Последний экипаж "Белого кролика" (СИ) - Цыганков Михаил (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Шаровая молния – совсем другое дело. Она – умная! В смысле мыслящая. Что это такое и о чем она думает до сих пор никто не знает. Сколько кандидатов и докторов наук полегло, пытаясь найти ответ на этот злободневный вопрос, и посчитать трудно. В академгородках скоро улиц не хватит, чтобы называть именами героев павших во имя науки.
Почему злободневный? А как же он может быть не злободневным, когда эти светящиеся штуки суют свой нос (если он у них есть) куда попало и норовят взорваться при первом удобном случае. Ни амулеты, ни заговоры против них не помогают. Спасают только громоотводы и заземленные металлические сетки ограждения. А какую энергию они вырабатывают в момент контакта! Как у маленькой бомбы, не атомной, конечно, но если рванет, мало не покажется. Спецы по ядерной энергетике от зависти лопаются (в переносном смысле). Но приспособить к чему-нибудь полезному эти бродячие электростанции никто не может. Хотя пытаются регулярно.
Пару лет назад кандидат на Нобелевскую премию, известный кембриджский профессор Айс Чубофф, (вы может о нем слышали, он из эмигрантов четвертой волны) всеми правдами и неправдами получил разрешение вывезти на Большую землю в специальном контейнере три шаровые молнии. Как он их поймал непонятно, но не просто вывез их через портал, а еще и выбил у прилично обнищавшего в последнее время американского правительства деньги на строительство первой в мире экспериментальной электростанции на шаровых молниях. Деньги и место под строительство ему выделили - на Аляске. Там еще рядом была секретная американская станция по изменению погоды. Решили, что ей как раз много энергии и надо. Зря решили. Накрылась их секретность медным тазом. Теперь это место из космоса хорошо видно. Большое выжженное пятно. То ли молнии начали неконтролируемо размножаться, то ли Чубофф в расчетах ошибся. Короче говоря, не видать ему больше Нобелевской премии, потому, что посмертно ее не никому выдают.
Мне Нобелевская премия тоже не светила. Зато светил висящий под потолком зловещий оранжевый шар. Света от него было немного, как от лампочки в сорок ватт, после аварии на подстанции. И гудел он как старый трансформатор, страдающий тяжелой формой хронического старческого замыкания. Неровно гудел, я бы даже сказал - нервно. Словно что-то пытался сказать. Или спросить? Я максимально напряг мозги и слух, и вдруг разобрал слова (или я свихнулся, или он говорить научился). Набор слов был небогатый, лексикон бедный, в основном «Ахтунг!», «Аусвайс!» и иногда «Пароль!». Причем чем громче он говорил, тем все больше психовал. Мигал, как при работающей рядом сварке, трещал, разбрасывая во все стороны искры, по поверхности шара беспорядочно пробегали какие-то знаки. А он все бубнил и бубнил «аусвайс», «ахтунг», «пароль»…
Вы думаете, я не нервничал? Я еще как нервничал! Я уже привык не удивляться говорящим рыбам, птицам, но требующая непонятно чего говорящая шаровая молния! Это перебор!
«Пароль, пароль» - не унималась злобная тварь, явно собираясь самоликвидироваться. Чтобы понять это, не надо быть специалистом по термодинамике шаровых молний…
- На горшке сидел король! – с чувством сказал я, думая только об одном, зацепит Кейси взрывная волна или нет. И чего она как дура, торчит в люке… Что я буду потом делать с безголовой невестой?
Ничего не взорвалось. Молния прогудев, что-то вроде «орднунг», успокоилась, молча зависла под потолком, умело прикинувшись лампой дневного света. Только теперь я заметил, что сижу на корточках, глубок втянув голову в плечи.
Медленно выпрямившись, я сделал глубокий вдох. Так долго не дышать вредно для здоровья. От этого умирают. Я ведь не какой-нибудь «упырь кладбищенский обыкновенный», в кислороде не нуждающийся, а прапорщик Российской армии нуждающийся не только в кислороде, но и в воинской славе. А тут, представляете некролог: «… от страха забыл дышать». Позор Вооруженным Силам! Хорошо, что никто не видел. Кроме Кейси… Видела она или нет? Вот в чем вопрос! Выяснить это я решил позже. Пока моей невесте надо было как можно скорее убираться с поверхности. Вдруг диплодоки передавили не всех саблезубых медведей? Сухой треск под ногами заставил, наконец, посмотреть вниз.
