Зюзя (СИ) - Булаев Вадим (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Драки не случилось. Серая стая нехотя, не спуская глаз с кабанов, развернулась и покинула злополучное подворье. Уже на самом его краю они, как по команде обернулись и каждый, скалясь, посмотрел мне в глаза. Наверное, должен был пробежать мороз по коже или пробрать до костей огонь ненависти в их глазах, но ничего из упомянутого со мной не случилось. Я просто устал, мне было плевать на их ненависть, злобу, угрозы. Кабаны скрылись среди деревьев вслед за волками. Кошка тоже куда-то делась с крыши.
Поняв, что весь этот зверинец исчез из моего поля зрения и сейчас тут только я и трупы, немного успокоился и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Спускаться — не вариант. Кто знает, может в кустах сейчас твари дружно лежат и облизываются? С другой стороны — не вечность же тут сидеть?
Ещё раз осмотрелся, стараясь не задерживаться взглядом на покойниках. Ага! Вон след от костра, вон ещё один, а вот кучка золы, отгребли в стороны, чтобы огонь на старом месте развести. Значит, место использовалось для привала неоднократно, это хорошо… Теперь купцы — явно не с севера, те по железке передвигаются. Эти вот ребята точно из пешеходных, сам с такими ходил. А где охрана? Они, что странно, поголовно с грузом; потому и умерли, что некому сходу начать стрельбу было. Почему? Ответ напрашивался простой. Потому что не боялись нападения, шли явно не в первый раз по маршруту и точно знали, где люди их встретят. Блокпост там на дороге какой, или фортик, или даже я сейчас между двух поселений нахожусь, что ещё вернее. И совершенно точно неподалёку, иначе не были бы они так беспечны.
Что получается в сухом остатке? Где-то рядом есть жильё, дорога исхоженная, купцов однозначно завтра — послезавтра хватятся и пойдут искать, либо раньше кто другой по своим делам тут пройдёт. Значит, нет смысла рисковать. Посижу на крыше, подожду развития событий, а там видно будет. С водой вот только беда, ну да ничего, терпеть умею. Неожиданно подумалось: «Хорошо, что Зюзя геройствовать не стала, дёру дала, иначе добавилось бы у меня седых волос».
Наступил вечер, плавно превратившийся в звёздную, очаровательную в своей красоте, ночь. Но на любование прекрасным меня хватило от силы минут на пятнадцать. Потом понял, что сейчас усну и принялся бродить по крыше, размахивая руками, приседая и вообще, всячески подбадривая себя. Нельзя спать, нельзя! Придут злые котики — могу уснуть навечно!
Так вот незатейливо и провёл время до самого рассвета. Едва забрезжили первые лучи солнца, я снова начал осмотр прилегающей местности. И первое, что увидел, была Зюзя! Она совершенно спокойно лежала на пригорке и беззастенчиво дрыхла! Ушастая что, вообще с ума сошла?
Словно прочитав мои мысли, доберман проснулась, и я услышал:
— Ты зачем ходить и сопеть ночь? Спать мешать! — и громко, как это умеют только представители собачьего племени, зевнула.
Проигнорировав её недовольное заявление, я начал упрекать спутницу.
— Ты что, не видишь, что тут произошло? А если бы волки в засаду сели?! Что бы ты делала? Я тут, наверху, в безопасности, а ты? Как можно быть такой беспечной?!
— Волки вчера уходить, я следила. Их сопровождать, — я увидел картинку, в которой два недобро хрюкающих свина целенаправленно шли куда-то через лес, не разбирая дороги. — Я бежала за все они. Далеко. Так что прыгай на земля, не бойся.
Ага, прыгай, легко сказать. Сверху поверхность казалась достаточно далёкой для того, чтобы без особых усилий переломать себе ноги. Посмотрел, не использовать ли для спуска в качестве транзитной площадки ту самую ржавую кабину грузовика? Нет, не получится, далеко и соскользнуть легче лёгкого. Как я вообще вчера с неё до крыши допрыгнул, а-ля Джеки Чан в молодые годы? Загадка. Хотя жить захочешь — и не такое исполнишь. Ничего не придумав, лёг на живот в самом низу ската, свесил ноги, и медленно, нелепо подёргиваясь в воздухе, принялся спускать своё тело вниз.
