Нелегал - Хаецкая Елена Владимировна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Скороход может пройти там, где конный обязательно будет замечен, — объяснил Кохаги. — Порученное мне послание было устным.
— Поэтому тебя и пытали, — добавил Моран. — Умно. И много ли ты им рассказал?
— Все, — просто ответил Кохаги.
— Напрасно, мог бы и ничего не рассказывать — результат все равно один, — заметил Моран.
— В следующий раз буду знать.
— Следующего раза не будет — ты ведь больше не скороход. У тебя же нет ноги!
— Правда, — сказал Кохаги. — Я и забыл.
Моран Джурич долго рассматривал его в тусклом свете, озаряющем шатер, а затем промолвил:
— Мне показалось, или ты только что попытался шутить?
Вот так и случилось, что Джурич Моран разломал свой шатер.
Когда настало утро, Моран вытащил Кохаги наружу и уложил его на траву.
— Можешь пока полюбоваться восходом солнца, — посоветовал Моран. — Очень поучительное зрелище. Одноногим как раз впору, а для двуногих — чересчур.
С этими непонятными словами он сдернул шелк с каркаса и бросил его на землю. Шелковая ткань сразу съежилась и сделалась совсем маленькой, не больше платка. Затем Моран снял каркас и переломил все прутья пополам. При этом Джурич Моран ругался самыми страшными словами, какие только приходили ему на ум, так что весь мир, казалось, содрогался и звенел при каждом новом проклятии, что изрыгалось Мораном.
А Кохаги смотрел на рассвет и думал о том, что никогда прежде не видел подобной красоты.
Небо меняло оттенки, а облака растягивались над горизонтом все шире, и их края пылали золотом. Золото и тьма царили там, знаки грозной смерти, но теперь Кохаги не страшился ее, потому что поневоле сделался ее частью.
Он коснулся рукой рваной раны на боку, оставленной крючьями, и понял, что раны больше нет. Не осталось и шелка, которым Моран перевязал его: кажется, ткань соединилась с кожей и наросла на нее. «Теперь я буду носить в своем теле часть морановского шатра, — подумал Кохаги, — а это опасно…»
Он с ужасом понял, что отныне не посмеет прикоснуться к женщине. Если то, что Моран говорил о своем шатре, — правда…
Кохаги повернулся и посмотрел на то место, где только что находился шатер.
Ровный черный круг. Мертвая плешь, на которой не может существовать ничто живое. И даже Джурич Моран стоит не в самом круге, а на его границе, стараясь не наступать в черноту.
Несколько кустов, росших поблизости, увяли.
— Подземный источник, — проворчал Моран. — Я же говорил, что мы его отравили. Все твои раны, чтоб тебе провалиться, глупый скороход!
— Я не просил спасать меня, — сказал Кохаги.
— Еще добавь, что проклинаешь мою доброту, — съязвил Моран. — Мокрый вонючий хвост! Выкидыш рыжей овцы! Паучья жижа! Блевотина таракана! Не смей обсуждать мои решения! Даже в мыслях никогда не смей обсуждать мои решения!
— Чей хвост? — спросил Кохаги.
— Да ты просто самоубийца! Я оторву тебе ноздри!
— Тогда я умру.
— Не умрешь. Будешь жить без ноздрей.
— Чей хвост?
— Бычий, — сказал Моран. — Мокрый и вонючий бычий хвост. Сам знаешь, чем воняет. Нюхал когда-нибудь?
— Нет, мой господин, никогда.
— Как-нибудь выбери момент поудачнее и непременно понюхай, — посоветовал Моран. — Возможно, тогда ты начнешь понимать меня по-настоящему.
Он показал Кохаги предмет, весьма напоминающий дубину.
— Смотри, — сказал Моран не без гордости, — внимательно. Деревяшки — бывший каркас моего чудесного шатра. Я его разломал собственными руками. Если ты — не бесчувственный помет обезьяны, то должен оценить мою жертву. Я склеил обломки слюной и обмотал их шелком. Теперь эта штука никогда не сломается. Кроме того, она обладает некоторыми полезными для тебя свойствами. Конечно, я мастерил это на скорую руку, но ты же сам понимаешь: время не ждет. Ты обязан как можно быстрее предупредить заказчика о том, что враги узнали его планы. Иначе твоя репутация лучшего в мире скорохода погибла, и ты вместе с ней. А я не хочу, чтобы ты погиб, потому что вместе с тобой погибнут все мои усилия по твоему спасению.
