Проклятие сумерек - Ленский Владимир (читать книги полные .txt) 📗
– Что же вы? – крикнула своему гвардейцу королева. – Прыгайте! Прыгайте!
Гайфье продолжал сидеть на скамье, вцепившись в нее обеими руками. Он тупо смотрел перед собой и боялся только одного: что его стошнит перед королевой. Смутно он думал еще о том, что она почему-то до сих пор остается в лодке. Ему хотелось, чтобы она последовала за своими придворными дамами и не стала свидетельницей его позора.
Но королева все медлила. Ветер трепал ее волосы, пытался сорвать с нее платье. То желтый, то синий свет попеременно заливал ее высокую фигуру, и странные тени пробегали по медным волосам, по лицу, по глазам.
– Гайфье! – закричала она. – Гайфье! Что с вами?
Держась за мачту, она дотянулась до него и сильно дернула за прядь на виске.
– Очнитесь! Отвечайте! Что с вами?
Усилием воли он повернул к ней голову.
– Я боюсь, – просто признался он.
Она не слышала его голоса, но поняла смысл сказанных слов.
– Я тоже боюсь! – крикнула она, перекрывая шум ветра. – Идемте же, надо прыгать! – Она схватила его за руку. – Давайте же!
– Я не умею! – признался он.
– Что?
– Я не умею летать!
– Здесь никто не летает! – громко сказала она прямо ему в ухо. – Здесь левитируют! Гайфье, да что с вами?
– Я не умею, – повторил он. – Прыгайте, пока нас не отнесло слишком далеко от лунных лучей.
Лодка покачнулась и начала падать. Теперь это падение сделалось необратимым – по каким-то неуловимым признакам гвардеец и оставшаяся с ним королева это поняли. И королева сказала:
– Обнимите меня!
Не рассуждая, он обхватил ее руками и прижал к себе. Он думал, что она хочет умереть, ощущая близость живого существа – чтобы не было так страшно; но оказалось, что у нее и в мыслях не было погибать. Громко, лихо вскрикнув, она вместе с Гайфье бросилась через борт лодки и погрузилась в ночную тьму.
Ветер свистел у них в ушах. Рваные тучи неслись то совсем близко, то ужасно далеко, и сами терпящие бедствие превратились в часть бури, в ее действующих лиц. Неожиданно Гайфье увидел, как к ним стремительно приближаются кроны деревьев. «Мы падаем», – подумал он.
И тут королева наконец поймала лунный луч и плавно взлетела по нему вверх. Несколько секунд они, обнявшись, висели между небом и землей, и желтовато-синяя полоска обвивала их, точно лента. Затем, очень медленно, они начали опускаться.
Дождь настиг их на половине спуска, а затем прилетел новый ветер, на сей раз мокрый и холодный. Он наполнил волосы и платье королевы и сделал их тяжелыми, он попытался разжать пальцы Гайфье и заставить его выпустить королеву из объятий.
– Мы двинемся вдоль луча, – крикнула она. Ее глаза ярко блестели, в зрачках отражались облака и мелькающие в небе луны.
Ветер визжал вокруг них. В голосе бури Гайфье слышал злобу и разочарование. Издалека донесся оглушительный треск. Гайфье понял, что это упала и разбилась ладья, и на миг ему стало до боли жаль чудесное произведение искусства. И тут королева сказала:
– Мы отыщем обломки и починим… Хотя бы статую.
Гайфье был благодарен ей за то, что она угадала его мысли. И снова на миг ему стало спокойно, и опять, как и в прошлый раз, расплатой за этот миг стала катастрофа.
– Я падаю! – крикнула королева.
Гайфье постарался сделать так, чтобы она упала на него сверху и не сильно расшиблась. Ветром их отнесло к скалам, что высились над рекой. Гайфье с ужасом подумал о том, что будет, если их швырнет в реку, но, по счастью, королева последним усилием сумела дотянуть до плато, так что они повалились на площадку, усыпанную мелкими камушками и кое-где покрытую мхом. У Гайфье искры посыпались из глаз, и он на несколько минут потерял сознание.
Он очнулся оттого, что ливень хлестал по его воспаленному лицу. Холодные капли назойливо забирались под веки, обжигали глаза. Он застонал и попытался отвернуться.
– Вы живы! – всхлипнула рядом с ним королева. – Хвала небесам, вы живы! Я уж думала, что убила вас.
