Падение Пятого (ЛП) - Лор Питтакус (книги TXT) 📗

— Смотрите! — Восьмой вынужден кричать, чтобы остальные его услышали. Я вглядываюсь в заросли кувшинок, потревоженные всплывающим из-под воды предметом. Сначала я принимаю его за бревно, но потом замечаю извивающийся в воде хвост с грубой чешуей и понимаю, что это аллигатор. — Берегите руки, — предостерегает Восьмой.

Я наблюдаю, как аллигатор исчезает среди деревьев слева по борту. Теперь ясно, почему Пятый спрятал свое Наследство именно в Эверглейдс. Это настоящий лабиринт из высокого тростника и мутной воды. Здесь нет никого, кроме насекомых и затаившихся животных.

Мы движемся по узкой полосе воды, ограниченной с двух сторон непролазными зарослями тростника и деревьев — эдакое водное шоссе, только безлюдное. Хотя мы и отчалили от лодочной станции с час назад, но до сих пор не видели ни одного человека. Да и сама лодочная станция была ничем иным, как полуразвалившейся хибарой, на том месте, где проселочная дорога утыкается в болото. Мы выбрали один из трех проржавевших аэроглиссеров, пришвартованных у шаткого причала. Одинокий лодочник, живущий в хижине, загорелый, пропахший смесью алкоголя и керосина, икнул, показал нам рычаги управления лодкой, взял деньги и выдал взамен замусоленную карту местности и ключи от глиссера. Он не задал ни единого вопроса, за что все были ему благодарны.

Шестая изучает карту, сравнивая ее с распечаткой карты Эверглейдс из интернета, на которой Пятый отметил местоположение Ларца. Она попеременно глядит то на нашу распечатку, то на план лодочника, который содержит больше подробностей о местных притоках и заводях, хотя и порядком замаран. В конце концов, она раздраженно опускает обе карты:

— Ничего не понимаю, — бурчит она.

— Не надрывайся, — отвечает Девятый, держа курс на закат. — Пятый хвалился, что знает дорогу, вот пусть для разнообразия принесет хоть какую-то пользу.

Я гляжу в небо, выискивая там Пятого. Он взлетел около пятнадцати минут назад, сославшись на то, что так он, дескать, быстрее найдет Ларец. Горизонт начал окрашиваться розовым, что в обычных обстоятельствах показалось бы мне красивым, но сейчас это выглядит скорее зловеще.

— Не хочу показаться трусихой, — говорю я настороженно, заправляя влажную прядь волос за ухо, — но меня что-то не вдохновляет перспектива остаться тут после заката.

— Меня тоже, особенно если учесть, что наш почетный навигатор понятия не имеет, как вернуться обратно к цивилизации, — подхватывает Восьмой, постукивая пальцем по карте в руках у Шестой.

В ответ Шестая молча пронзает Восьмого прищуренным взглядом. Девятый лишь смеется. На его рубашке видны большие пятна пота, и мошкара постоянно кружит вокруг него плотным роем, но он как будто не замечает. Даже похоже, будто он наслаждается — влажностью, липкой кожей и неотступным чувством опасности. Для него это родная стихия.

— А я-то уже размечтался, что мы тут заночуем после того, как закончим, — заявляет он.

Мы с Восьмым издаем стон. Если б не аллигаторы, скрывающиеся под водой, я бы точно воспользовалась моментом и сбросила Девятого за борт. Снова смотрю на небо, напрягая глаза в поисках Пятого.

— Вот увидите, он скоро вернется, — говорю я. Нет повода ждать подвоха, тем более наша поездка с самого начала протекает гладко. Я, как и прежде, не рада, что мы оставили Джона и Эллу, но доводы ребят меня убедили. Действительно, сидя в Чикаго, мы ничем не могли им помочь. Мне, конечно, далеко до Девятого с его энтузиазмом, но все равно на душе намного легче оттого, что мы заняты хоть чем-то, ищем способ помочь друзьям и выиграть эту войну.

Только бы не заблудиться в этом болоте. Это было бы совсем не весело.

Сверху появляется чья-то тень. Пятый. Он на мгновение зависает над лодкой, а затем осторожно опускается рядом с нами. Пот катится с него градом, белая футболка промокла насквозь.

Девятый усмехается:

— Да ты таким макаром сбросишь пару-тройку кило, может, задержимся тут подольше, а, пухлик?

