Творец Заклинаний - де Кастелл Себастьян (полные книги txt) 📗
— Выбери еще одного нападающего, — приказала Мере-сан.
Смущенный и растерянный, я положил в круг следующую карту, на этот раз девятку. «Шаман листьев».
— Нет! — сказала Мере-сан, и я убрал «шамана».
— Видимо, у него тоже горе?
Ее глаза сверкнули.
— Да.
Я поглядел на свои карты и увидел, что еще одна каким-то образом перевернулась. На сей раз это была пятерка.
— Так неправильно, — сказал я, наконец поняв, что делает Мере-сан. — Медеки нападали на наши семьи, а не мы на них. Были те, кто…
— Играй!
Расстроенный, я взял сразу три карты, в том числе самую старшую — она называлась «Говорящий с листьями» — и положил их в свой круг.
— Горе! — Мере-сан вынула карту из круга и кинула ее в отбой. Схватила вторую и третью. — Горе! И еще больше горя! Так ты не сможешь победить.
Мой круг снова опустел. Более того, почти все мои карты перевернулись рубашками вверх. Они казались трупами, раскиданными по полю боя.
— Это не то, что было на самом деле! Джен-теп сражались с медекскими заклинателями демонов, а не с их детьми! — Я поднялся на ноги. — Почему вы мне лжете?
Мере-сан даже не взглянула на меня.
— Сядь, — сказала она. — Игра еще не закончена.
— Так чем мне ходить? Каждый раз, когда я пытаюсь играть, вы говорите, что карта не может сражаться.
Я неохотно сел на место. Мере-сан взяла еще одну из своих карт — Верховного мага клана — и положила ее в Оазис. Руки женщины дрожали. Я не знал почему. Из-за оков разума? Или из-за боли, причиняемой воспоминаниями?..
Мере-сан подцепила ногтем одну из карт, которая была частью Оазиса, и перевернула ее. Все остальные карты «Оазиса» тоже начали переворачиваться, одна за другой. Все они были септаграммами. Оазис захвачен джен-теп.
— Ты проиграл, — сказала Мере-сан.
— Я не понимаю. Какое заклятие сотворил Верховный маг клана?
— Только одно заклятие имеет значение. То, которое позволит тебе выиграть.
Я посмотрел на карты медеков, лежащие передо мной. Все они снова перевернулись картинками вверх. Но теперь листья были кроваво-красного цвета.
— Это не имеет смысла! — настаивал я.
«Вообще-то тут прорва смысла. Ты просто не можешь поверить».
Джен-теп жили в прекрасных городах, но у нас никогда не было великих архитекторов. Наша магия приходила из Оазисов, расположенных в центрах этих городов, но мы не создавали новые. Мы всегда говорили себе, что великие предки дали нам эти блага, а наша обязанность — защищать их от врагов.
Только вот медеки никогда и не пытались отобрать их у нас.
Это мы украли у них.
Не они затеяли войну между нашими народами. Это мы уничтожили их, пока они спали, начав с их семей и детей.
Мы забрали себе их будущее.
— Но как такое могло произойти? — спросил я.
Слезы полились по лицу Мере-сан. Она снова перевернула карты в круге рубашками вверх. Но узор на рубашках исчез. Теперь они были черными. Цвета тени.
Лишь одно заклинание черпало силу в пустоте…
— Это невозможно, — сказал я. — Медеки призвали демонов. Джен-теп никогда бы…
Из горла Мере-сан вырвалось рыдание. Оковы разума медленно распадались на части.
— Хочешь, чтобы я рассказала правила игры?
Я посмотрел на карты, изображающие предков, которых я почитал всю жизнь. Предков, которые — как я теперь знал — обратились к тени и убили детей медеков, ослабив их магов.
— Но тогда… как закончилась война?
— Закончилась? — Мере-сан взяла карты из Оазиса и сжала их в руке. — Нет, Келлен из Дома Ке. Когда начинаются подобные игры, они не кончаются никогда.
Она клала карты на стол открытыми, одну поверх другой, все быстрее и быстрее. Картинки мелькали с такой скоростью, что я уже не мог разобрать, что они изображают. Но вдруг показалось — я что-то заметил.
— Стоп! Я не вижу, что происходит.
— И никогда не сможешь. — Мере-сан наконец остановилась, положив поверх стопки последнюю карту.
