Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗

— Мы найдем ребенка, которого я смогу выдать за своего сына. Он и примет трон. О том, как сделать это, позаботится Орден. В конце концов, даже корону и ту можно просто перековать — я добьюсь, чтобы Лирамель как Глава Рода дала на это согласие. Линия прервется, но никто не будет знать, что она прервана. Таково мое предложение.

Глава Совета задумчиво покачал головой. Гнев его явно успокоился. Карл знал, что предлагал действительно хороший и безопасный вариант. В случае сомнений Ордену было легко все исправить.

— Мы подумаем, — после небольшой паузы сказал Тарэм, благосклонно улыбнувшись. — Пока ты нас устраиваешь, Валлор. Мы довольны реформами и твоими решениями. — Он еще немного поразмыслил, отстраненно глядя куда-то позади Карла, а затем добавил: — Можете передать принцессе, чтобы она забыла наш разговор. Что до предложения, я вернусь к нему чуть позже. Но вернусь обязательно. Жди нашего решения.

Выпрямившись, Карл слегка поклонился. Ответ Тарэма был практически согласием, но ради соблюдения формальностей он мог и подождать. Им всем очень нужно было время.

Из покоев Парамана они вышли вместе. Карл сразу же направился в Тронный зал, а Тарэм — в Святилище. Впрочем, в последнем Карл был не уверен: возможно, жрец летел прямиком к Параману — одобрение герцога Совету тоже требовалось. Кандидатура Карла устраивала их лишь до поры до времени, и он это понимал.

— Моврона ко мне. — На ходу отдав приказ зазевавшемуся офицеру, Карл протиснулся в приоткрытые двери зала и направился к кабинету. Его первый ученик и ассистент был единственным, кому он мог сейчас довериться.

Молодой человек явился спустя десять минут. Невысокий, подтянутый, он выглядел спокойным и невозмутимым.

— Прости, что побеспокоил так поздно, — почти искренне извинился Карл и жестом предложил ему присесть. — Дело очень деликатное. Мне потребуются твои помощь и молчание.

— Все что угодно, господин, — серьезно кивнул Моврон, слегка прищурив пытливые темно-карие глаза.

Карл прекрасно знал, что те, кого он отобрал в ученики, были преданы своему делу и могли отдать все за возможность перенять его опыт. Но только Моврон, потомственный лекарь, по-настоящему понимал, насколько важны были эти первые начинания для будущего Королевства. Их с Карлом совместные операции — сложные, подчас на грани возможного для того уровня знаний, который существовал в Малом Мире, — больше напоминали ритуальный танец.

— Не буду ходить вокруг да около, — пристально взглянув на ученика, сказал Карл. — Мне известно, что герцогу Параману вот уже с десяток лет прислуживает некий Хэсс, человек весьма сведущий в траволечении, но абсолютно нелюдимый и неподкупный. О вашей с ним дружбе я узнал не от герцога и не из праздного любопытства. Думаю, если объединить то, что мне известно о веществах, с его опытом, можно получить хороший результат.

— Вы хотите встретиться? — тихо спросил Моврон, похоже, ничуть не удивившись.

— Нет, всего лишь попрошу тебя передать ему письмо. Инициатива не должна исходить от меня, иначе герцог может воспрепятствовать нашему сотрудничеству.

Моврон понимающе кивнул:

— Хорошо, мой господин, как будет угодно.

Достав из ящика конверт, Карл встал и подошел к одному из стеллажей; немного подумав, взял пару баночек и отнес на стол, затем вернулся и взял еще одну. Не обращая внимания на недоуменное восклицание ученика, Карл развязал бечевки на банках и открыл бумажные крышки. Внутри склянок оказались аккуратно высушенные одиночные листья и веточки. Достав пару листочков из каждой, он бросил их в конверт, затем, черкнув на полоске бумаги всего одно слово, запечатал послание горячим воском и приложил к печати кольцо — тот самый перстень, что когда-то передал ему отец вместе с сестрой.

— Вот. — С довольным видом протянув Моврону конверт, Карл вернулся за стол и тяжело сел на место. — Только позаботься, чтобы письмо не попало в чужие руки. И ответа скажи не писать. Если поймет, пусть приходит после полуночи к ограде сада — с южной стороны, напротив башни.

