Над бездной - Хольбайн Вольфганг (читать книги бесплатно .txt) 📗
Взгляд Андрея переместился от лица убитого к его горлу. Свет солнца, проникающий сюда только в виде мягких рассеянных лучей, казалось, ослепил его. Это был какой-то наплыв светобоязни, который заставлял его держать глаза почти закрытыми, так что он едва видел свою жертву.
Он почувствовал, как страшная ледяная рука хватает и беспощадно сдавливает его сердце. Все в нем жаждало пищи, в которой ему долго отказывали. Все в нем кричало о том, что он наконец последует своему предназначению.
Его зубы коснулись горла убитого, и он с ужасом понял, на что готов пойти. У него задрожали руки и колени, когда он осознал страшный смысл того, что хотел втолковать ему Мальтус. Но как гиена, нашедшая свою жертву, не может удержаться от страшной трапезы, так и Андрей делал сейчас все, чтобы попробовать своей настоящей пищи.
Его зубы вонзились в шейную артерию рыцаря.
Он трепетал от опаляющего жара жизненной силы, проникающей в его тело. Пока волну за волной он всасывал в себя невероятную энергию, она жгла его изнутри, внедряясь в плоть, словно стремилась победить его.
Ему показалось, что наступила агония, и он закричал. Невероятная боль ощущалась во всем теле, жар и мука пульсировали в неизвестных ему ранее масштабах внутри него, посылая одну за другой все более стремительные волны; но одновременно он чувствовал, как в него проникает все усиливающийся поток жизненной силы, мощь которой превосходила все, что он только мог представить себе; как ею наполняется каждая клетка его организма и как это приближает его к взрыву.
И это… был Мальтус.
Вместе с энергией, которую принесло с собой перерождение, в Андрея вливалось и что-то другое, незримое, как если бы он проник в сознание золотого рыцаря, в его мысли, чувства или воспоминания; а в большей степени — идея Мальтуса, то, что было его сутью: озлобленность, гнев, безропотное смирение перед судьбой, которую он выбрал не добровольно, и то, чем в глубине души он никогда не хотел обладать. И во всем этом содержалась еще сила и жизненная энергия всех тех, кого Мальтус убил и чью кровь впитал в себя, — пульсирующая энергия, которую он сделал частью самого себя, — но не в первоначальном виде, а преобразованная в нечто такое, что было гораздо больше Мальтусом, чем его ранее побежденными соперниками.
Борьба была необычайно жесткой, и Андрей долго не верил, что победил. В этой внутренней борьбе он не раз подвергался опасности стать Мальтусом, вместо того чтобы превратить его «я» в свое.
Это было его первое перерождение. У него не было никакого опыта в этом зловещем процессе, он не знал, что с ним происходит, но прежде всего не знал, что может или должен делать, чтобы защититься от утраты самого себя.
Андрей стоял перед угрозой утонуть в водовороте озлобленности и ненависти, который заполнял сейчас его дух, как волна черного липкого дегтя. Но внезапно он осознал, что сражается уже не один. В окружившей его темноте вдруг возникли лица Рады и Михаила Надасду: большой и единственной любви в его жизни и по-отцовски близкого друга. Рада, юная и сияющая, как в тот день, когда он ее впервые увидел, улыбалась ему, а на лице Михаила узнавались хорошо знакомые с детства добродушно-ироничные морщины.
Глубоко в душе Андрей понимал, что их тут нет. Но это ничего не меняло. Он попытался выпростать из темноты руки, словно они могли притронуться к лицам близких ему людей. Если это и было иллюзией, то не мешало ему черпать силу из своих воспоминаний. Важным оказалось то, что значили в его жизни Рада и Михаил Надасду.
Дальше все стало легко. Кроваво-красный, темный поток, который пытался подхватить и увлечь его за собой, в последний раз нахлынул — и иссяк. Андрей чувствовал силу, которая перетекла в него из Мальтуса, но теперь она уже стала частью его самого; она не была больше его врагом, а стала тихим глубоким колодцем в его душе. Возможно, в каком-то смысле он даже выручил Мальтуса и других… Ему хотелось верить в это.
Деляну стоял на коленях около поверженного. Он был измучен и обессилен, как никогда, но одновременно с этим наполнен несказанной силой.
