Нелегал - Хаецкая Елена Владимировна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Взмахнув плащом, Моран спрыгнул с коня и приблизился к лежащему человеку. Несколько минут Джурич Моран молча рассматривал его, находя все более и более отталкивающим то, что сделали с Кохаги другие люди — или, может быть, тролли.
Затем Моран сел рядом с ним на корточки и коснулся его носа, чтобы проверить, дышит ли он. Потому что стонать этот человек при виде незнакомца перестал и замер, как истинный труп.
Как ни крепился Кохаги, а все же от этого прикосновения он вздрогнул.
— А, ты живой, — сказал Моран. — Ну, я так и думал. Ты кто? — И поскольку человек молчал, Моран очень строгим тоном прибавил: — Я ничего не смогу сделать, если не получу возможности звать тебя по имени. Ты непременно попытаешься умереть — и как я, спрашивается, удержу тебя в мире живых, если не буду знать, как окликнуть тебя? Не будь дураком и назовись!
— Кохаги, — выговорил Кохаги.
— Уже лучше, — обрадовался Моран. — Знаешь что? Ты потерял ногу. Мне остается только отрубить ее. Все остальное кое-как срастется, но только не нога. Лежи неподвижно. Можешь кричать.
Кохаги послушно раскрыл рот — так широко, что у него свело челюсти, но кричать не стал. А Моран встал (плащ за его спиной зашумел и заволновался всеми своими пышными складками), вытащил из ножен огромный меч, нарисовал в небе сверкающую дугу и отхватил распухшую ногу Кохаги но самое бедро.
А когда Кохаги проснулся, он увидел, что лежит посреди богатого шатра. Легкий светлый полог чуть колебался под порывами ночного ветерка. Свет луны и звезд проходил сквозь шелк, умножался и разливался по внутреннему пространству морановского жилища. Сам Моран, весь в черном, с золотой цепью на шее и с золотыми браслетами на запястьях, пил прямо из кувшина и поглядывал на Кохаги с интересом.
Кохаги шевельнулся совсем чуть-чуть, но Моран тотчас заметил это и одним стремительным движением перебрался к нему ближе.
— Все твои раны заживут, — сказал Моран. — Пока ты был нигде, я перевязал их. Они были смертельными! — прибавил он, явно очень довольный собой. — Я оторвал шелк от моего шатра, видишь? — Он показал пальцем на прореху в стене, сквозь которую внутрь залетал ветер.
Кохаги молчал.
Моран подождал немного, явно надеясь, что тот произнесет хотя бы слово, а потом с легкой обидой в голосе добавил:
— Если бы не этот шелк, ты бы уже был той самой землей, которую ешь.
Кохаги тихо сказал:
— Спасибо.
— Спасибо? — возмутился Моран. — И это все, на что ты способен? Ты совсем не любопытен, как я погляжу! Ну так я расскажу тебе все, хоть тебе и не хочется этого знать. И ты вынужден будешь слушать, потому что ты слаб и болен, и нескоро поднимешься с постели, хотя рано или поздно это произойдет. А пока ты слаб и болен, и беззащитен, и полностью в моей власти, ты будешь слушать историю о том, как Джурич Моран от нечего делать, желая развлечься во время скучной прогулки, спас от смерти какого-то неинтересного, нелюбопытного, никому не нужного Кохаги! Может быть, это тебя чему-нибудь научит.
Моран помолчал и выпил изрядно из кувшина. Потом сказал:
— Мой шатер — вот кто настоящий пожиратель плоти. Таким я его сделал, таким он и стал. Он удерживает дождь и град, он может выстоять в бурю и послужит надежной защитой во время урагана. Всю свою силу он берет из земли, на которой я его разбил. Чем лучше и плодороднее земля, тем сильнее мой шатер, а сегодня ради тебя я поставил его на клочке, где густо росла трава, — наверняка в глубине под нами есть водный источник! Ну уж теперь-то он точно отравлен. Много лет ему понадобится, чтобы очистить свои воды после того, как здесь побывал Джурич Моран со своим шатром и ты со своими ранами! Я отрезал полоску шелка от моего шатра. Слышишь, ты, ничтожный шмат протухшего мяса? Я перевязал тебя шелком моего шатра — после того, как тот насытился и раздулся от сладкого питания. Вот почему ты еще не умер.