Под ногами оказался стол. Хороший, дорогой, предназначенный для того, чтобы на нем играли в разные аристократичные карточные игры. В случае выигрыша счастливчик поил всех присутствующих, включая лакеев, кучеров, собак и ручных медведей, французским марочным шампанским. А, проигравшись в пыль, с достоинством шел топиться в ближайшем пруду, или пускал пулю в лоб на зеленой лужайке у фонтана.
В тяжелую годину, когда у аристократов заканчивались деньги, лакеев, кучеров и дрессированных медведей забирали в ополчение, а коварные враги вероломно перейдя границу, распугивали кур и вешали без суда и следствия, партизанящих по лесамхолопов, на таком столе разворачивали карту боевых действий и, водя по ней кончиком дорогой, хорошо обкуренной, трубкимудро и хладнокровно определяли направление Главного Удара по супостатам.
Увы, на этом столе никто никогда не будет больше ничего определять и тем более играть. Потому что именно он самортизировал мое падение с высоты двух с половиной метров, в результате, которого антикварная мебель была навсегда утрачена для мировой культуры.
Красное полированное дерево разломанной пополам крышки украшали два четких отпечатка армейских ботинок, выпущенных на секретной фабрике министерства обороны где-то в лесах под Кундрюпинском. Тонкая филигранная резьба со следами былой позолоты не выдержала удара и отвалилась, украсив пол золотыми блестками. Каким ветром сюда занесло этот музейный экземпляр представить трудно. Но сейчас он банально мешал мне поймать, собирающуюся прыгнуть невесту. Я отпихнул ногой изувеченную крышку, в тот самый момент, когда Кейси без предупреждения сиганула вниз. Прямо в мои объятия.
Отправлю ее мыться при первой же возможности! В ближайшем болоте, ручейке, реке, водопаде, бобровой плотине, или гнездовом омуте плезиозавров. Чистота – залог здоровья! А потом подарю ей духи, все равно, какие лишь бы запах был посильнее.
Не дав внучке знаменитого америкосовского кока насладиться объятиями простого русского солдата, я аккуратно поставил ее на пол.
Но Кейси этого не заметила. Как зачарованная, она уставилась на шаровую молнию, безразлично изображающую из себя люстру. Я, лично, не понимаю, что в этом такого особенного. Висит под потолком сгусток разумной плазмы, прикинувшийся лампой дневного света, хорошо светит, немного греет. Главное, не говорит, не требует пароль и не пытается взорваться! Кейси, же от этой мирной картины впала в глубокую прострацию. Она не спускала глаз с потолка, все время, вспоминая вслух свою маму и мать президента Шварценеггера – младшего.
Угадайте, чем я занимался, пока девушка любовалась редким природным явлением? Напрасно мучаетесь и перегружаете кору головного мозга. Все равно не угадаете. Я просто стоял на коленях. Нет, конечно, не перед Кейси – перед изувеченным столиком.
Вот скажите, когда у вас дома внезапно ломается старый стул, который давно пора было выбросить, но было жалко расстаться с фамильной реликвией, рушится буфет из бабушкиного приданного или разваливается шкаф, купленный на премию прадедушки за победу в социалистическом соревновании посвященном Двадцать Четвертому съезду КПСС, что вы обычно делаете с дорогой сердцу рухлядью? Ползаете по полу и, рискуя загнать себе занозу в палец, любовно перебираете обломки? Нет? Просто выбрасываете? Очень, очень странная модель поведения.
От стола тянуло чем-то родным и близким. Водкой, березками, одеколоном «Шипр» и хромовой кожей сапог роты почетного караула. Я не просто перебирал обломки, в приступе нахлынувшей ностальгии пытаясь обильно оросить их слезами, я разбирал стол, как автомат Калашникова, раз и навсегда отработанными движениями, аккуратно раскладывая на деревяшки на полу. Хоть убейте, до сих пор не могу понять – зачем я это делал?
Первой в руках оказалась шкатулка из красного дерева. Именно оказалась! Сама! Вывалилась из какого то потайного отделения. Солидная штукенция была закрыта на обычный крючок. Бросив быстрый взгляд на Кейси, я убедился, что она по-прежнему таращится молнию, строя планы чудесного спасения Америки от энергетического кризиса. Про Чубоффа она видно не слышала.
