Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения (читать книги онлайн .TXT) 📗
— Тихо, — шикнул я, — без истерики. Ты права, в темноте они будут еще опаснее, но мы же с тобой люди, а они — всего лишь животные. Мы закроемся и проведем ночь внизу. Корабль будет идти по воде сам, в здешних водах нет мелей, а руль невозможно сдвинуть с места. Так что пусть себе твари рыскают по палубе, пусть удостоверятся, что здесь им больше нечем поживиться. Думаю, к утру большая часть их уйдет туда, где остались плавать тела моряков в надежде, что удастся найти еще что-то. Это же всего лишь животные, в них нет злого умысла, только инстинкты, а память о съеденном подскажет, где искать добычу.
— Не понимаю, как можно оставить корабль без присмотра!
— Почему же без присмотра, Марика? Мое внимание направлено на него постоянно, но для этого у меня нет нужды стоять на палубе.
Мне не хотелось ее отпускать, но, чтобы придать девушке храбрости, я отстранился и протянул ей кошкодер.
— Возьми меч и всегда носи его с собой, — сказал я и тут же покачал головой. — Это я конечно глупость сказал, давай найдем тебе что-то более подходящее под твою изящную руку.
— Я не слабая, — тут же ощетинилась Марика, — удержу и этот.
— У Баста был одноручный меч, думаю, он принадлежит тебе, — я спустился вниз и, сдвинув несколько рукоятей, взял простые потертые ножны, которые снял с тела помощника капитана. Это было верное решение, девушка зажмурилась, а когда открыла глаза, в них была решимость.
— Да, — сказала она, — этот меч мне подойдет. Он учил меня с ним обращаться.
— Ой ли? — усомнился я.
— Я держала его и не раз, — сказала она, но теперь, когда ее опекун был мертв, не было смысла скрывать то, что она брала его оружие без спроса. И не было смысла стыдиться этого, теперь никто не мог ее упрекнуть.
— Ну, тогда он твой, — я помог ей приладить ножны на пояс и заметил на ее губах тень улыбки, когда отпустил вес меча, и она ощутила его на своем теле. Согласен, этот вес делает человека сильнее и возвращает храбрость, если, конечно, у человека она есть, но не стоит верить, что меч способен что-то изменить. Без умения он — лишь бессмысленный груз на твоем поясе.
Ничего этого я говорить не стал, иначе это вылилось бы в очередной спор или вовсе в вызов, который она бы бросила мне, оголив клинок. От вспыльчивого нрава девушки вполне можно было ожидать чего-то подобного, а я не хотел сейчас заниматься этими глупостями, хотя, не скрою, я многому бы мог научить ее. Умения, влитые в меня чужим оружием, выжглись в моей душе достаточно глубокими рубцами, чтобы сказать, что я владею мечом в совершенстве. С другой стороны, я всегда избегал применять оружие, не желая упиваться насилием. Не всем суждено быть бойцами, вот, как я оправдывал свое миролюбие.
— Ну, а если они повредят снасти? — погладив ножны, спросил Марика.
— Оглянись, что еще здесь можно повредить? — я вздохнул. — Вряд ли звери столь глупы, что начнут грызть канаты или доски. Подумай хорошенько об опасности пребывания на палубе: ночью никто не помешает стащить тебя за борт. Как оказалось, я все же был недостаточно бдителен, раз позволил себя поранить!
— Ну, мыть палубу с мечом на поясе ужасно неудобно, — неожиданно решила утешить меня девушка. — Давай ты посидишь на лестнице и посмотришь за нами, чтобы не дать мирангам вновь подняться на палубу. Тебе надо отдохнуть, — видя, что я собираюсь возразить, категорично заявила она. — Окуная тряпку в воду, ты намочишь повязку, если она загноиться, будет только хуже. Или, ты думаешь, я не смогу смыть эти разводы?
— Сможешь, — вздохнул я.
— Тогда я ототру их, и мы все вместе пойдем вниз, сумерки уже совсем рядом.
Я молча кивнул и сел, взяв кошкодер в левую руку и положив его поперек колен, готовый в любой момент сорваться с места.
«Страж мертвого корабля», — невесело подумал я.
Ночь принесла успокоение.
Я потратил вечер на то, чтобы через единственный оставшийся открытым порт поднимать воду, а Марика вымыла пушечную палубу. Крови здесь было также много, но в шесть рук вместе с Гарретом мы справились до полной темноты.