Задуманное почти удалось. Почти — потому что я при приземлении ухитрился отбить себе пятки и минут пять потом, выпучив глаза и хватая ртом воздух, успокаивал себя и боль. Когда полегчало, сразу направился к Зюзе. Необходимо было доскандалить, хотя бы и в педагогических целях.
— Я тебя просил убежать отсюда как можно дальше. Кричал тебе об этом. Ты слышала?
Ответа не последовало, только лёгкое подёргивание ушами — не знаю, что оно обозначает в переводе на человеческий.
— А если бы волки не ушли и обнаружили тебя? Или эти, новые?..
— Я убежать. Они не догнать.
— Так почему сразу не убежала?! — не сдержавшись, я повысил голос. Не до крика, но весьма серьёзно, а затем резко успокоился и продолжил уже мягко, без напора. — Ты понимаешь, что я за тебя переживал?
Доберман виновато отвернула голову. Не думаю, что ей было вот прямо так сильно стыдно; скорее смущение от того, что нарушила договор и не прислушалась к моей просьбе.
— Я думала, если волки до ночь не уйти, то я нападать на они. Не на все сразу, по один. Напасть — ранить — убежать. Напасть — ранить — убежать. А потом приходить другие, ругать волки и говорить — уходите в свой, — отобразились по очереди поле, деревья, небольшая речушка, — дом-земля…
— Территория. Место, где живут Разумные и всё, что вокруг принадлежит им для охоты — называется территория.
Спутница согласно кивнула, запоминая новое для себя слово и, совершенно удовлетворённая моими аляповатыми разъяснениями, продолжила:
— Да, здесь их… территория. Можно идти, можно спать, нельзя убивать без разрешение. Охота можно только для еда, больше нельзя убивать, чем нужно для кушать.
— Погоди… погоди… Ты слышала, как они между собой общаются? Разве такое возможно?
— Они думать громко, для все. Не закрывать свой разговор.
Вот это новость! Значит, твари могут не только друг с другом беседы вести, а и со многими сразу? В голове почему-то сразу завертелось слово «Конференция» — не совсем к месту, но, по моему мнению, удивительно подходящее для обозначения этой новой возможности.
— И что потом?
— Волки злиться, требовать ты для месть, но потом другие обещать их бить, и они подчиниться. Другие, — картинка со свинами, — идти провожать до конца территория. Я следить, не показываться. Потом возвращаться.
Я присел на корточки перед подругой, посмотрел ей в глаза и от чистого сердца произнёс: «Спасибо тебе. Я рад, что у меня есть такой друг». Вместо ответа доберман уткнулась мне в лицо своим чёрным лбом и засопела. Мои слова ей явно понравились.
Хотя вопросов у меня была ещё огромная куча, однако время безжалостно уходило, и надо было как можно скорее покидать это ставшее бойней подворье. Несмотря на брезгливость, тщательно обыскал трупы, успевшие уже на летнем воздухе начать тухнуть и привлекшие своим неповторимым ароматом смерти отовсюду огромные полчища жирных, зелёных мух. Приходилось постоянно от них отмахиваться, гадкие насекомые норовили влезть в нос, рот, сесть на глаза. Тьфу!
Моей добычей стала солидная россыпь патронов под мою «мурку» и у одного из покойников я позаимствовал поясной патронташ, который, памятуя о вчерашних событиях, сразу укомплектовал и прицепил куда следует. Больше ничего брать не стал, в моём мешке и так всё, что нужно есть.
Подобрал на дороге сидор — хорошо, что твари его из вредности не порвали на клочки, закинул на спину. И уже совсем было собрался в путь, как неожиданно даже для самого себя решил осмотреть дохлых волков, точнее их броню. Нашлись они в кустах, бережно уложенные рядом, мордами в одну сторону. Прикинул по сторонам света — на восток. Ничего себе, прямо погребальный ритуал какой-то тварный! Внимательно осмотрел сбрую — такая же, как и ранее видел, особо ничем не отличается. Оббитые железом нагрудник и ошейник, хотя… Присмотревшись, я рассмотрел слабые вмятинки на пластинах, защищающих грудную клетку. Больше всего это походило на следы от дроби. Ощупал морду — точно, есть шрамики под шерстью, а в двух местах под кожей явно прощупывались твёрдые, некрупные шарики.
