Изучающий мрак (Дарвей) - Зинченко Майя Анатольевна (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Лета молча показала ей узелок.
- Замечательно, - протяжно сказала хозяйка.
- Вот видишь - все очень просто, - кивнул Дарвей девушке, двигаясь к выходу.
- Постой-ка! - возмутилась Эльба. - Неужели ты уже уходишь? Даже чая с яблочным пирогом не поешь? А как же наши посиделки у зеленой лампы с маленькими чайными чашечками?
- Извини, не могу, - виновато отозвался монах. - Уже темнеет, а у меня еще очень много дел. Меня ждут другие люди. Обещаю, что потом я к тебе обязательно загляну, и мы обо все поговорим. И чай попьем.
- По-моему, меня только что использовал в своих интересах этот беспринципный тип, - доверительно сообщила Эльба Лете. - Он не появляется много дней, и его друзья терзаются, мучаясь догадками. А потом когда он все-таки приходит, то решает свои дела и снова исчезает. С ним нужно держать ухо востро. Он только и делает, что узнает у людей слабые стороны и ими пользуется.
- Эльба, не наговаривай на меня. Все равно Лета тебе не верит. - Он внимательно посмотрел на девушку и попросил. - Проведи меня до угла, пожалуйста.
- Иди-иди... Он тебе хочет что-то сказать наедине, так, чтобы я не слышала, - проворчала Эльба. - Все вы мужчины такие...
В ответ Дарвей склонился в галантном поклоне. Сердце шляпницы тотчас растаяло. Выйдя на улицу, монах отвел девушку в укромное место и, убедившись, что на них никто не смотрит, вложил ей в руку кошелек с монетами.
- Нет! - Лета попыталась вернуть их, но он удержал ее руку. - Не надо, вы и так очень много сделали для меня.
- Бери. Для меня это не такая уж и большая сумма. Холода уже не за горами, а у тебя нет ни теплых вещей, ни обуви. Эльба будет к тебе хорошо относиться, но пока ты не станешь ей настоящей помощницей, не жди больших заработков. А жизнь в Габельне очень дорогая.
- Я верну все до последней монеты.
В этот момент Лета напомнила Дарвею мага. Парень точно так же не хотел брать деньги.
- Возвращайся обратно в магазин, а кошелек спрячь получше. Удачи тебе, - тихо сказал монах и пошел прочь.
Сразу же за углом на него налетел ледяной ветер, совсем неподходящий для этого времени года. Он в одно мгновенье выдул из него тепло. Дождь уже закончился, но с деревьев и крыш все еще срывались холодные крупные капли. Дарвей плотнее завернулся в плащ и ускорил шаг. Теперь, когда девушка была пристроена в надежное место, ему не терпелось вернуться в храм.
Ветер, дувший в лицо, затруднял дыхание. Он был не только насквозь пронизывающим, но и оглушающим. Ветер ревел, словно пустынный лев. Монах противостоял ему, но вместо того чтобы идти вперед не двигался с места.
Дарвей понял, что попал в ловушку. Он становился, и ветер тоже утих. В наступившей тишине шаги случайных прохожих, упорно не замечавших странностей погоды, казались раскатами грома. Не выдержав, монах закрыл уши. Он развернулся, но это ничего не дало. При первом же шаге он наткнулся на ледяную стену ветра. Неизвестная сила окружила его со всех сторон.
Действительность поблекла, растеряв все свои краски. Мир вокруг Дарвея стал тусклой черно-белой картинкой. И черного цвета в ней становилось все больше. Тяжелые идеально круглые шары катились по мостовой, неумолимо приближаясь к монаху. Они были похожи на солнца, вбирающие свет. Шары были все ближе, а он не мог пошевелиться, не мог вздохнуть.
Время остановилось. Там, где начиналось прошлое, город уже рассыпался в прах, утратив свою иллюзорную оболочку и обнажив реальность. За этим покровом Тьма и Свет многократно переплетались, являясь изнанкой друг друга. Таков был настоящий Габельн - столица империи. Город, парящий в пустоте оттого, что у монаха не хватало мужества увидеть то, на чем он покоится.