Я проверил уцелевшие лампы и запасы масла. Часть его вытекла из бочек и плескалась вместе с тухлой водой в трюме. Случайная искра воспламенила бы корабль в считанные мгновения.
Бочки с порохом тоже были повреждены, и, прежде чем зажечь лампы, я удостоверился, что весь высыпавшийся порошок собран и выброшен за борт.
Теперь на деке слабо трепетали огоньки, порты были тщательно закрыты, я проследил, чтобы ветровой напился и снял грязную одежду, после чего помог ему устроиться в гамаке. Он не сопротивлялся и вполне понимал, чего я от него хочу, но снова казался безучастной пустой оболочкой.
Чтобы не придаваться грустным мыслям о еде — я даже не стал говорить о возможной рыбалке, так как в кишащей хищниками воде вряд ли можно было поймать что-то, кроме зубастых тварей — я поднялся со светильником в каюту и вновь осмотрел ногу Алена. Чтобы снять засохшую повязку, ее пришлось некоторое время отмачивать, но мои старания были вознаграждены: рана выглядела почти идеально. Окруженная широко растекшейся краснотой, она все же закрылась ровной коркой. Надеюсь, воспаление к утру спадет. Юноша дышал достаточно ровно, хоть и поверхностно, лихорадки не было, и я снова перевязал его на этот раз полосой такой же, как на моей руке, желтой ткани. Марика принесла ее достаточно, чтобы несколько дней менять повязки и мне и Алену.
Подумав, я приподнял голову юноши и осторожно, понемногу влил ему в рот воды, время от времени поглаживая по горлу, так как сам он глотать не мог.
На палубе что-то отчетливо грохнуло, Марика, которую я оставил в кают-компании, придушенно взвизгнула, чем напугала меня до полусмерти. Я скатился к ней за два стука сердца и тут же обругал себя за ненужный порыв. Девушка сидела за столом, поджав к груди босые ноги, и испуганно глядя на пробитый дырами потолок.
— Я подумала, — сказала она жалобно, — что, если они проломят доски и все упадут сюда? Они же толстые и тяжелые…
— Просто не расставайся с мечом, — это все, что я мог ей сказать. — Здесь самое безопасное место. Подвесь к балке гамак и ляг отдохни — день был тяжелым даже для мужчины, что уж говорить о тебе.
— А чем я хуже мужчины? — полюбопытствовала она, и я понял, что задел за живое. Мне ужасно не хотелось оправдываться или спорить.
— Мужчины считают, что женщины слабее, — сказал я сдержано. — Но ты, конечно, считаешь иначе и сейчас скажешь мне про силу матери, которая может поднять телегу, придавившую ее дитя.
— Нет, — Марика покачала головой. — Не скажу.
— Ты меня заинтриговала, — я присел напротив нее.
— Мужчины очень сильны, — сказала она уверенно. — Как быки. Если нужно что-то сделать, мужчина незаменим. Он может поднять груз, который надорвет женщине все внутренности. Но когда речь идет об изнурительном долгом труде, мужчина не может соперничать с женщиной. Я не устала, Демиан, так что вполне могу подежурить, а ты поспи.
— Если бы я мог, Марика, — печально сказал я, признавая правоту ее слов. — Если бы я только мог! Но стоит мне уснуть, и то, что осталось от галеона, утонет. Ледяная корка, закрывшая пробоины, растает без моего внимания, так что для меня, девочка, это будет необычайно долгая вахта.
Ее зрачки расширились, и я видел, как играет огонек лампы на влажной поверхности ее глаза.
— Демиан, — сказала она потрясенно, — все это время… я же не понимала. Я грубила тебе и думала, все это потому, что ты хочешь командовать. О, мне так… неловко. Корабль идет очень медленно, Баст говорил, нам ходу еще минимум дня четыре, но теперь, даже если все пойдет также… ты что же, не будешь спать вовсе?
— Не буду, — согласился я. Произнося дальнейшие слова, я был безжалостен по отношению к себе: — Не менее десяти дней до Тура, и все это время мне придется не спать. Более того, мне придется поддерживать ветер и следить за тем, чтобы вода оставалась льдом там, где в бортах зияют пробоины. И это — слишком много для человека, отрезанного от Истока.