Кивнув, Моврон осторожно взял письмо и тут же спрятал его за ворот камзола.

— И вот еще что, — подумав, добавил Карл. — Передай еще, что чем раньше наступит весна, тем больше шансов на богатый урожай. Холода и так слишком затянулись… Хотя я и не вижу в этом ничего непоправимого.

— Хорошо… — растерянно протянул Моврон. — Я запомнил.

— Ну вот и славно, мой друг. А теперь иди и выспись: до утра еще пара часов, тебе нужен отдых. Благодарю за верность и преданность, я этого не забуду.

Моврон коротко поклонился и, выйдя, закрыл за собой дверь. Подождав, пока стихнут его шаги, Карл откинулся в кресле и, положив ноги на стол, закрыл глаза. Ночь обещала быть бессонной.

«Ты станешь моим должником, Параман, — улыбаясь, подумал он, едва удерживая сознание на грани яви и сна. — И даже не поймешь, какую драгоценную услугу оказал Роду, думая о собственной шкуре…»

** *

Перевязав запястье, Параман тяжело поднялся и, молча поклонившись Тарэму, вышел из Святилища. Бессмысленные обряды, на которых он был обязан присутствовать как Посвященный Первого круга, давно уже стали обыденностью. По сути, от него не требовалось ничего, кроме пары капель крови и нескольких формул Призыва. Основная роль принадлежала Тарэму, но по лицу жреца трудно было понять, действительно ли он каждый раз слышал голос того, кому служил Орден, или только делал вид. Параман не принимал и не отрицал обе возможности — просто выжидал, когда завершится обряд, и уходил. Послушание Ордену являлось гарантией его личной безопасности. «Хочешь выжить — учись думать, — говорил ему отец. — Хочешь жить хорошо — учись предугадывать». И Параман научился. Пример покойного дяди был слишком нагляден, чтобы усомниться в намерениях и возможностях Ордена, поэтому он предпочел пойти так далеко, как только было дозволено. Ему это ничего не стоило, кроме некоторой свободы, да и то лишь на словах. На деле же среди причастных к власти свободы не имел никто, поэтому Параман не потерял ничего, а приобрел много. Все члены Совета и двор его поддерживали, а тем, кто был недоволен, приходилось считаться с большинством. В том числе — Карлу.

Вспомнив кузена, Параман недобро усмехнулся и ускорил шаг. Запястье неприятно ныло и пульсировало, но боль была уже настолько привычна, что не отвлекала. Требовалось решить, как обезопасить себя на будущее. Он понимал, что его кандидатура, в отличие от детей Лирдана, устраивала Орден безоговорочно, знал и планы Карла. Однако поддерживая кузена и открывая ему путь к власти, он рисковал даже больше, чем Глава Совета, поскольку мог стать ненужным и Ордену, и самому Карлу — не сразу, в будущем, но об этом нужно было задуматься уже сейчас. Действовать следовало осторожно и с оглядкой: не принимать ничью сторону и в то же время склонять чашу весов в пользу детей Лирдана. Лирамель стала для Парамана щитом, и лишаться этого щита не хотелось как можно дольше.

«Трудный выбор, — выйдя из темниц, подумал он и, повернув к залу Совета, на ходу кивнул отворившим двери стражникам. — Но сделать его придется».

В зале было тихо и почти темно. Сбоку от входа, тускло мерцая, горел двурогий золотой канделябр. Взяв со стены факел, Параман подождал, пока тот как следует разгорится, и, обойдя каменный стол, подошел к потайной двери. Два поворота ключа открыли проход к узкому темному коридору с почти отвесной, стертой за сотни лет каменной лестницей. Придерживая ножны, Параман перехватил факел и стал медленно подниматься. До рассвета оставалась еще пара часов — было время принять ванну и немного поспать.

— Нужно поговорить. — Голос, раздавшийся из темноты, до которой не дотягивался свет, гулким эхом отразился от холодных стен.

Параман остановился и, дотянувшись до стального кольца, вбитого в камень, вставил в него факел.

— И давно ты ждешь? — вкрадчиво спросил он, поднимаясь еще на несколько ступеней.

— Нет, — отозвался Карл. — Решил, что здесь будет безопаснее.