Град Темных Вод (СИ) - Вран Карина (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— И долго не спишь? — с беспокойством в голосе уточнил Рэй.
Квартеронка махнула рукой.
— Лениво считать.
— Так иди и спи, мы не будем брать награду, пока ты не объявишься, — предложил Монк. — Не нужно таких жертв.
— Ох, бросьте, — поморщилась Хэйт. — Потом отосплюсь за все.
— Смотри сама, — пожал плечами убийца. — А что до визита к святошам, я также одобряю затею.
Монк, перевыполнивший за сегодня годовую норму по количеству произнесенных слов, не стал отмалчиваться.
— Не люблю топтаться на месте. Если вера их щит — под «их» подразумеваются, видимо, жители Крохтыни — то моей веры, или святости, или еще чего, название все же переводное и допускает разночтения, недостаточно. В Крохтыни храма нет. Поселение маленькое, по статусу не положено. Ближайшее святое место — хижина отшельника на утесе Веры. Отшельник много лет как мертв, а в хижине нет ничего, кроме соломенной подстилки, множества свечных огарков и пустого сундука, он нараспашку стоит. Нет, если в храме Балеона нам не помогут, я свожу вас к утесу, порыщем, я же мог что-то упустить. Но мне почему-то кажется, что помощи от живых жрецов искать лучше, чем от мертвого отшельника. Пришли.
Хэйт заслушалась и пропустила момент, когда они вывернули к храму, окруженному кипарисами.
«Мир мертвых в своем праве», — крутилась в ее голове фраза Глашатая. «А отшельник много лет мертв»…
Но сонный мозг не мог соединить эти две мысли, свести их воедино и сформулировать вывод.
— Недобрую весть принесли вы, — оглаживая безбородый подбородок, проговорил встретивший их жрец. — Нашествие нежити на мирное селение, столь близко от обители, и длится оно неведомо сколько, а узнает орден Балеона об этом от пришлых! Кто-то должен за это ответить.
— Несомненно, — Монк, как получатель задания, взял на себя и переговоры со священнослужителями. — Но прежде следует защитить мирных жителей. Верно?
В блеклых глазах жреца мелькнуло недовольство. Вообще, НПЦ вызывал отталкивающее впечатление: худой, лысый, ресницы и брови такие светлые, что казалось — их и нет вовсе, непропорционально длинные руки, тонкие, какие-то ломаные черты лица, фанатичный блеск в водянистых глазах… В игровой вселенной, полной красивых людей (эльфов, дроу, орков, гномов — нужное подчеркнуть), столь явная некрасивость довольно редка.
— Для защиты от еженощных нападений довольно и стражи. Закрытие врат из Мира Мертвых — вот в чем истинное спасение жителей. Однако по силам это деяние лишь одному из Вершителей, и только после того, как установлена будет причина открытия врат. Решено! Я свяжусь с Вершителем, но самое раннее, когда тот прибудет — это рассвет нового дня. С вами же отправится послушник, он станет глазами и ушами ордена в проклятом поселении. Повторите еще раз, что вы услышали от Глашатая Мира Мертвых?
— Три и один. Мир Мертвых в своем праве. Проклятие пало, — стараясь скопировать интонации баньши, озвучил Монк.
Руки жреца взметнулась, взор затуманися.
— Трое — виновны. Их следует искать среди живых. Один — обвинитель. Он в Мире Мертвых. Право — деяние виновных. Пока их не настигнет кара, врата будут открыты. Что до проклятия — им может быть что угодно. Фим! — оклик жреца застал врасплох пробегающего мимо послушника. — Идешь с этими пришлыми, не отходишь от них ни на шаг. Что видят они — должен увидеть ты. Что они слышат — ты должен услышать. Понял, Фим?
Парнишка лет пятнадцати на вид, черноволосый, низенький и плотный (комплекция наводила на мысль о грехе его бабки с гномом), остановился и закивал часто-часто.
— Мы поедем на лошадях, — вклинился в происходящее Рэй. — Юноше будет сложно поспевать за нами.
— Фим! — указательный палец жреца ткнулся в лоб послушника. — Ступай на конюшню, возьми коня. Скажешь, я велел.
— Но у меня нет навыка… — робко отозвался парень. — Езды верховой… Я…
— Скажешь, я велел обучить! — начал закипать жрец. — Ты еще здесь?!