Зрачки Дарвея расширились от ужаса. То, что ему открылось, никто не должен видеть. Это выше человеческого понимания. Выше его маленького ничтожного разума. Монах хотел закричать, разрывая легкие, но не мог. Он бы предпочел умереть, только бы не видеть истину, которая намного сложнее всех человеческих фантазий и предположений когда-либо существовавших. Эта реальность была чужда разуму, потому что сотворена не человеком и не для человека.
Монах не мог закрыть глаза и неотвратимо сходил с ума. Людские души - ничтожные огоньки, текли в разных направлениях, являя собой единый организм. Здоровые светились ярко, а больные были порчены темнотой. Еще немного, и он поймет весь смысл этого движения, поймет его значение, и будет вечно страдать, оставленный один на один со страшным знанием...
Избавление пришло неожиданно. Черное облако накрыло его, скрыв жуткую картину, и Дарвей провалился в спасительную темноту. Он больше ничего не видел.
Высокий орк, на груди которого висело несколько шнурков с нанизанными на них волчьими клыками разного размера, пристально следил за своим пленником. Орк носил длинные усы, придававшие ему некоторое сходство с печальным сомом. У него была зеленоватая кожа, массивная челюсть и выступающие надбровные дуги.
Его можно было бы назвать примитивным, если бы из-под косматых черных бровей не смотрели умные внимательные глаза. Этот народ в равных пропорциях сочетал в себе силу и ум, и считать их необразованными дикарями было, по меньшей мере, неразумно.
Охранник был здесь уже третьи сутки и за это время пленник ни разу не пошевелился. Можно было подумать, что он вообще мертв, если бы не еле заметное дыхание. Вдобавок чуткие уши орка различали слабое биение его сердца.
Хотя пленник находился в глубоком обмороке, его, помимо того, что посадили в клетку, заковали для верности в цепи. Теперь он безвольно висел на них словно тряпичная кукла. Да, это была важная персона... Уважаемые бакеты не жалели ни времени ни сил, чтобы добыть этого человека.
Орк скептически посмотрел на него. Что было такого особенного в этом ничтожном маленьком человечке? Бледный, слабый - того и гляди умрет.
Охранник не посмел спросить об этом бакетов. Тот, кто осмеливается лезть в дела жрецов, неминуемо погибает. Его ждет страшная смерть. Он гниет изнутри и всего за час несчастного полностью сжирает тьма.
Не остается ничего, ни клочка волос, ни кусочка кожи. Орк, во всех подробностях представивший себе эту картину, невольно содрогнулся. Он не хотел быть сожранным тьмой. Лучше уж самому вспороть себе брюхо - старый проверенный способ решать неразрешимые проблемы.
Орк потрогал рукоять длинного кинжала, висевшего у него на поясе. Все-таки, какая хорошая вещь - оружие. Тот, кто первым его придумал - великий мастер. И это был именно орк, чтобы по этому поводу не думали коротышки. Они вообще недостойны жить на свете - эти гнусные воры, проныры, укравшие у орков их идеи и выдающие теперь за собственные изобретения. Хотя, нужно признать, гномы мастаки по части механизмов. Некоторые из их ловушек до сих пор ставят в тупик.
Оружие... С ним всегда чувствуешь себя увереннее и в стане врагов и в кругу родственников. Жить легче, когда знаешь, что ты не один и у тебя есть верный друг, который не предаст. Конечно, до тех пор, пока ты носишь его на поясе.
Кинжал на протяжении последних десяти лет был его верным соратником и имел собственное имя. Его звали Гросс, что означает молчание.
Орк потянулся, расплавил затекшую от долгого сидения спину и встал, чтобы размять ноги. Здесь, рядом с полумертвым пленником, он тоже чувствовал себя заключенным в клетку, хотя сам находился снаружи. Этот человек без сознания, для него действительности не существует и ему ничего не надо. А вот он все видит - и эти надоевшие стены, и грязный заплеванный пол. Слышит писк крыс в сточной канаве и в его желудке бурчит от голода. Так кто же здесь пленник?
Охранник покрутил ус, задумавшись над этим сложным вопросом. Поначалу, когда человека только привезли, кроме него здесь было еще трое воинов, а, кроме того, важный тучный жрец по имени Карнак. Но так как, несмотря на все усилия бакета, пленник не пришел в себя, то жрец ушел и забрал с собой остальных, приказав сообщить, когда человек придет в себя. И теперь ему нужно было сидеть и ждать, когда же это произойдет.
