Порядок и хаос бессмертных (СИ) - Шолохов Олег Олегович "Grave" (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Столь спокойным тоном были произнесены обезоруживающее слова, абсолютно каждый из-за такого спокойствия не мог найти что сказать. Даже Галлан Балстон, который был удивлен больше остальных, сидел с широко открытыми глазами.
— Откуда тебе известно это все? Откуда такое спокойствие?
Новые голоса раздались со стороны комнаты, из которой недавно вышли Амалия и Сарина. Не дожидаясь их выхода, и не одарив ответом, Мефисто сказал с широкой улыбкой:
— Вот теперь можно начинать.
Глава 40
Мертвый город Акрон
Тусклое пламя свечи лениво освещало маленькую комнату, сжигая и без того затхлый воздух. Плотно закрытые ставни и окна, из-за скопившегося запаха трупных испарений на улицах, не давали и шанса на проветривание свежим воздухом.
За закрытым окном, если бы можно было увидеть, стояла глубокая ночь. Практически каждый город в такой поздний час не мог похвастаться большим шумом и множеством звуков. Но даже редкие шаги прохожих, лай собак, мяуканье кошек, потрескивание факелов, пьяные крики вдалеке придавали им жизни даже в такой поздний час.
Акрон же отличался, некогда оживлённый, красивый, веселый и красочный. Город, в котором бурлила жизнь, люди, которые были его сердцем, остановился. Он умер в самом своем рассвете, он был бездыханен, холоден и бледен…
В эту глухую гробовую ночь были слышны лишь звуки тихого сопения спящих и шуршание пера по бумаге. Малек Залкан занимался совсем не свойственным ему ремеслом — письмом. Сосредоточено и кропотливо он макал перо в чернила и снова приступал к письму.
Его сосредоточенное занятие прервал стук в дверь, очень тихий из-за блуждающей мертвой тишины. Бросив перо в чернильницу, он не спешно пошел отворить двери. За ней стояла Аквария, в ночном халате без укладки волос и прочей дневной мишуры.
— Можно войти? — Шепотом спросила бессмертная.
Мужчина без лишних слов отошел с прохода, давая согласие на ее просьбу. Ее маленькие босые ножки бесшумно ступали по деревянному полу. Остановившись возле кресла, в котором только что сидел Малек, она кинула взгляд на бумагу и написанные на ней слова.
Бывший командующий осторожно прикрыл дверь, боясь нарушить тишину скрипом или хлопком. Обратив внимание куда смотрит Аквария, он не стал ее останавливать, а лишь сказал:
— Письмо домой, моей семье, отцу и младшему брату, я так и не поздравил его с рождением второго ребенка. Даже не видел его, погоня за славой затмила все прочее.
Малек начал пересказ своих мыслей: о доме, о семье, совей жизни. Аквария не стала его останавливать, удобней устроившись на кровати, стала внимательно слушать.
— Последний раз я был дома на празднике, в честь первого дня рождения первенца моего брата Валкана. У нас разница всего в четыре года, но я запретил ему вступать в армию. Он не бестолковый воин, довольно сильный и храбрый, как для обычного человека. Но у нашей семьи должен быть прямой потомок. И с помощью дуэли я заставил его остановиться, осесть и быть приемником рода. Как же сильно я тогда его избил, уже закаленный в боях, ведь я в армии еще с малых лет. Всегда и везде с Райнаром и Мефисто. А с этими монстрами сражаясь, хочешь не хочешь, а нужно было становиться сильным, чтобы не отстать. Он еще долго злился на меня, но я благодарен что только на меня. Его злость обошла стороной нашего отца и матушку. В частности, наша ссора после этой дуэли и останавливала меня от посещения дома публично. В тайне я навещал наших родителей, которые постоянно благодарили меня за эту дуэль и мою победу. Им было важно, что младший, более слабый сын, дома, в окружении, семьи, заботы и любви, которой мне доставалось мало, но я не жаловался, не подумай. Меня все устраивало, он мой младший брат и я забочусь о нем. Но тень на сердце все же пала, я пристрастился к выпивке и женщинам, я бежал за славой, за сражением. Пока не родился его первенец. Это его изменило, его злость и обида испарилась. Он позвал меня на именины сына, потом и на день рождения. И был столь убедителен в своей благодарности, с такой искренностью говорил о правильности моего запрета. Он плакал предо мной, молил о прощении его глупости. О том, что из-за его гордости и эгоизма я не мог видеться с семьей и с ним. Он повзрослел прямо на моих глазах. И я повзрослел вместе с ним. Ту ночь мы провели вдвоем, в семейном саду с выпивкой говорили о многом, что упустили за эти годы. На утро я вернулся в небесный город, пообещав навещать их почаще. С того обещания прошло шесть лет. У него родился второй сын. Матушка умерла из-за болезни, я не посмел поехать на ее похороны. Там был уже не мой дом, из-за своей погони за славой, выпивкой и легкими отношениями, я потерял чувство дома. И вот сейчас, по прошествии стольких лет, я пишу домой письмо. Все из-за твоих слов, Аквария. Спасибо. Благодаря тебе я набрался смелости понять, что важно и нужно. Не уверен, что когда-то еще увижу свою семью, своего брата и племянников. Я хочу сказать им спасибо и проститься с ними. Пускай и лишь с помощью бумаги и чернил.