Серая роба послушника мелькнула в воротах храма.
— Безопасность Фима обеспечивать придется нам? — снова встрял Рэй.
В ладони священнослужителя материализовался свиток.
— Передадите это письмо командиру стражи. Сохранить Фила живым и здоровым полностью в его интересах, ведь ордену предстоит поиск ответственных за умолчание о нападениях нежити. Идите же, мне предстоит множество дел!
Задание за всеми этими разговорами (в которые Хэйт не влезала, потому как боролась с сонливостью) не изменилось, но хоть какой-то просвет обозначился.
Зрелище, открывшееся Хэйт и сотоварищам по выходу из храма, чуть не заставило адептку повторить приседание Маськи в клумбу с пионами (клумба, подозрительно похожая на клумбу возле «Сладкой паприки», имелась). Низенький Фим в мешковатой робе сидел, ссутулившись, на боевом коне, который в холке достигал пары метров, одет (не Фим, конь) был в пластинчатые металлические конские латы, впрочем, глаза животного, броней неприкрытые, лучились таким недоумением, что впору было усомниться, кто разумнее из этой пары, лошадь или всадник.
Фим, ни разу не конный гвардеец и даже не орденский паладин, вцепился в седельную пластину и всем видом выражал паническое состояние.
— Гномья твоя бабушка! — всплеснула руками резко проснувшаяся Хэйт. — Поспешим, мы должны успеть к конюшням раньше, чем там будет Барби. Я должна ее увидеть и услышать!
— Дедушка… — просипел парнишка. — Дед мой гномом был, не бабка.
— Тут одно из двух, — проигнорировав послушника, сказал Рэй, направляясь в сторону городских конюшен, где они оставили лошадок. — Или на мат сбежится городская стража, или наш юный друг и достойный ратных подвигов жеребец вдохновят ее на очередное стихотворение. Или даже оду.
— Наставник велел мне следовать за вами… — елозя в седле, бормотал Фим; конь шел медленно, величаво, наездник же болтался в седле, как мокрая тряпка в проруби.
— Ставлю на мат, — хмыкнула адептка, представив во всех красках орчанку на лошадке Туф-Туф, взирающей снизу вверх на полы серой робы поверх конского доспеха.
— Но не посветил меня в цели вашего похода, — громкость бормотания понизилась.
— Попробую уравновесить. — улыбнулся Монк. — Будет ода.
— Пари? — развеселился убийца. — На что спорим, золото, щелбаны, желание?
— Щелбан! — вскинула голову Хэйт. — Так веселее.
Монах кивнул, продолжая улыбаться.
— Лучше бы я и дальше драил полы в кельях, — дошел до жалобного шепота Фим. — Лучше бы…
Либо Рэй не так хорошо знал орчанку, как думал, что знает, либо Маська провела по пути воспитательную работу, но ни мата, ни поэзии от Барби они не услышали. И вообще ничего не услышали, баба-страж оглядела новое сопровождение с чернявой макушки послушника до конских копыт, затем демонстративно отвернулась и вплоть до Крохтыни ехала молча, глядя исключительно вперед, на дорогу.
А ночью с удвоенной яростью бросалась навстречу ожившим мертвецам, упырям и кадаврам. Последние — массивные нагромождения плоти, как бы собранные и нескольких трупов, булькающие на ходу, отвратительные и зловонные. И взрывающиеся после упокоения, все, на кого попадали брызги, получали дебафф «трупный яд», очень быстро и больно (в плане убывающего здоровья) «тикающую» отравлялку. Длань очищения имеет малый срок перезарядки, всего три секунды, но от одного кадавра летели сотни брызг, задевали эти брызги не только стражу, а за три секунды действия дебаффа тот же лучник успевал просесть на четверть хп.
Лоза-длань-регенерация-лечение-длань-лечение-длань-лоза-лечение — примерно так проходил для Хэйт этот бой. Не дать умереть своим и не подпустить неживых врагов — вот, что стало ее основными задачами, сложными в исполнении, надо сказать.
Другим тоже приходилось непросто, только большущий голем, распакованный Маськой, «отрывался» за всех, выбивая остатки не-жизни из прущих толп. На механическое создание яд не действовал, а нежить умом не блистала, наседая на живых защитников поселения кучно, что позволяло голему, специализирующемуся на массовых атаках, так же кучно эту нежить и уничтожать.
