Альвийский лес (СИ) - Пасценди Доминик Григорьевич (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Тащить с собой всё, что Дорант привез в Кармон, плюс всё, что он в Кармоне закупил — было не на чем и незачем. В лесу мшетта бесполезна, несмотря на прекрасный бой и возможность попасть в человека в двух сотнях шагов, а то и дальше. В стоящего человека. Ну, или медленно двигающегося. Или во всадника, который едет шагом. Но уже не рысью.
Груза и так получалось слишком много. Можно, конечно, взять ещё лошадей — но тогда и подвижность, и скрытность их похода полетят к демонам.
Дорант вздохнул, вытащил мшетту из чехла и принялся чистить и смазывать. Она, конечно, была чистой и смазанной — каваллиер стрелял из нее в последний раз больше месяца назад — но за оружием надо ухаживать. Особенно если собираешься оставить его надолго без присмотра.
Дорант дочистил мшетту, засунул её в седельный чехол и отправился искать Харрана, чтобы тот открыл оружейную кладовую. Харран нашелся в маленьком кабинете, где обычно занимался бумагами; он сидел мрачный и смотрел в одну точку. Дорант снова не стал в это вникать. Юноша, в ответ на его просьбу, со вздохом поднялся и решительно двинулся в сторону оружейки.
Там Дорант бережно пристроил мшетту в чехле на крюк и ещё раз прошёлся по харрановым сокровищам. Не то, чтобы ему было что-то нужно: просто он любил оружие.
В дальнем углу, где было сложено на столах всякое старье, он нашел древнюю, старше его самого, пиштоль с фитильным ещё замком. Сначала он обратил внимание на исключительно хорошую узорчатую сталь ствола, дорогую даже с виду, подивился длине ствола и размерам оружия, а потом его внимание привлек приклад. Дорант взял пиштоль в руки и рассмотрел внимательно. Эх, было бы хоть два-три дня до выхода — можно было бы отдать ее мастеру, чтобы переставил приклад на четырехстволку, уж больно он был ухватистый, да и по размерам подходил. Дорант подержал оружие в руках и отложил с сожалением. Мрачный Харран стоял рядом с отсутствующим видом, не обращая внимания на то, что происходило вокруг, но Дорант, занятый своими мыслями, снова не обратил на это внимания.
И наконец, они вышли в поход. Сильно после полудня, и вовсе не скрытно, как хотел бы Дорант. Более того, их провожал едва ли не весь город, во главе с наместником и гуасилом (с женами, конечно же), и где-то в задних рядах тулился армано Миггал, бледный, но решительный. Все дружно комментировали Красного Зарьяла, мрачного Харрана, озабоченного Доранта, сосредоточенных боевых слуг и зарьяловых людей, а пуще всего — семенящую рядом с конем Асарау альву со спутанными руками и ногами и самого Асарау, которого весь город знал как нищего калеку-попрошайку, и вдруг он преобразился в добротно и недешево одетого и хорошо вооруженного воина, уверенно сидящего в седле, несмотря на увечные ноги (Дорант озаботился тем, чтобы устроить ему вместо стремян удобные раструбы для голеней, сделанные из старых сапог).
Перед выездом некоторое замешательство вызвал вопрос о том, как доставить на место альву. Никаких повозок, разумеется, не могло быть: дорога не позволила бы. Сажать её на лошадь — подумали, было, об этом, но, посмотрев внимательно на альву и на то, как реагируют на нее лошади (и она на лошадей), решили, что это не лучшая идея. В конце концов, решили, что двигаться быстро им незачем, так что альва пойдет ногами, держась, если надо, за стремя. Попутно выяснилось, чем она была так недовольна, когда её связывали. Асарау с грехом пополам, с многочисленными переспросами и уточнениями, понял, наконец, что связывать её надо было узлом специальным, чуть ли не ритуальным, который, на самом деле, почти не ограничивал её подвижности и не причинял неудобств, но не позволял двигаться с той неправдоподобной скоростью, которой так славились альвы. Она несколько раз показала на старой веревке, как вязать такой узел, и Дорант лично воспроизвел его на своей пленнице. С третьего раза у него получилось, и она довольно фыркнула.
Кроме альвы, все были верхом, да ещё небольшой табун вез во вьюках всё необходимое. Нужное число лошадей обошлось недешево, но дело — важнее денег, а деньги, благодаря Мигло Аррасу и выданному им амулету, для дела были. Дорант подумал: остались ли ещё лошади в Кармоне? Они с Харраном выгребли едва ли не всех свободных. Так что, если кому приспичит купить коня под седло, придется ждать, пока лошадники пригонят очередной табун. Ну, или по деревням в окрестностях поскрести, но там приличного верхового вряд ли найдешь.
Дорант велел, чтобы Асарау ехал рядом с альвой. Если ей что понадобится, она сможет спросить у него. Сам же Дорант пристроился чуть впереди; он слушал, как воин гаррани пытается разговаривать с альвой, вслушивался в её неохотные ответы и думал, что ему надо бы начать учить язык альвов прямо сейчас, пока для этого есть возможность. Он не знал, зачем ему это, но точно знал, что лишних знаний и умений не бывает.
Сказано — сделано. Дорант придержал коня, так, чтобы альва оказалась между ним и Асарау, и попросил воина гаррани, чтобы тот переводил. Он спрашивал альву, как на их языке называется то и это; против ожиданий, она отвечала. Дорант понял, что ей скучно, а разговор её занимает.
До заката, с коротким привалом, они успели проехать примерно треть пути к озеру (альва они выпустили давеча гораздо дальше). Лошади, всю дорогу двигавшиеся шагом, практически не устали. Красный Зарьял сказал, что такими темпами они приедут на место дня через четыре, а то и пять.
Они были ещё вдали от Альвиана, поэтому можно было воспользоваться огнем, чтобы приготовить пищу. Да и вообще, угрозы не ожидалось. Тем не менее, выставили часовых и ели посменно. Альве предложили запасливо взятые с собой фрукты; она забавно сморщила нос, выкинула часть из плодов, но остальные съела. Потом, через Асарау, попросила, чтобы ей дали все остальные. Дорант удивился, но решил согласиться. И не прогадал: зрелище было крайне необычное. Альва застыла над плодами, протянув над ними руки. её глаза были закрыты, рот почти незаметно шевелился, будто она говорила что-то. Прямо на глазах с плодов исчезли начавшие было появляться темные пятна, шкурки расправились и заблестели. Дорант поймал себя на том, что рот его открыт от удивления, а дыхание задержано.
Два или три плода альва все-таки выбросила, видимо, в них процесс порчи зашел слишком далеко. Остальные же стали выглядеть так, будто их только что сорвали с дерева или грядки.
Когда погасили костер, рыжебородый в почти полной темноте вытащил из кошеля и бережно разместил посреди круга прогоревших углей небольшой темный предмет. Пошептал над ним и осторожно отошел. Дорант узнал в предмете амулет. Он спросил Зарьяла:
— Маскировочный или защита?
— Откуда! Этот-то едва достал, содрали денег не по-божески. Это отвод глаз. Тут и такие редкость.
Дорант подумал, что надо предупредить своих, чтобы двигались медленно и плавно, и чтобы вели себя потише. Отвод глаз только делает невозможным для тех, кто находится вне радиуса его действия, сконцентрировать зрение на том, что внутри этого радиуса. В принципе, он может работать и самостоятельно, однако при внешнем подогреве служит дольше. Как, впрочем, и вообще большинство амулетов. Почему многие из них и носят вплотную к телу.
Наутро они поехали дальше. За время остального пути не произошло ничего замечательного. Дорант учил язык альвов, делая поразительные даже для него самого успехи (помогала способность и склонность к музыке), на третий день он начал неплохо уже понимать альву, когда она говорила простыми короткими фразами о несложных вещах. Много помогал Асарау, у которого запас альвийских слов был довольно велик, хотя и своеобразен: альва обмолвилась, что он говорит, как уолле — после некоторого обсуждения Дорант понял, что так альвы называют детей.
Кстати, она без всякой задней мысли рассказала, что действительно умеет "разговаривать" с растениями и животными, помогая им, как она с грехом пополам смогла объяснить, "выгнать совсем мелких и совсем глупых живых, которые делают плоды гнилыми, заставляют раны гноиться и так далее". Дорант подумал, что все-таки ещё очень плохо понимает по-альвийски: вроде каждое слово знает, но смысл всей фразы остался для него темным. Что это за мелкие и глупые живые?
