Книга Кораблей. Чародеи (СИ) - Медянская Наталия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
— Давай-ка, пей.
Я послушно глотнула. И провалилась в запахи осеннего меда и лилий. Опять мне привиделось серое море, одетое плащом дождя. Я летела над ним, тяжело взмахивая синевато-черными крыльями. Тучи словно прижимали меня к пенистым гребням — ниже, ниже. Перья набрякли водой, а потом я опустилась — на лед, уже бескрылая. Но упрямо спешила в сторону берега, где меня ждал, высоко подняв над головой круглый фонарь, похожий на хищную птицу человек. Сперва я бежала, потом брела, потом лед не выдержал моей тяжести и в нескольких ярдах от берега треснул, брызнув пенистой водой. Я ухнула в разлом, вцепившись пальцами в закраину, раздирая их до крови, царапая лед ногтями. Мужчина шагнул вперед. Наклонился, заглянув в лицо. И несколько раз ударил каблуком мне по кистям. Перемешались осколки льда и кровь из раздробленных рук. Меня потянуло вниз, соленая вода заглушила крик. И вдруг стало тепло.
— Триллве, тише, не плачь. Плохой сон приснился? Не плачь, моя девочка…
Запах лилий стал сильнее. Крепкие руки прижали к себе, баюкая; отерли от слез щеки. Хрипловатый голос напел:
В свете разгоревшегося в камине пламени я видела точеный профиль, жесткие губы, упавшую на глаз белую прядь. И под колыбельную Одрина снова уснула, на этот раз без сновидений. Просыпаясь, я чувствовала спиной его тепло, тяжелую руку у себя под грудью и мягкое дыхание на затылке. Я осторожно высвободилась, села, подложив в огонь пару березовых полешек. Пригладила волосы. Жених спал, глубоко и ровно дыша и счастливо улыбаясь во сне. Я любовалась им какое-то время, а после встала. Смутная мысль погнала меня из залитых предвечерним солнцем покоев сначала в коридор, а потом на внешнюю галерею и вниз по лестнице во внутренний двор Твиллега, в этот раз для разнообразия пустой. Прижавшись спиной к точеным балясинам деревянной лестницы, я обдумала зацепившую меня мысль с разных сторон, повертела, как вертят в детстве перед глазом цветное стеклышко, любуясь сквозь него на солнце, траву, деревья, удивляясь, насколько при этом меняется мир. Мысль была удивительно проста: Сябик — дружок Алиелора, похожий на мокрого ежика Себастьян Лери Морион — прячет что-то в конюшне под сеном, и я хочу это что-то оттуда забрать.
У симурана-оборотня сорочьи привычки — его тянет на блестящее. Когда мы вчера ночью спешили убраться от Исы, а Сябик ревел в конюшне — еще одна жертва Алиелора, между прочим, — я лишь мельком отметила этот блеск, мягкий, вишневый. Что-то он мне напоминал. Что-то важное, отчетливо связанное с приснившимся кошмаром. И с клинком Торуса. Легкий, изящный, прекрасно сбалансированный, он вот не пришелся мне по душе.
Усиленно морща лоб, словно так надеясь что-то вспомнить, я заковыляла вдоль густо заросшей плющом стены: то ли давешние проплешины на ней затянулись, но скорее, вылазили мы из окна не здесь.
Двор изогнулся, мазнув золотистой дымкой по глазам, как огромный кот, подставляющий солнцу другой бок, и мне явились ворота конюшни с чешуйками голубой облезающей краски, врезанные в щедро выкрашенный известкой бастион. Скрипнув на петлях, приоткрылись от легкого толчка. Пахнуло навозом, сенной трухой, прохладой. Под куполом на деревянной решетке загулькали голуби.
Казалось, на сене еще оставалась вмятина от мальчишечьего тела. Я с облегчением уселась в нее и запустила руку под колючие сухие травинки. Пальцы плохо гнулись от волнения и никак не могли уцепить то скользкое, что я нащупала. Я сердито перевернулась на живот, сунула руку глубже и вытянула на свет чуть изогнутый меч в потертых вишневых ножнах. Я лежала рядом с ним, задыхаясь, как от бешеного бега, сердце колотилось где-то в горле. Его не могло быть здесь! Меч тонул вместе со мной. Меня тогда вытянули, а он так и остался на дне. Я на ладонь выдвинула клинок из ножен, подышала на него, протерла рукавом, подставила солнечному лучу, падающему в продух под крышей, заворожено разглядывая волны и размытые снежники на узкой полосе клинка. У мечей не бывает одинаковых узоров, как не бывает одинаковых линий на ладонях. Свой не спутаешь ни с каким другим.
