Книга Кораблей. Чародеи (СИ) - Медянская Наталия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
— Торус…
Я оглянулась на князя: спит. Поманила Тальку рукой:
— Не говори при нем… о Торусе… гадостей. Ясно? Тут какая-то темная история с сыновьями вышла, что оба не в замке воспитывались.
— С сыновьями?! — девица подпрыгнула, забыв о колене.
— Алер — сын Одрина, — просветила я ее.
— Ой!.. А я не знала… — Сандра Талька судорожно обняла себя за плечи. — А князь Сианн совсем не такой, правда? — она понизила голос и слегка покраснела.
— Какой не такой? — я приподняла брови. — Как Торус? Нет, что-то общее у них есть. Родовая вредность.
Я вспомнила, как младший князь целовал мне руку, и фыркнула.
Талька покраснела еще пуще и поспешила окунуться с головой. Всплыла, отфыркиваясь, тряся мокрыми волосами, очень похожая на болонку после купания.
— А правда, что у него есть невеста?
— У Сианна? Даже две, — я с трудом подавила желание засмеяться. — Одна здешняя, вторая в Мерриане… ну, если я правильно запомнила. Но местной он собрался дать от ворот поворот. И я его понимаю.
Талька отвернулась, пряча зеленые глазищи.
— Э-э… Уютно тут…
В термах и правда было уютно: ненавязчивый полумрак, колыхание светящихся шаров над парящей водой, приятные запахи… но не об этом же менестрелька говорить со мной собралась!
— Не увиливай. Меррианская невеста далеко, а ты близко… И уж всяко приятней этой Идринн. Зануда она.
— Нельзя, — пролепетала рыжая. — Он же обручен… И, потом, он меня не любит… Он князь, а я никто….
Мне захотелось ее стукнуть.
— А он дважды обручен. Так что какой-то из девушек врет все равно. Это раз, — я загнула большой палец на левой руке. — Не любит? Так заставь, чтобы полюбил, — загнула указательный. — А насчет никто… Люб твой брат, правильно? И сын военного князя? А отец у вас общий?
Я с фырканьем погрузилась в воду, вынырнула, отводя мокрые волосы с лица, зная, что краснею:
— Я уж вообще никто и ниоткуда. А Одрин меня любит.
Люб согласно взбрыкнул… Рыжая дернулась.
— Все равно! Я ему не нужна. Он свой давнюю любит! Ждет…
— Слушай: кончай орать, — скривилась я. — Если бы любил — не ждал бы, давно сам за ней поехал…
Я сладко зажмурилась.
— Как Одрин за мной… Наплевал, что раненый. А то что, девушка сама к твоему Сианну лететь должна, так? Не понимаю я такую любовь.
— Он думал, что его тут повесят, поэтому ее и не взял. А разберется в Сатвере — непременно поедет за ней, — кинулась защищать Алера менестрелька. — И, потом, у нее, говорят, отец! — Талька перестала отворачиваться, зато загляделась на высокий потолок, теряющийся в полумраке.
— Чего отец? — не поняла я. — Сианн же не на нем собрался жениться… И вообще, если его здесь повесить собирались — вот ерунда-то, то зачем он сюда ехал? Женился бы сразу… Между прочим, и у него отец.
Я тоже зачем-то взглянула на потолок, затем перевела взгляд на Одрина и сердито стукнула кулаком по воде. Князь, разбуженный уколами капель, вздрогнул и открыл глаза. Изумленно вперился в Сандру Тальку:
— Та-ак… А я наивно полагал, что имею право на личную жизнь…
Я, смеясь, обхватила его шею:
— Да как-то не похоже…
Ну кто мне объяснит, почему я так счастлива? Словно во мне, с каждым днем разгораясь, пылает ровный сильный огонь.
— Меня тут нет… это не я… — рыжая подогнула ноги и мягко ушла в воду.
— Ой, — сказал Люб, пялясь на проснувшегося князя. — Д-доброе утро.
Я подумала, что ойкать при встречах с Мадре входит у него в привычку.
— Вечер уже. Ну, и что, позвольте узнать, вы тут делаете? — жених изо всех сил попытался сдержать рвущийся наружу смех. — Сандра, вы там не утоните часом!
Мы с мальчишкой нырнули за ней, едва не столкнувшись лбами, пытаясь нашарить рыженькую элвилин в кровавой воде. Наконец ухватили за волосы и вытащили. Вместо благодарности Талька заорала, как резаная:
— Ныряю я! Ну, чего пристали?!
