Сорок апрельских дней (СИ) - Савенков Сергей (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Кир, погляди! Это он, Изумрудный Олень.
Конечно, олень был вовсе не изумрудным. Самым обычным, коричневым с белыми пятнами — как на рисунке Эйприл. Но всё равно, у Кирилла перехватило дыхание.
— Насколько же он красивый!
— Ага. Но, не спугни.
Облако понюхал воздух и издал громкий рык. В глазах Эйприл что-то мелькнуло. Что-то тёмное.
Олень дёрнул ушами и ускакал.
Закатное солнце окрасило степь.
— Я написала рассказ.
— Что?
— Рассказ… — промямлила Эйприл и покраснела. — Называется: «Небо». Не для жуков, для тебя. Хочешь послушать?
— Хорошо. Придём, и ты прочитаешь.
— Он у меня в голове. Вернее, в памяти Маяка. Надеюсь, понравится. Хотя… — она насупилась, — Не люблю я слова! Они врут, каждый их понимает по-своему. И нет красоты и гармонии… Вот музыка — это действительно круто! — у неё заблестели глаза. — Чистая математика! Красивыми могут быть только формулы!
Кир вспомнил отца и ряды символов в придорожной пыли.
«Чепуха!»
Всё казалось враньём. А истиной были бездонные глаза Эйприл.
Девочка начала говорить, путаясь и краснея… Впрочем, сюжет быстро её захватил, и она перестала смущаться.
Это была история о школе планетарной обороны заштатного мирка. Во вступлении говорилось, что до начала боевых действий оставались считанные месяцы, и пилоты денно и нощно оттачивали мастерство — чтобы, как писала Эйприл, «не погибнуть на первом же вылете». Но в дальнейшем, речь шла лишь об отношениях между курсантами — восемнадцатилетними парнями и девушками.
Эйприл обладала идеальной памятью, но этим даром распорядилась по-своему. К середине рассказа, Кир совершенно запутался в тонкостях раскраски истребителей и фасонах одежды пилотов. Бесконечные любовные многоугольники сводили с ума — причём, в геометрии страстей пол пилотов не имел никакого значения. Много раз Кир краснел, как варёный рак. Успокаивался, решив, что большего придумать уже невозможно, но новый виток истории опять вгонял его в краску.
К счастью, Эйприл смотрела не на мальчишку, а на окрашенные розовым небеса. А он думал о том, как умно поступил, не рассказав Эйприл о собственных чувствах. Теперь, на фоне её рассказа, собственная любовь представлялась ему мелочной и простой, как обычный листочек, вдруг выросший на золотом дереве с изумрудной листвой. А ведь эта любовь была самым прекрасным, что с ним случалось!
Кружилась голова, качалась степь и тошнило. Не то, чтобы творчество Эйприл оставило равнодушным. Наоборот, Кир ощущал себя так, будто в него влепили зарядом из станнера.
Самое ужасное — рассказ и не думал кончаться. Кир сидел, стиснув зубы, стоически ожидая, когда Эйприл перейдёт к описанию боёв. А она, будто только входила во вкус, рассыпаясь подробнейшим описанием музыкальных вечеров в парке школы.
Вдруг повествование оборвалось. Мирок подвергся атаке, пилотов подняли по тревоге и отправили в бой.
«Небо было усеяно точками истребителей…»
Вот только бой не начался.
«Солнце закрыл силуэт планетарного бомбардировщика…» — дредноут атаковал главный мегаполис планеты, не обратив внимания на истребители, но они попали под удар.
«На столицу скатилось море огня. А когда угасли последние сполохи, небо было девственно чистым».
Это была последняя фраза.
— Ну как?
Кир был поражён, чем забита голова невинной девчонки. Видно, и правда — всеведение. Он с опаской разглядывал подружку, будто видел впервые.
— Для чего ты это всё написала?
Эйприл бросила на него гневный взгляд:
— Ты ничего не понял?
— А что я должен понять?
Она тяжко вздохнула, поражаясь непроходимой тупости друга, и принялась объяснять:
— Мы живём в эру чистоты. Кровь и внутренности — только в игрушках, в Ви-Эр! А на что похожа война? Город, а через миг — пустота, будто не существовало никогда миллионов людей. Кварки ведь не увидишь! Значит, рассказы о раненых, стонущих в лужах крови, уже устарели. В них люди не верят. Им кажется, это игрушки. Надо действовать от обратного!