Я любовалась его мягким сиянием, огнем рубина в черенке, аккуратно пригнанным виток к витку кожаным шнуром, обвивавшим рукоять. Из инкрустации на ножнах выпало несколько камней, следовало натереть бляшки, соединяющие ремешки, и окантовку ножен. Сам клинок оставался безупречен. Меч Сухменного короля, мое родовое оружие.
Я несла его двумя руками перед собой, забыв о боли в раненой ноге, с приоткрытым ртом, мало что замечая.
— Госпожа! — незнакомый элвилин успел поймать меня за локти и придержать у широкой груди, только потому мы не столкнулись.
У него были темно-рыжие волосы ниже плеч, гладкое лицо, по которому невозможно определить возраст (впрочем, как у всех элвилин); зеленые глаза под густыми, тоже рыжими, ресницами насмешливо щурились. Одет незнакомец был в кожаную проклепанную кирасу и шерстяные штаны, заправленные в кожаные сапоги, мягкие и высокие. Пыльный зеленый плащ топорщился от меча. Да и смотрел элвилин больше не на меня, а на мой клинок. Быстро облизывал языком потрескавшиеся губы. Пахло от него лесом и дымом.
— Велит Цмин эйп Лаариваль, военачальник элвилин, — представился он.
— Триллве.
Я мельком взглянула на башни: к синему флагу Идринн и сине-серебряному Одрина прибавился алый. Ну вот, еще один князь дома.
Цмин улыбнулся:
— Очень хорошо. Быть может, вы подскажете мне, где находятся мои бестолковые дети?
— И вовсе не бестолковые, — почему-то обиделась я. — В термах были, — я посмотрела на небо, — часа два назад.
— Спасибо, леди. Вас проводить? Держитесь вы на ногах не очень уверенно.
— Велит! Оставьте в покое мою жену!
Военачальник шарахнулся. А Одрин буквально слетел по лестнице, потный, растрепанный; точно привидение, встал рядом со мной. Я поглядела на его нос с легкой горбинкой и выпяченную губу, на сбившуюся на бок повязку на голове, и захлебнулась нежностью. Мадре подхватил меня на руки. Продолжил куда спокойнее:
— Она ранена и устала. И еще огребет за то, что ушла без спросу.
— Зато я меч нашла!
Лилейный, продолжая хмуриться, пропустил мои слова мимо ушей. Любов же отпрыск весело сверкнул глазами:
— Я просто хотел сказать ей спасибо за то, что спасла мою дочь.
— Так ты уже знаешь?
— С самого начала, как вы въехали в Дальнолесье. Но пока не знаю подробностей. Иду за ними. Вот что еще, князь, — смешинки из зеленых глаз пропали. — Мы подобрали погибших в Вересковом цвете. На когда назначишь похороны? И, — Велит шагнул вперед и сказал очень тихо, — многие элвилин хотят отомстить. Я их удержал и оставил в деревеньке стражу из детей Люба, но… Одрин, будь осторожнее.
Лилейный быстро взглянул на меня.
— Я буду. Велит, мы поговорим об этом потом.
— Очень хорошо, — отозвался тот сухо. — Я иду к детям. Пошлешь за мной, когда освободишься. Кстати, не подберешь ли какую-либо должность для рыжей? Чтобы перестала шастать где попало и влипать в неприятности?
Мы с Мадре дружно фыркнули.
— Хорошо, Велит, я подумаю, — куда мягче отозвался он и, обогнув Талькиного отца, понес меня в замок.
— Вот и ладно. Пойду ее обрадую.
— Одрин, ты чего на него так накинулся? — спросила я, когда Цмин эйп Лаариваль уж точно не мог нас слышать. — Он ничего мне не сделал. И вообще, военный командир, в конце концов, имеет право интересоваться.
Князь промолчал, и лишь когда я уже перестала надеяться, что мне ответят, пробормотал с виноватым выражением на лице:
— Кажется… я просто тебя ревную.
Глава 13
Замок Твиллег. Аррайда
— Мы пойдем на войну, Одрин, и там погибнем, — вдохновенно вещал тоненький девичий голосок, — а князь пусть живет в нашем замке благополучно и…
Мадре, держа меня за руку, резко обогнул угол и уставился на Темку, восседающую на пьедестале одной из статуй, украшающих коридор — строго напротив массивной полукруглой двери, окованной крест накрест полосами ноздреватого железа. У двери стояли два могучих конопатых стража — тоже в железе с ног до головы; еще трое, мрачно косясь на девочку, ходили мимо туда и обратно. На коленях у синеволосой медвежонок с довольным сопением мусолил тряпку с хлебом, намоченным в молоке.