— Значит, ты дорого ценишь свои усилия?
— Разумеется, нет! — тут же ответил Моран. — Ни один истинный мастер не станет носиться со своим изобретением, и я — меньше других, потому что я — самый одаренный из всех. В любой момент я могу создать что-нибудь новое, если предыдущее творение окажется неудачным… Но ты — не мое изделие, а ты сам, лично Кохаги, Кохаги как таковой, отдельно взятый Кохаги, — так сказать, Кохаги, изъятый из контекста моих исследований, — ты стоишь того, чтобы Джурич Моран о тебе позаботился. Так мне показалось в процессе наблюдений над тобой. Поэтому хватит болтать! Давай-ка, цепляй расчудесную искусственную ногу к своей культяпке и попробуй пройтись.
Рана успела закрыться и зарасти довольно плотной розовой кожей. Кохаги, впервые увидев свою отрезанную ногу, вдруг ощутил слабость и потерял сознание. Моран привел своего подопечного в чувство, ударив его пустым кувшином по лбу.
— Некогда валяться с побелевшими глазами! Давай, приматывай эту штуку. Мне не терпится посмотреть, как ты бегаешь.
— Ты с ума сошел, Джурич Моран! — прошептал Кохаги. — Я, наверное, даже встать не смогу…
Безумная надежда мелькнула в его глазах.
— А ты не мог бы… — начал Кохаги.
Моран перебил его:
— Ненавижу предсказуемых кретинов! Неужели ты вообразил, будто Джурич Моран отправится выполнять поручение, которое ты так бесславно провалил? Вставай, говорят тебе! Твоя нога — мой шедевр, она великолепна, она — предмет зависти, из-за нее будут разгораться войны, помяни мое слово.
Моран сам прицепил протез к обрубку, затем подхватил Кохаги иод мышки и водрузил его на ноги. Кохаги пошатнулся, однако не упал.
— Держи равновесие, — подбодрил его Моран. — Поверни голову чуть правее и постарайся немного сместить центр тяжести. Вообще держись ровнее. Как-то криво ты стоишь, тебе не кажется?
Кохаги слабо простонал и рухнул на руки подскочившему Морану.
— Не могу предложить тебе ни воды, ни еды, — сообщил Джурич Моран. — Тут вокруг все отравлено. Соберись с духом. Не будь ребенком. Ты должен доставить послание. Ты должен покарать негодяев. Те люди, что пытали тебя, умрут, так и не поняв, каким образом ты остался в живых и сумел выполнить поручение. Ты станешь легендой, Кохаги! Ты и твоя нога. Она сделается истинным жезлом победы.
Кохаги жалобно посмотрел на Морана. Теперь, когда боль отступила, и верная смерть больше не грозила скороходу, он вдруг осознал, что боится. Страшно боится — и Морана, и того, что произошло, и тех странностей и бед, которые ожидают в будущем.
Моран нахмурился.
— В чем дело?
— Ни в чем.
— В таком случае — беги!
И Кохаги побежал…
— И он действительно опередил своих врагов? — спросил Авденаго, когда Нитирэн замолчал, оборвав историю.
— Да, — сказал Нитирэн.
Подали новую перемену блюд — мясо, нашпигованное «неожиданностями»: откусывая, едок никогда не знал, на что наткнется в следующий раз — на острую приправу, на безвкусный разваренный овощ, на свежий, высекающий искры из глаз чеснок, на кусок кислого фрукта или сладкое сырое тесто. Это блюдо у троллей ценилось особенно — будучи народом воинственным и смешливым, они, разумеется, чрезвычайно любили добрую шутку.
На некоторое время рассказ Нитирэна прервался. Все жевали, поглядывая друг на друга. Как ни старались едоки, то один, то другой не выдерживал и громко вскрикивал. Тогда остальные разражались дружным хохотом.
Наконец со всеми съедобными неожиданностями было покончено. Арилье помог Авденаго вытереть забрызганное лицо, руки и колени и налил ему побольше вина в кубок.
— Спроси его о том, как жил Кохаги после обретения чудесной ноги, — негромко проговорил Арилье, подавая наполненный кубок своему господину.
Авденаго так и поступил — задал всеми ожидаемый вопрос.
Нитирэн усмехнулся:
