Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги полностью TXT) 📗
Мне здесь понравилось. Законы и обычаи другие, на чужаков особенно не косятся (к местным травникам приезжает немало желающих излечиться), охотой я не занимаюсь. По лесу хожу — да, конечно. А чем тут ещё заниматься? Вчера меня рысь сопровождала — на почтительном расстоянии. Не знаю, рысь или Рысь — ошейника я не разглядел, близко она не подошла. Не подманивать же — у богов характер непредсказуемый, вдруг, обидится за подобное обращение со священными животными. От пристального взгляда становилось не по себе, но вскоре я привык. Боги избрали это место на Ралионе, чтобы «лично» появляться, и кто я такой, чтобы лишать их этого права?
Не поэтому ли меня поселили именно здесь? Там, где часто появляются божества, никто не отважится на магические (и им подобные) виды слежки — не помогут.
Д. передал материалы по Камню и частично расшифрованные записи. Кристаллы зафиксировали и старика, и того, кого я принял за Меорна… вот только нашего с ним разговора не было. Вернее, не было ни одной реплики моего собеседника.
Мои слова — прекрасно слышны.
— Разговаривал мысленно, — пожал плечами Д. — Это они любят. Тебе большая благодарность от Академии — они давно точат зубы на Меорна. Старик показывается далеко не всем. Отдыхай… скоро ещё один визит.
Это я и сам знаю. Память вновь работает, как часы. Следующее «дежурство» — 60-го числа. И — где бы вы думали? — в Доме!
Не знаю, радоваться или огорчаться. Пока — вообще выкинуть из головы. Три дня после «переделки внешности» прошли благополучно. Сегодня утром я рискнул заглянуть в зеркало.
Мама дорогая!
Действительно, не я. Точнее, не совсем я. Во многом отражение походило на меня «прежнего», но молодой человек по ту сторону стекла был куда симпатичнее. На вид — чуть старше шестнадцати. И не было этих дурацких оттопыренных ушей. Я прикоснулся к ним пальцами — не понять, то ли действительно стали нормальными, то ли кажется…
Если окружающие видят то же, что и я в зеркале, какая разница?
Когда я обернулся, чтобы положить чёрные очки в сумку — передать Д. — их уже не было.
Вот так. Действительно, Мастер — во всём.
Оннд, Лето 59, 435 Д., полдень
Трудно было сказать, что заставило его появиться здесь.
Вероятно, желание покопаться в библиотеке. Дома (в Аннвеланде) Клеммен сделал зарисовки ножа, изображение которого запечатлелось в килиане — ножа, которым старик хотел принести жертву.
Подобными ножами пользуются во многих культах; в некоторых из них (где кровавые жертвы практикуют редко или уже не практикуют), это орудие зачастую уничтожается по завершении ритуала. В других (в культах Хаоса — особенно), нож используется многократно; культовая ценность его раз от раза возрастает.
Нож, который видел Клеммен, был покрыт множеством зазубрин, производил впечатление очень древнего предмета. Жаль, не удалось отыскать его — место, куда Клеммен выбросил нож, запечатлелось, но ножа там не нашли. По записи можно было сделать вывод: нож обладал исключительно мощным культовым значением. Что сказал Меорн? «Пытаются изгнать меня»? Вот чего не хватало — вмешиваться в противостояние культов. Не то что костей не соберёшь: вообще вычеркнут из истории. Как и не было.
Словом, в очередной раз отыскал знание, обладание которым не радует.
Когда Клеммен вышел на центральную площадь, старик, нож и всё прочее вылетели из головы. Город показался новым … словно возник несколько минут назад — чистый, сверкающий, безлюдный. Свет, отражавшийся от стёкол и металла, ослеплял. Клеммен крепко зажмурился; когда открыл глаза, всё было как прежде.
Что-то случилось. С кем? С ним самим, или с окружающим миром?
Ноги сами собой привели в западные Торговые ряды, где можно приобрести всё, что только продаётся в мире. Сам не зная, чего он хочет, Клеммен принялся бродить по рядам. Ощущение «сверкающего мира», недавно пережитое, накатывало ещё и ещё. Всякий раз принося сильное сердцебиение и абсолютно ясное состояние ума. В последний раз Клеммена толкнула проезжавшая повозка, и возница обругал за то, «что стоит, выпучив глаза, на самой дороге». Продолжая улыбаться, Клеммен послушно отошёл в сторону и вздрогнул.
