Камешек в сапоге - Руб Андрей Викторович (бесплатные версии книг TXT) 📗

Графиня нахмурилась: — Я видела… — вы привезли отца Тео… связанным. И сейчас он находится, скорее всего, в темнице.

— Привез… и что?

— Он был духовником покойного графа, — она чертила в воздухе круг — перекрестилась. — Он принадлежит к Ордену Света.

— И что? — мой голос был полон презрения.

— Андрей вы не понимаете! Как только станет известно, ЧТО вы сделали… Вся мощь Ордена обрушится на вас! У них под ружьем до тысячи латников…и плюс их поддержат многие дворяне со своими дружинами. Они могут собрать несколько тысяч воинов!

«Мля, где ж мы вас всех хоронить-то будем?», — тут же всплыл в голове кусок знаменитого анекдота. Очень хотелось высказать его вслух, но боюсь, такого юмора здесь не поймут.

— И им наплевать на то, что вы представитель Императора, — горячо продолжила графиня. — Они не успокоятся — пока не убьют вас, — в её голосе был страх. — Они пойдут на любую подлость… вас могут подстрелить на охоте… могут подсыпать яд в еду. Да все что угодно! Это страшные люди! На них… очень много крови. Чужаки… которые иногда бывают у нас. Дворяне обязаны отдавать их в Орден. Ни один из них не вернулся обратно…

Я зло засмеялся.

— Ну за это они ещё мне ответят. А вам Ола спасибо, за честность. И если они решат напасть, я буду только рад подобному результату!

— Рад?! — изумлению Олы не было предела.

— Да! Завтра я казню бунтовщика Тео. А если Орден решит, что в состоянии тягаться с императорской властью… — в моем голосе появилось бешенство, — я объявлю и их бунтовщиками. И покажу, как Империя умеет карать недовольных. Я убью всех, кто посмеет только подумать о сопротивлении. Так что не стоит беспокоиться, — мой голос вновь стал мягким, — ни насчет стрелы, ни насчет яда. Империя — это порядок. Для всех…

Я встал: — А теперь я с вашего разрешения, откланяюсь. У меня есть ещё дела. А вам думаю, стоит поговорить с отцом Симеоном — успокоить вашу смятенную душу.

Я откланялся и вышел вместе со снуками.

Спускаясь по лестнице, я тихо ухмылялся: «Тоже мне придумали — яды! Засранцы! Посмотрим, как ваша отрава против полевого анализатора сработает. А уж ткнуть его кончиком в еду или вино — нет проблем. А «Комар» — лучника или снайпера минимум с километра срисует, как впрочем, и любого чужака. Вряд ли, на что умнее у вас мозгов хватит. По сравнению с нашими убивцами — вы тут все дилетанты из детского сада. Ур-роды! Это я ещё до контейнера не добрался — посмотрим, как вы тогда запоете…».

Глава 25.

 Ну конечно! Кто б сомневался — Юлька тусовалась во дворе. Нашим и нашим дворянам — накрыли отдельно. Статус мать его! Положено так — хошь не хошь. Во дворе горело несколько железных хреновин, типа решетчатых полубочек и куча факелов. Было достаточно светло. Заметив меня — воины тут же проревели здравицу. Я в ответ помахал рукой.

Тоже мне мля, Брежнев нашелся. Не знаю кто как, а я стремаюсь всех этих почестей. Ну не мое это, как не крути. А вот приходится играть «роль». Вторую жизнь отрабатывать что ли. Ладно — я, но мелкие-то ни в чем не виноваты. Бесит это меня иногда — до колик. Но вот то, что здесь твориться — выводит из себя ещё больше. И бесит — безнадега. Причем не моя. Я-то, хрен с ним, давно в долг живу. А вот люди… простые люди здесь… — вот у них безнадега в глазах. Обреченность у людей такая… что, вешая дворянчиков, я могу только сказать, как там: «С глубоким удовлетворением!». Мало того, что они тут все налоги платят и бесплатно работают на «барина». Так их, сука: вешают, поджигают, убивают… Бабу тут изнасиловать — это вообще в порядке вещей. Что суки творят — не передать! Это не мир — это точно сбывшаяся мечта беспредельщика. Церковь местная, мля, утешает — «Вся власть — от бога», «Надо терпеть…». Я ведь тоже терпел, пока в первый раз автомат не взял в руки. Тогда я и понял, что свободному - подыхать куда как легче. И посчитаться можно и отмстят за тебя, если что. Все не так обидно. А воевал я — за вот таких же, как здесь.