— Даже не знаю…
«Наверное, всё так и есть. Кто-то готовился к мести или геройствам, но не добрался до поля боя. Война — та же самая бойня, только другие масштабы».
— Ты хотел бы услышать рассказ о герое, защитившим родную планету от вероломных врагов? Рассказ, доказывающий, что в войне есть глубокий смысл?
— Мне казалось, ты любишь враньё…
— Только безвредное!
— Но зачем это мне? Я не сбрасывал бомбы. А таких, как Фиест, историями не проймёшь…
— Думаешь, чёрный будильник оказался у тебя по ошибке? На Станции так не бывает!
Кир не знал, удалось ли Эйприл показать ужас войны. Он только радовался внезапному окончанию рассказа. Смотрел вокруг, трогал цветы и наслаждался. Всё, чего ни коснись, было настолько простым!
Потом, лёг в траву и провалился в бездонную синь.
Вокруг звенела пустота и вспыхивали еле заметные искорки звёзд.
В душе зародились сомнения. Вдруг, Эйприл рассчитывала именно на этот эффект? Вдруг, её вычурно-пышный рассказ был не целью, а средством, дающим возможность услышать, как звучит тишина?
Aeon
Луна лишь одна. Остальные — её отражения…
Живая ночная тишь, серебристые облака…
В шпионских фильмах самые защищённые системы взламывают за пару минут. В действительности на это могут уйти годы.
Использовав волшебный красный фургончик и сероглазую помощницу, с башкой, набитой секретными корпоративными данными, я управился за полночи. Сама Мэйби, в это время, монтировала видео с залитыми красным светом пустынными коридорами.
— Откуда вся эта инфа?
— Стала бы я строить планы, без своего человека в отделе?
— Своего человека? А ГСН?
— Думаешь, у Президента, и у солдата — одинаковые ВДК? Открою страшную тайну, у каждого личная степень свободы.
— Знаю. Да и ты говорила. Но даже с шестнадцатой модификацией, ты словно под колпаком.
— У моего человека — первая.
— Да ну! Он что, гендиректор?
— Нет. А кто, не твоё дело!
Ладно… По крайней мере, не придётся выдумывать благовидный предлог для похищения отца с ненаглядной работы, сыпать снотворное, фотографировать глаз и брать образец слюны.
Моей истерично-меланхоличной хозяйке не нужен отец. Только я. Но — целиком, с мясом и потрохами…
Идея проникнуть в лаборатории «Aeon» внутри туши популюсёнка, будто бы сдохшего от неизвестной заразы — заняв место выброшенных потрохов, пришла в голову, конечно, не мне.
Моя задача была только в том, чтобы сделать популюсёнка «опасным», «не подчиняющимся», «нуждающимся в исследовании».
Откуда вообще может взяться зараза на изолированной от всего мира ферме? Только приплыть с дерьмом, которое её обитатели уплетают за обе щеки.
Впрочем, щёк у популюсят, как раз-таки, нет. Только обросший мясом кишечный тракт, да половая система — любят они это дело, скотоводам на радость. И, разумеется, уши — чтоб слышать команды.
Даже один заражённый популюсёнок — угроза процветанию Диэлли, ведь он способен заразить остальных. Тогда, безумное стадо сожрёт фермеров и разрушит кормушки. Затем, напоследок полакомившись друг дружкой, издохнет от голода и нервного истощения.
Они милые, только когда есть еда, а слух услаждают особые звуки, воспринимаемые микроскопическим мозгом примерно так: «Мы о тебе заботимся. Лишь о тебе. Ты уникальный и лучший!»
На глупый скот наплевать, наплодится. Но, чем будут лакомиться нежащиеся на солнышке богачи, пока восстановят ферму и завезут расплод?
Всё началось в Куполе Радуг — месте, свободном от наблюдения. ГСН, несмотря на название, не столь уж глобальна. Здесь же, мы должны оказаться в конце, и выехать в город на привычном красном спорткаре. Операция, невозможная для взрослых, непроста и для нас…