— Тише ты! Меня нельзя так пугать, я беременная, — я громко фыркнула, покраснела и тоже ненадолго нырнула, чтобы остудиться.
— Ты… вы? — Талька округлила глаза.
— Не мы… только она, — Мадре нежно мне улыбнулся.
Вид у рыжей сделался такой, что я едва не захлебнулась от смеха. Она захлопала глазами.
— Но вы же… как же…
— Что «мы же»? — нахмурился князь. Я положила мокрую голову ему на плечо. Мне было интересно, что скажет Талька. Люб, вероятно, наученный горьким опытом, ждать этого не стал. Сильно загребая «вишневый компот», уплыл к другому краю бассейна и там притих.
— Не женаты! Так же нельзя… это разврат, — выпалила девица, сделавшись пунцовой. — За это судят!
— И кто же, позвольте узнать, возьмет на себя миссию судить нас? — холодно спросил Одрин. Вид у него был величественный, и этому вовсе не мешало, что он голый. Нижняя губа выпячена, жилистые руки скрещены на груди.
— А что, раз вы князь, вам позволено все? — Талька вскинула голову, точно древняя пророчица, отчетливо сознающая, что говорить такого не стоит, и что вообще не ее это дело, но готовая за истину взойти на костер.
— Нет, — спокойно произнес Мадре. — Более того, раз я князь, мне не положено очень многое, что могут позволить себе простые элвилин. К счастью, любовь в эти положения не входит.
— Не суди — и тебя не осудят, рыжая, — я прижалась к Одрину сильнее. — Я люблю его. В этом нет ничего развратного и низкого. Просто… ты еще не любила… по-настоящему, чтобы это понять.
— Я не сужу, — Сандра Талька с укоризной глядела на нас. — Любовь это… это святое. Но спать можно только после брака, — она посмотрела на меня с обидой. — И вообще. Откуда ты знаешь, что я не любила? Может, вот, любила? Мне уже семьсот, вот… Но любовь и разврат — это разное.
— Послушайте, Сандра, — вежливо поинтересовался лилейный. — А вы с Идринн, случайно, не родственники?
— Ага, обе редкостные дуры…
Талька подскочила, и ее огромные глаза стали еще больше. Она махом вылетела на бортик, наплевав на больное колено, и попыталась нашарить трость — то ли чтобы обрушить на меня, а скорее, чтобы ускакать от нас подальше.
Я тяжело вздохнула. Все же возраст и жизненный опыт — вещи разные.
Одрин, прищурившись, посмотрел рыжей вслед:
— Ну, и кто тут возмущался по поводу разврата? Я, между прочим, мужчина, а вы передо мной голой попой трясете.
— Ну, так отвернитесь!
И Талька стала стремительно одеваться…
Я зажала кулаком рот. Мне казалось, еще минута — и я скончаюсь от смеха. Где-то вдалеке, делая вид, что не слушает, громко плескался Люб. И я на что угодно готова была поспорить, что он сейчас тоже весь пунцовый — до самых кончиков острых ушей. И жутко сожалеет, что вовремя не ушел.
— Сандра… — окликнул Одрин, обнимая меня одной рукой. — Не нужно обижаться. И осуждать других тоже не нужно.
— Я не осуждаю… — Сандра Талька еще раз огляделась в поисках трости. — Просто…. просто… — трость не нашлась, и она со страдальческим видом уселась на пол. — Просто я вам завидую. Вы очень счастливые…
— Девочка… — элвилин помолчал. — Я ждал свое счастье две с половиной тысячи лет… Не нужно взваливать на меня чувство вины за то, что нам просто повезло, хорошо? Ну, а чтобы не смущать вас нашим «развратным» поведением, я здесь, перед вами, еще раз попрошу Триллве стать моей женой.
Он обнял меня и заглянул в глаза:
— Ты так мне и не сказала, согласна ли…
Я в последний раз всхлипнула от смеха и смахнула слезы с ресниц:
— А… разве может быть другой ответ, кроме «да»?
— Ой, Мгла-а… не повезло тут только мне… — рыжая закрыла багровые щеки руками. — Простите, что помешала…
— Скажи: «я больше не буду»! — прокричал Люб с той стороны. В него полетело полотенце. Разумеется, не достало и, как тонущий корабль, ушло на дно.
— Отвернитесь, — строго произнес князь, — нам нужно одеться. Тебя, Люб, это тоже касается!
— А я и так не смотрю… очень надо… Чего я там не видела…
— Тогда проверьте, цел ли кувшин. Виолет поделилась с нами четырехсотлетним медом своей прабабушки, и мне бы не хотелось его потерять.