В этот момент раздался короткий свист, и прежде чем Андрей успел отклониться в сторону, тяжелая стрела пронзила его левое плечо и буквально пригвоздила к столбу, рядом с которым он стоял. Андрей задохнулся от боли; ухватившись за конец стрелы, он попытался освободиться, но от этого боль только усилилась. Со стоном опустил он руку, повернул голову и посмотрел на дверь, предполагая, что сейчас ему придется сразиться с одним из двух оставшихся золотых рыцарей. Но вместо рыцарей он увидел герцога Яка Демадьяра; тот спокойно поднял арбалет и точным выстрелом прибил стрелой к столбу правую руку Андрея.
— Невероятно, — пробормотал герцог, подходя ближе и при этом вкладывая новую стрелу в арбалет. — Примерно так все должно было происходить, когда старые боги вступали в единоборство друг с другом… А я считал вас необразованным варваром!
Превозмогая невыносимую боль, Андрей напрягся и попытался освободить руку, но не смог. Стрела так глубоко вонзилась в дерево, что вытащить ее оттуда можно было только двумя руками.
Конечно, Демадьяр заметил попытку Андрея. Он в задумчивости покачал головой, поднял арбалет и на этот раз прицелился в сердце Андрея.
— Не пытайся, Деляну, — сказал он. — Я видел, что ты торопишься.
«Очевидно, ты не все видел, — подумал Андрей, — не то сразу же прикончил бы меня».
И все же он прекратил свои отчаянные попытки. Не имеет смысла причинять себе новую боль, если это ничего не даст.
— Кто ты, Деляну? — спросил Демадьяр. — Может, ты и в самом деле… волшебник? А что, если Доменикус прав и ты состоишь в союзе с дьяволом?
Мысли Андрея неистово метались. Очевидно, Як Демадьяр был свидетелем его перевоплощения и наблюдал последние мгновения борьбы. Но знал он не все. Видимо, герцог считал, что одним выстрелом из арбалета может вывести Андрея из игры. Кроме того, у него едва ли есть время, коль скоро он понял, что с Андреем в действительности происходит.
— Как знать, — ответил Андрей, помолчав. — Но если это так, с вашей стороны неразумно убивать меня.
Герцог засмеялся в ответ:
— Вы что же, никогда не сдаетесь? Но не надейтесь, я все равно убью вас, как убил мальчишку. Только ответьте мне на один вопрос.
— Почему я должен отвечать?
— Ну, хотя бы потому, что вы остаетесь живым, пока я с вами говорю.
Демадьяр весело помахал арбалетом, затем подошел к трупу Мальтуса, склонился над ним и после некоторого колебания взял его огромный меч. Он, конечно, не был слабаком, но ему стоило больших усилий поднять оружие и удерживать его на вытянутых руках.
— Дайте подумать, — сказал герцог неуверенно. — Это случилось после того, как вы… пронзили мечом его сердце. Так вот я спрашиваю себя: случится ли и с вами такое?
Ледяной, парализующий страх заставил Андрея содрогнуться. Ему казалось абсурдным, что после всего пережитого ему предстоит умереть. Инстинктивно Деляну противился этому, но что мог он сделать? Его плечо и рука были пригвождены к столбу, и он стоял в унизительной позе.
— Да, — сказал Демадьяр, истолковав реакцию Андрея по-своему. — Так тому и быть.
Он подошел ближе и поднял меч, но внезапно замер. Его взгляд задержался на правой руке Андрея, и на лице герцога появилось удивленное выражение.
Андрей перехватил его взгляд. Рука перестала кровоточить.
— Что это? — пробормотал Демадьяр.
В это время за дверью послышался какой-то стук, затем раздался сдавленный крик, но Андрей не был уверен в том, что он это слышит. Спустя мгновение как будто донеслось звяканье металла.
Демадьяр тоже услышал.
— Никуда не убегайте, Деляну, — заметил он цинично. — Я скоро вернусь.
Быстрыми шагами герцог направился к двери, и в тот момент, когда он был на шаг от нее, дверь распахнулась с такой силой, что стукнулась о стену, и Демадьяр спасся лишь благодаря тому, что отскочил в сторону. Солдат в полосатом бело-оранжевом мундире, пятясь, влетел в помещение и, не находя опоры, рухнул на пол.
