Прайхорсу».
Маг был благодарен за эту улыбку, и в первую очередь потому, что беспокоился о самочувствии альвы. Однако с каждой минутой убеждался все больше, что Миридис перенесла потерю с гораздо большей стойкостью, чем он от нее ожидал, но в чем не признавался себе самому. Дъёрхтард робко улыбнулся в ответ, словно его уличили в чем-то постыдном, и ничего не сказал.