Он с трудом сел. Королева тотчас устроилась на земле рядом с ним. Она промокла до нитки, платье облепило ее так, словно на королеве и вовсе не было никакого платья. Едва Гайфье увидел это, как ему сразу же стало легче и он смог глубоко вздохнуть.
– Здесь есть пещерка, – лязгая зубами от холода, проговорила королева. – Если бы мы смогли там укрыться…
Она посмотрела на него с надеждой.
«Я жив, – подумал он. – Она спасла меня. Я жив и рядом с ней. Впереди целая ночь, до рассвета. Впереди долгая буря».
– Сейчас я встану, – с трудом выговорил он. – Еще минутку.
Наконец он заставил себя подняться и протянул ей руку. Она вскочила – легко, как будто не было ни отчаянной борьбы, ни падения.
Держась друг за друга, они добрались до маленькой пещерки и проникли внутрь. Там было очень темно и совершенно сухо. И еще там густо пахло псиной.
– Странный запах, – пробормотал Гайфье.
Королева вздрогнула.
– Вам тоже почудилось?
– Нам не почудилось. Это логово какого-то зверя. Надеюсь, он ушел на промысел. Или крепко спит.
Они уселись неподалеку от выхода. Гайфье вытащил из ножен меч и положил себе на колени. Он взял меч с собой в плавание по небу просто потому, что был гвардейцем и королева, шутя, приказала ему защищать ее и фрейлин. Гайфье всегда выполнял распоряжения ее величества буквально, не задумываясь об их возможном потайном смысле. Это был единственный возможный для него способ оградить себя от насмешек.
Казалось, она тоже вспомнила свое распоряжение. Тихонько вздохнув, она прижалась к нему и пробормотала:
– Видите, не все мои приказания так уж глупы, как вы привыкли думать.
Он сильно вздрогнул.
– Я вовсе не считаю приказания вашего величества глупыми!
– Ну да! – возразила она. – Ничего подобного. Я ведь вижу, какое у вас делается лицо, стоит мне только велеть вам то или се!
«Велеть то или се – вся она в этом, – подумал Гайфье. – Я ее обожаю».
– Ну так прикажите мне се, – сказал он.
– А вы нахал, – фыркнула она. – Я прикажу вам се, когда сочту нужным. И не смейте считать меня сумасбродкой.
– Это ваше право, – сказал Гайфье. – Вы королева. Вы можете быть сумасбродкой или даже дурой. Как уж вам вздумается.
Она больно ущипнула его за бок. Он вскрикнул, а она торжествующе объявила:
– Адобекк давно твердит мне, что вы в меня влюблены. Я, разумеется, не верила.
– Я подсыплю Адобекку яд в пиво, – сказал Гайфье. – Он не смеет так говорить обо мне! Я не подавал повода.
– Подавали, подавали! – сказала королева и снова ущипнула его. – Почему вы не волочились ни за одной из моих фрейлин?
– Вы это знаете лучше меня, ваше величество. Потому что ваши фрейлины – ехидные особы, язвительные, насмешливые и недоступные.
– Вот как вы заговорили! А еще притворялись застенчивым!
– Все дело в том, что здесь темно, а в темноте человек может вообразить, будто не знаком сам с собой, и назавтра сделать вид, будто ничего подобного и не было. При свете дня я чрезвычайно застенчив.
– Я сама подсыплю Адобекку яд в пиво, – сказала королева.
И тут в темноте раскрылись чьи-то горящие глаза.
Спустя годы, вспоминая эту ночь, Гайфье думал: «Там, в пещере, королева становилась все красивее и красивее, до невыносимого. Ее лицо светилось во мраке, озаренное огромными розами, что цвели у нее на щеках, и я думал – это оттого, что она испугана…»
Но на самом деле эльфийские розы проступили сквозь ее кожу вовсе не потому, что королева испугалась. «Истинные чувства эльфа – сострадание и сладострастие, – сказала она ему, уже потом, когда все было кончено. – Разумеется, я испытываю ужас перед смертью, болью, болезнью, уродством – как и любое живое существо. Это естественно. Но страх не способен призвать розы на мое лицо, потому что не является истинным чувством Эльсион Лакар».
Зверь затаился в темноте. Он слушал голоса людей, втягивал ноздрями их запах. Люди промокли и недавно пережили борьбу – от них пахло сильными эмоциями: радостью, желанием, стыдом. От них пахло и страхом, но это был чужой страх – они испугались не его. Теперь настало время нового страха.