Юноша, окруженный шестью книгами. На каждой нарисована септаграмма. Карта называлась «Творец Заклинаний». Я уже видел ее раньше — и когда Фериус показывала мне колоду, и когда Мере-сан использовала ее в процессе игры. Но теперь что-то изменилось.
Юноша смотрел на нас. У него, как и прежде, был вид прилежного ученика. Только вокруг его глаза появились черные отметины. В точности как мои.
— Этого не может быть… Что вы хотите сказать мне, Мере-сан?
Она перевернула карту рубашкой вверх. На ней вновь был обычный узор.
— Я ничего не сказала, сын Ке. Мы всего лишь играем в карты.
Дрожащими пальцами я пощупал холодную кожу возле моего левого глаза.
— Черная Тень… Когда наши предки поняли, что не сумеют победить медеков, они… мы… призвали демонов, чтобы уничтожить их. Сперва мы напали на семьи медеков, чтобы сломить их дух, а потом убили их магов.
Лицо Мере-сан оставалось бесстрастным, но по щекам текли слезы.
— Если пытаешься выиграть любой ценой, всякую подлость начинаешь называть стратегией.
— Но… Получается, медеки не проклинали нас? Мы сами заразили себя Черной Тенью, когда использовали магию пустоты и вызвали демонов.
Мере-сан глубоко вздохнула и вытерла слезы. Оковы разума были разрушены.
— Историю пишут победители, — сказала она. — Но истина находит пути, чтобы явить себя миру.
Я услышал низкое рычание и опустил взгляд. Мать Рейчиса смотрела на вдовствующую княгиню.
— Что она говорит? — спросил я Рейчиса.
Ответила Мере-сан:
— Она говорит: родитель не должен допускать, чтобы его ребенок страдал из-за преступлений, которых не совершал.
Я ощутил в животе холодный твердый комок.
— Так скажи ей, что она не понимает джен-теп.
Мере-сан неторопливо и аккуратно собрала карты и протянула колоду мне.
— Каждое общество творит жестокости, Келлен. Ты думаешь, что дароменская империя была построена лишь из отваги и воинского искусства? Или что визири берабесков служат своему шестиликому богу только празднествами и молитвами?
— И вы так спокойно об этом говорите? Ваш муж сотворил заклинание, которое мешало вам открыть правду! Рассказать, что он сделал во имя нашего народа.
— Он не был злодеем, — сказала Мере-сан. — Просто видел, что творится вокруг. Дароменскую империю на востоке, которая пыталась подмять под себя всех и вся. Берабесков на юге, которые уничтожали наших людей, поскольку считали, что любая магия — от демонов. Чтобы выжить, нам нужно было усиливать заклинания и обучать много молодых магов. Медеки знали секрет создания Оазисов в городах; их заклятия становились все более сильными, а обучение магии давалось легче.
— Медеки уничтожили бы нас?
— Это не имеет значения. Никто не собирался проверять. Нам нужно было отобрать у них хотя бы один Оазис, чтобы потом получить и все остальные.
Она поднялась и отошла от стола.
— Таковы правила игры, Келлен.
— Постойте. Куда вы?
Она замерла на миг. Ее рука уже касалась дверной ручки.
— Оковы, которые удерживали меня триста лет, разрушены. Теперь я хочу прогуляться.
Я вышел следом за Мере-сан. Снаружи было прохладно и свежо. Она стояла, глядя в темноту, укутывающую сад. Я задумался, давно ли его посадили, кто ухаживал за ним, и видела ли его вдова раньше так близко. Впрочем, ни один из этих вопросов сейчас не имел большого значения.
Над садом гордо возвышался дворец. Дворец, где заседал Совет клана. Дворец, который построили не мы…
— Так, значит, мы сами не создали ничего? — спросил я.
Мере-сан издала короткий смешок.
— Создали, разумеется. Медеков всегда было немного. Этот город, например, слишком мал для целого клана. Так что мы построили…
— Трущобы, — сказал я. — Трущобы ше-теп.
Кривобокие домики из дерева и необработанного песчаника.
— Триста лет. И все, что мы построили сами, — лачуги?
— Наши люди никогда не были архитекторами или строителями, Келлен. Призвание джен-теп — магия. Единственное, в чем мы превосходим всех прочих.
