Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги полностью TXT) 📗
Иначе бы не озирался с затравленным видом.
Сверившись с планом, Клеммен понял, что самые «громкие» места он обошёл. Всё тихо. В этот момент послышался тихий скрип за стеной.
Медленно, бесконечно медленно, юноша повернул голову.
Позади, прямо посреди гладкой недавно стены, отворилась дверь. Из щели толщиной в полпальца тянуло сухой прохладой. Дверь постояла… и закрылась вновь. Сквозняк. Странная комната — на карте не отмечена.
Впрочем, в Доме есть комнаты «блуждающие». Наткнуться на такие — невероятная удача. Для тех, конечно, кто входит сюда ради острых ощущений.
Ну что ж, вперёд. Может быть, хоть здесь случится что-нибудь интересное.
Студент, похоже, не обратил внимания на скрип. Дом служит своеобразным тестом по магическому ориентированию: дают вполне конкретные задания — отыскать такое-то помещение, сделать в нём то-то и то-то. Тот, кто будет отвлекаться на что-то другое, быстро выйдет из игры. Хорошо ещё, что на кладбище из Дома попадают исключительно редко. А вот в лечебницу для душевнобольных — случается. Не навсегда, конечно. С некоторых пор там действительно лечат.
Убедившись, что шаги студента затихли за поворотом, ненгор вздохнул, проверил на ощупь, что все кристаллы «живы» и бесшумно направился к двери.
За ней было достаточно странное помещение.
Хотя бы тем, что в нём было окно. В местные окна выглядывать, в общем-то, не стоит. Порой там можно увидеть такое, что у человека нестойкого повреждается рассудок. Но страшные истории на Клеммена никогда не действовали так, как ожидали родители — не пугали всерьёз. А в Доме что? Иллюзии. Если будет что-нибудь опасное, охранные детекторы дадут знать. А они даже не пискнули…
Пол здесь был каменным. Мозаичным. Шестиугольные плитки трёх разных цветов сплетались угловатыми змеями; наступать на них было боязно: поверхность плиток и в самом деле походила на мелкую чешую.
Посреди комнаты валялись три деревянных ящика.
Открывали их сравнительно недавно; запах древесины ощущался на расстоянии десятка шагов.
Зеркало на дальней стене.
И окно на той, что слева.
Клеммен опасливо обвёл взглядом пол, потолок (с которого уныло свисал обросший паутиной шар-светильник) и, подойдя к шару, попытался «включить свет».
Как обычно, лёгким щелчком и секундной концентрацией внимания.
Ничего не произошло.
Свет продолжал струиться в комнату из приоткрытой двери и из окна. Свет из окна был синеватым, бледным, каким-то зимним. Ну нет. В окно мы глядеть пока не станем, а стоит ли глядеть в зеркало? Клеммен прикрыл глаза, сосредотачиваясь на охранных «безделушках». Молчат. Треугольник на шее — тоже. Не шевелится, не наливается тяжестью.
Стоя на месте, Клеммен медленно повернулся кругом. Прошёл мимо окна — запишется всё, что есть «по ту сторону». Пусть Д. будет доволен. Понятно, что подобные дежурства — задача рутинная. Хоть и не очень уж частая. Отчего дежурство всегда поручают новичкам? Оттого, что внимание не успело притупиться?
Кто-то кашлянул за спиной.
Во все мускулы Клеммена кто-то всадил раскалённые серебряные иглы.
Он резко повернулся, готовый обороняться, звать на помощь, убегать. Никого. Однако звук кашля — в этой густой, звенящей тишине… Почудилось?
— Ты, что ли? — шепнул Клеммен, глядя в глаза отражения. Отражение столь же пристально всматривалось в глубины его взгляда. Обычное отражение.
Шаг в сторону зеркала.
Такой же Клеммен. Все «безделушки» молчат. Безопасно, Клеммен, успокойся. Всё безопасно. Расстегни верхнюю пуговицу, если трудно дышать. Клеммен расстегнул верхнюю пуговицу рубашки…
Треугольник в зеркале не отразился.
Клеммен вначале не поверил этому.
Вытащив треугольник наружу, убедился, что тот не желает отражаться. Никак. Всё остальное… вот забавно! Он улыбнулся — отражение, столь же робко, улыбнулось в ответ.
Что-то шевельнулось в зеркале. В окне по ту сторону зеркала. Клеммен повернул голову и похолодел.