А этим тварям я могу отплатить той же монетой. Живете по беспределу — по беспределу и ответите. А жить… а вот жить вы суки, будете — по закону! Во всяком случае, те, кто выживет!

Ненавижу! Как я их всех ненавижу! И вешать буду — позорно. И казнить — с удовольствием и без удовольствия. И совесть меня мучить не будет. Потому что — прав! Потому что мир — засрали! И какой мир!? Я же вижу. Здесь курорты надо строить и деньги брать, а тут… Козлы!

Скольких я таких «князьков» и бойцов уже видел. Не всех достать смог… — политика, мать её. Но рад, что кровников у меня хватает. Значит, не зря прожил, значит - достоин.

Черт! Вот так на секунду задумаешься — и настроение в заднице. Ну что за жизнь!? И переложить не на кого — моё всё…

Увидев меня во дворе, Юлька тут же полезла с поцелуями. Ага, как же — нежность проявила. Ага! Кто б поверил.

— Хорош уже меня обнюхивать! — слегка вызверился я. — Ещё одна такая попытка и мы расстанемся. Ты меня знаешь! — я жестко посмотрел на неё.

— А я ревную!

— Тогда делай это - молча и про себя!

— А графиня красивая? — совершенно сбив меня с толку, спрашивает меня уже достаточно датая Юлька.

— Ну, красивая. И чего?

— Красивее меня?

— Да!

— Значит — она тебе нравится!

Меня аж перекосило от пьяной женской логики

— Ты охренела? Ну и причем тут одно к другому?!

— Так значит красивее.

— Вот ты дура-то… реально. Даже если она красивее тебя — я что должен на неё тут же наброситься?

— Она графиня!

— И чё? Мне что — шестнадцать лет? Ты что правда, не понимаешь, что твоя ревность — меня реально бесит. Ты либо веришь человеку, либо нет. Всё! И хорош пить. А-то мне завидно.

— А чего завидовать… — присоединяйся.

— Ага! А попа этого бешенного — ты допрашивать будешь?!

— Могу и я! — пьяно бахвалится Юлька.

— Ты знаешь, что спрашивать? — вкрадчиво начинаю я. — Ты знаешь, когда он тебе соврет? Ты сможешь удержать его от смерти, если он захочет сдохнуть? Имеешь практику полевых допросов?

— Я могу помочь!

— Э-э… мать-помощница, а ты уже набралась. Иди… - догуливай, горе мое. Мне ещё полночи с этой толстой сволочью возиться. О! — я пришел в хорошее настроение от промелькнувшей мысли и тут же решил её озвучить. — Я тебе с попом изменю! С мужчиной же не считается?! — и я в голос заржал.

— Дурак! — Юлька тоже засмеялась.

Я поцеловал её и кликнул Шрама. Тот пришел. Я внимательно поглядел на него — чуть выпил, но нормальный.

— Доша прихвати.

— Так он давно в пыточной — ждет.

— Куда монаха засунули?

— В темнице дожидается.

— Часовой?

— Согласно вашего приказа, не сводит глаз.

— Ну-ну…

Прихватив Шрама и конвой — я отправился на допрос. Под донжоном были здоровенные подвалы. Налево — винный. Я краем глаза заглянул. И вот тут я первый раз понял, что значит «Я столько не выпью» безотносительно к бабам. Мама дорогая, сколько винища! И всё моё!!! Огромные ряды замшелых бочек. Ха, можно сказать овеществленный вид счастья.

Ну, а направо была тюрьма. Человек сорок сидело. Пришлось пройти — ну и что, что ночь. От моих обязанностей меня никто не освобождал. Пара-тройка воров, несколько разбойников — ну эти понятно. Кто ж конкурентов потерпит? Остальные; недоимщики, «неуважальщики»… был даже купец. Он отказался платить за проезд — большую часть товара. Несправедливо, мол. Ну, в итоге лишился всего и оказался здесь — теперь выкупа ждал. Но самым ценным пленником оказался ростовщик. Этот «не уважил» деньгами в долг — без обеспечения. Этот для меня сегодня самый ценный. Приказал моментально вымыть, выдать новую одежду, накормить  и спать уложить. Правда, под присмотром. Это в глупых книжках ростовщики плохие. А для меня это на сегодня сказочный источник информации. Он точно всё и про всех знает. Профессия такая. Остальным — обещал утром с ними разобраться.