Кохаги безмолвно слушал. Слова Морана проникали в его сознание сквозь странную пелену. Кохаги казалось, что он и есть почва, пропитанная сладкой водой подземного источника, почва, на которой выросла сочная трава. «Наверное, так ощущают себя те мертвые, которым повезло со смертью», — подумал Кохаги и содрогнулся, вспомнив то видение, что предстало перед ним на холме.
— Ты понимаешь? — спросил Моран и на всякий случай навис над самым лицом Кохаги.
Тот закрыл глаза, а когда открыл их, Моран по-прежнему сидел скрестив ноги поодаль от раненого и разглагольствовал.
— И вот теперь, когда я и здешняя земля принесли для тебя такую огромную жертву, ты лежишь передо мной скучной колодой и даже не двигаешь губами. Ты — неблагодарное животное. Ты — прыщавая водоросль. Если бы я мог вернуть твою гниющую ногу на место, клянусь, я бы сделал это ради удовольствия посмотреть, как ты весь сгниешь заживо!
Кохаги едва заметно улыбнулся.
— Что? — насторожился Моран. — Кажется, ты мне не веришь?
Кохаги не ответил.
Моран придвинулся к нему ближе.
— Твой черед рассказывать, Кохаги. Что ты сделал, если с тобой поступили подобным образом?
Кохаги сказал:
— А тебе не все ли равно?
— Нет! — отрезал Моран. — Ты мне дорого обошелся, поэтому теперь мне не все равно! Если бы я оставил тебя подыхать — вот тогда мне действительно было бы все равно!
— Я скороход, — сказал Кохаги. И назвал имя своего государя, властителя Гоэбихона, одного из богатых городов, что находились в глубине страны.
— Ты скороход? — переспросил Моран и вдруг расхохотался. — Но какой же из тебя скороход, если у тебя нет ноги?
— В том-то и дело, — ответил Кохаги. — Теперь у меня нет ноги.
— Значит, ты больше не скороход?
— Да.
— И какой от тебя прок?
— Никакого.
— Так для чего я тебя спас? — нахмурился Моран. — Зачем спасать жизнь одноногому человеку, если весь смысл его существования был в том, что он быстро перемещался с места на место?
— Смысла нет.
— Проклятье! — взревел Моран. — Выходит, я напрасно изрезал мой шатер? Впрочем, — он вдруг обрадованно улыбнулся, — еще не поздно снять с тебя повязки и пришить кусочки шелка на место.
— Это будет разумнее всего.
— Но ты тогда умрешь.
— Да.
— По-твоему, это хорошо?
— Я не знаю, — сказал Кохаги. — Замолчи. Ты утомил меня.
— Ничего, ты ведь все равно скоро умрешь, так что забота о твоем самочувствии — глупое излишество.
И он замолчал.
Некоторое время слышно было, как Моран тянет вино сквозь зубы. Потом вино закончилось, Моран отбросил кувшин и принялся отбивать какой-то воинственный ритм хлопками ладони по колену. Потом Моран резко щелкнул пальцами и спросил:
— А почему ты хочешь быть скороходом в Гоэбихоне?
— Потому что я был никем, — сказал Кохаги. — Вообще никем, пустым местом. Мальчишкой, который быстро бегал.
— Ага, — обрадовался Моран. — Продолжай.
— Однажды я удирал от стражников, потому что…
— Не продолжай, — сказал Моран. — Говори о другом.
— Меня заметили и, выследив, где я ночую, схватили спящим. Государь предложил мне…
— Ага, быть скороходом, — сказал Моран. — Видишь, я умею читать мысли. Сколько же тебе лет, если ты человек?
— Я человек, мне двадцать пять лет. Может, немного меньше.
— Хороший возраст для человека, — одобрил Моран. — Пожалуй, оставлю тебе повязки из моего шелка. Рассказывай еще. У тебя интересная история — все ее ходы можно угадывать наперед… В Гоэбихоне ты сделался значительной персоной. Тебе поручали доставлять самые важные письма. Никто не мог обогнать тебя. Ты даже поверил в то, что можешь быть счастливым.
— Ты все знаешь, Моран, — сказал Кохаги. — Рассказывай дальше.
— Несколько дней назад ты шел с чрезвычайно важным посланием. Тебе предложили за него большие деньги. Деньги, за которые ты мог бы купить дом, чтобы наконец жениться.
— Не жениться, — поправил Кохаги. — Только дом.
— Ну, это все равно, потому что если у человека есть дом, в этом доме рано или поздно заводится жена. Женщины — что-то вроде древоточцев, они входят в нашу жизнь, только когда нам есть что терять.