Пятый скрипит зубами, смущенно стягивая с себя мокрую футболку. Мы все покрыты потом и грязью, но почему-то Девятый не может отказать себе в удовольствии поддеть Пятого. Я-то надеялась, что игра с захватом флага помогла им наладить взаимоотношения, но трения между ними сохраняются до сих пор.

— Не слушай его, — говорю я Пятому. — Ты нашел Ларец?

Пятый кивает, указывая вперед по ходу движения:

— Километра через полтора будет клочок твердой земли. Ларец там.

Девятый вздыхает:

— Ну и какого лешего ты просто не откопал его и не прилетел с ним сюда?

Пятый ухмыляется:

— Ты чем слушал, когда мы обсуждали план? Решили же, что физическим трудом занимаешься ты.

— Чего? — Девятый недоуменно глядит на Восьмого. — Он прикалывается?

Восьмой, подыгрывая Пятому, неопределенно пожимает плечами.

Шестая раздраженно фыркает:

— Просто веди эту треклятую лодку, Девятый.

— Слушаюсь, кэп, — говорит Девятый, разминая пальцы. — Один Ларец, прямо по курсу.

Шестая переводит взгляд на Пятого. До сих пор она все больше помалкивала, что не очень-то на нее похоже:

— Почему не принес Ларец? — спрашивает она резко.

Пятый пожимает плечами:

— Уже темнеет, а там можно передохнуть, если надо.

— Слыхали? — восторженно кричит Девятый. — Ночевка!

— Еще чего! — Восьмой негодующе мотает головой. — Давай рули этой штукой быстрее, тогда мы успеем убраться отсюда засветло.

Девятый прибавляет ходу, и аэроглиссер ускоряется, поднимая по бортам тучу брызг.

Место, куда притаскивает нас Пятый, можно с натяжкой назвать островом. Хотя по сути это всего лишь клочок грязи посреди болота, образовавшийся вокруг большого корявого дерева, которое, кажется, растет тут с незапамятных времен. Его огромные корни оказываются такими длинными, что Девятому приходится причаливать с особой осторожностью, чтобы за них не зацепиться. Выбравшись из глиссера, мы направляемся вглубь, шлепая по грязи и спотыкаясь о торчащие отовсюду корни. Островок окружен тростником, поднимающимся из воды, а толстые ветви дерева создают такую плотную крону, что стоит лишь ступить на берег, как сразу попадаешь в густую тень. Здесь градусов на десять прохладнее, чем на воде.

— И, правда, отличное место для тайника, — хвалю я Пятого.

Пятый слегка выпячивает грудь — нечасто ему приходится слышать комплименты:

— Да, я даже как-то ночевал здесь. Это старое дерево такое потрясающее и приметное; я решил, что легко найду его в следующий раз.

— Мои поздравления, — бурчит Девятый, прихлопывая мошку на щеке. — Так где твой чертов Ларец?

Пятый подводит нас вплотную к толстому стволу. Под нашими ногами раскинулась мощная корневая система; кажется, будто дерево — это погруженный в землю кулак, так сильно сжимающий свои корни-пальцы, что между ними выдавливается грязь. Пятый опускается на колени рядом с шероховатым корневым узлом, похожим на сустав пальца, и тянется туда, где под корнями видна полость, заполненная грязной жижей.

— Он там, — говорит Пятый, ковыряясь в грязи. — Почти достал.

Грязь издает чавкающий звук, будто не желает отпускать нашу находку, но Пятый, наконец, вытаскивает свой клад. Он склоняется над Ларцом, стирая жижу с такой знакомой деревянной поверхности.

Восьмой стискивает мне плечо, привлекая мое внимание к месту, где расходится тростник, высоким забором окружающий островок. Там виднеется плоская крокодилья морда с желтыми глазами. Возможно, это тот самый аллигатор, которого мы встречали раньше.

— Похоже, кто-то не прочь перекусить, — шутит Восьмой.

— Он что, следит за нами? — спрашиваю я будто бы в шутку, но на деле мне немного не по себе, и я чуть придвигаюсь к Восьмому.

— Это место просто кишит аллигаторами, — рассеянно говорит Пятый, взвешивая Ларец в руке.

— Ты ведь можешь общаться с животными? — спрашиваю я Девятого. — Скажи этой зверюге, что мы пришли с миром.

— Может, лучше взять его себе вместо собачки или пустить на модное пальтишко, — отвечает Девятый, разглядывая приближающуюся рептилию прищуренным взглядом. Вдруг его лицо меняется. — Что за...