Слова мужчины произвели неизгладимое впечатление на женщину. В уголках ее голубых глаз выступили маленькие капельки слез, которые из-за тусклого пламя свечи блестели яркими бликами. Она не могла подобрать слов утешения: с ее опытом, мудростью, прожитыми годами она не могла найти нужные слова. Единственное, что она сделала, подошла к нему, крепко обняла за голову и прижалась к его груди. Ведь и она пришла за некой возможностью утешения. В ответ бывший командующий прижал ее к себе, скрепив в сильных объятьях.
Уже свеча дожила своей короткий век. В комнате воцарился мрак, тишину которого нарушали всхлипы женских слез и тяжелое не ровное дыхание мужчины.
— Позволь немного побыть бессмертной, — сказав слова, комнату окутал мягкий голубой свет. Такой, который бывает у побережья южных островов.
Они встретились взглядами, у нее слегка заплакан, у него печален и угрюм. Манящий момент утешения и притяжение уставших сердец скрепил их губы в поцелуе. Страстный, сильный, но столь нежный. Пытаясь передать все те эмоции, что есть, всю ту боль, что накопилась.
Аккуратно, боясь развеять мягкий свет и глухую тишину, они сбросили оковы лишней одежды. Не размыкая губ, заняли постель. Сейчас для них не было бессмертных, не было войны. Сожаления, поступки и боль остались вдалеке. Лишь женщина с мужчиной, которые старались утешить друг друга. Весь остаток ночи со всевозможной нежностью, с невероятным сильным вожделением они любили и наслаждались миром для двоих.
Проснувшись поздним утром, Малек был в комнате уже совсем один; закончив письмо, адресованное семье, он спустился в обеденный зал. Все уже сидели за столом, даже Мондис наконец преодолев свою лихорадку сидела за столом. Все еще слабая и бледная она понемногу вкушала приготовленные закуски. Кого не ожидал увидеть бывший командующий, так это рыжеволосую женщину, сидевшую рядом с бессмертной воды, они что-то увлеченно обсуждали.
— Всем доброе утро. Мондис, рад видеть тебя в здравии, — поприветствовал всех Малек, — ты оправдываешь титул бессмертного, с твоими ранами ты так быстро встала на ноги. Друзья, Аквария и, прошу простить за предположение, Флавия?
— Совершенно верно, рада новой встрече, Малек Залкан, — ответила бессмертная огня с лучезарной улыбкой на устах.
— Новой встрече? — Удивился Малек. — Разве мы уже встречались ранее?
— Вы тогда спали, я говорила только с вашим лидером — Райнаром. После той ночи вы впервые и встретились с Блегколом, тогда еще он был в личине философа Азраила.
Утвердительно кивнув на слова Флавии, мужчина тоже сел за стол и принялся за еще теплый завтрак.
— Сареф, у меня не выпадал случай спросить, но как тебе ощущения после приобретения бессмертия? — Спросил Дэмитер.
Видимо до этого вопроса лучник не особо задумывался об этом. Он не спешил с ответом и по лицу было видно, что он погрузился в свои мысли и чувства, пытаясь отыскать в них кардинальное отличие.