Встряски, пережитые за последние несколько дней, полностью вернули его в форму. Действовал он автоматически. Неторопливо отвернувшись, поискал во внутреннем кармане запасной килиан и, «оживив» его (камень вмонтирован в дешёвый на вид перстень), несколько раз прошёл мимо прилавка, всякий раз глядя в сторону.
Возле прилавка стоял старик.
Тот самый. Или брат-близнец того , из ночного видения.
Старик, если и узнал ненгора, виду не подал. Ножа видно не было (да и каким надо быть идиотом, чтобы носить подобное открыто!). Рядом со стариком переминался с ноги на ногу ослик. С поклажей.
Старик покупал зеркало.
Зеркал продавалось великое множество — обычные и магические, металлические и стеклянные, плоские и не только, во всевозможных рамках, разных размеров и форм. Старик долго приценивался к небольшому зеркалу в изящной восьмиугольной рамке и, в конце концов, договорился. Убедившись, что старик «запечатлён», Клеммен «усыпил» зрячий камень. Проверил, что слежки нет, покинул ряды.
Несколько минут спустя, уединившись в крошечном кафе, он вызвал Д.
— Не понимаю, чем он тебя заинтересовал, — ответил Д., выслушав ученика. — Ну ладно. Если считаешь необходимым, установим наблюдение. Ответственность возлагается на тебя.
На том и договорились.
Я поступил правильно, подумал отчего-то Клеммен. Торопливо покончил с едой (вкуса он почти не ощущал), направился прямиком к Порталу.
Вскоре он был дома и до самого утра никуда не отлучался.
Паррантин, Лето 60, 435 Д., 5-й час
Издалека Дом кажется крепостью, упорно отстаивающей свободу; цитаделью, неприступной и грозной. Ничто не бывает вечным, но, даже зная это, люди не перестают возводить крепости, противостоящие времени.
Смотритель вручил карту Дома (секретную карту, позволяющую быстро отыскать выход из любой области страшноватого сооружения) и вежливо попросил извинить — дела, мол, поговорим позже. Интересно, когда он спит? Я явился к нему ночью, а он принял меня, не моргнув и глазом.
Саму территорию Оазиса обойти нетрудно. Имеется несколько приметных точек: «хижина» Смотрителя, холмик (из которого извлекли обломки того самого меча), ныне сухой и мрачный фонтан (из него уже не бьёт целебный источник), величественный сиарх и огромный, отполированный многими прикосновениями кусок гранита — возможно, из Скрытого Дома.
После краткого обхода (Оазис теперь пустынен и молчалив), Клеммен уселся под стволом каменного дуба, потёр глаза. Всё ещё хотелось спать. Не стоило долго читать на ночь…
На жёсткой неподатливой коре этого сиарха вырезаны вертикальные и горизонтальные чёрточки — узким кольцом шириной в полметра, на расстоянии ладони от земли. Клеммен давно заметил их и спросил у Д., не пытался ли кто-нибудь дешифровать знаки. Очень похоже на надпись.
— Пробовали, — Д. указал на штрихи, сильнее всего напоминающие буквы. — Где-то здесь различима надпись: «Я не знаю, что…» И всё. Чьи-то глупые выходки. Вот, полный разворот ствола. Сиди да любуйся, если интересно…
— Глупые выходки? — не понял Клеммен. — Очень настойчивый глупец. Сколько нужно усилий, чтобы прорезать хотя бы одну чёрточку?
— Они не вырезаны, — Д. указал пальцем на самую широкую полоску. — С механическими травмами сиарх справляется за несколько недель. Напрасный труд: всё заплывёт так, что и под увеличением не обнаружить.
— Магия?
— Сиарх , — терпеливо пояснил Д., — полностью поглощает естественные силовые линии. Всё равно, что выливать в пустыне воду прямо в песок. Возможно, когда-нибудь получится озеро, но не хватит ни воды, ни терпения.
— Так уж не хватит?
Д. внимательно посмотрел ему в глаза.
— У кого может хватить, подобными опытами не занимаются, поверь мне. Смысл тратить силы подобным образом? Словом, линии нанесены не механически.