За окном стоял высокий улыбающийся человек. Волосы его были красно-оранжево-зелёными; лицо — от синего до зелёного, жуткое, трупное; кисти рук — почти чёрные. Одежда серая. Человек помахал рукой.
Отражение повернулось в сторону окна. Клеммен не сразу поверил, что зеркальный двойник обрёл самостоятельность.
Клеммен успел заметить слабое, «настоящее» отражение — слабую тень, призрака. А «настоящее» отражение повернулось в сторону радужно раскрашенного человека по ту сторону окна и сделало шаг в его сторону.
«Избегай меня… запомни, как я выгляжу, избегай меня любой ценой!»
Меорн, перетекающий в очертания самого Клеммена. Радужные разводы, проступающие на его коже. Огонёк безумия, загорающийся в глубине глаз.
— Нет! — крикнул Клеммен и ощутил, как потяжелел, нагрелся треугольник в ладони. Стал скользким, повернулся бронзовой стороной к зеркалу. — Стой!
Двойник оглянулся и замер — на миг. Человек по ту сторону постучал в окно. Настойчиво.
Клеммену стало жарко.
Он оглянулся — на «своё» окно. За ним — всё то же зимнее небо. Двойник медленно, словно ожидая подвоха, приближается к окну.
Вот тебе и Дом… бегом, бегом отсюда!
Вопреки очевидному позыву, ноги сами собой поднесли Клеммена к окну.
То, что было за ним, запомнилось на всю жизнь. Огромное, пронзающее верхними этажами низко нависшие облака здание, пирамидальное, со множеством слепых чёрных окон. Сугробы окружали его со всех сторон. Никаких следов на снегу. Никаких признаков входа.
Равнины вокруг; занесённые снегом, гладкие, безжизненные.
Одно из окон гигантского здания, чуть ниже уровня облаков, осветилось.
«Беги!» — кричало что-то в голове Клеммена. Показалось ему, или донёсся скрип отворяемого окна?
Оторвать взгляд от окна оказалось непросто.
Клеммен повернул голову в сторону зеркала. Никого не видно. Он стоит слишком далеко, чтобы отражаться. И всё же… чьи это тени видны на «потустороннем» полу?
Отчего эти тени сливаются, приближаются?
Скрипнула, закрываясь, дверь. По эту сторону зеркала.
Это вывело Клеммена из оцепенения. Чувства разом ожили; пищали все охранные устройства, горячей каплей скользил по ладони треугольник. Опасно! Опасно!!..
Не глядеть в сторону зеркала!
Клеммен рванулся к двери, контуры которой, казалось, начинают становиться нечёткими. Дверь исчезает?! С размаху Клеммен налетел на дверь…
… и вылетел в коридор.
Позади что-то тихо вздохнуло.
Клеммен (уже из дальнего конца коридора) оглянулся.
Гладкая стена. Ровная — никаких дверей.
Всё, довольно… пусть Д. развлекается, просматривая эти записи. Пусть ругается, пусть негодует, главное, чтобы не велел возвращаться в эту комнату. Второй раз такое можно не пережить.
Сердцебиение долго не приходило в норму.
Пора наружу. Слишком много острых ощущений. Осталось всего полчаса. Как время протекло так быстро? Дом… всё это его штучки. Здесь можно скитаться неделями, а покажется — прошёл только час.
Клеммен пробирался к приметному коридору, ведущему вниз, к выходу — и вдруг боковой коридор привлёк его внимание.
Невольно Клеммен взглянул в ту сторону.
В дальней стене, за поворотом, была дыра. Её Клеммен помнил ярко — она снилась не раз и не два.
Вход в Скрытый Дом.
Ну нет!
Мимо, мимо… хватит комнаты с зеркалом.
Но скользнув по отверстию взглядом, Клеммен остановился и страх, что гнал его прочь, моментально рассеялся.
Все охранные приспособления, «глаза», были тусклы. Чёрные капельки на грубой каменной стене. Словно застывшие слёзы… чёрные слёзы. Специалисты из Академии установили здесь следящие устройства.
Охрана не работала.
Никаких барьеров, запрещающих надписей. Ничего. Ох, оторвут голову… или не оторвут?
Клеммен стоял, раздираемый противоречивыми побуждениями.
В конце концов, бросая через плечо короткие взгляды, осторожно двинулся к отверстию. Даже издалека был виден коридор, что проходил по ту сторону…
