Проклятие принцессы (ЛП) - Хаскелл Мерри (читаем книги .txt) 📗

Подумай о них и о себе, хотелось мне добавить. Я с трудом могла справиться с этим с ним и Михасом. Как он может оставаться один?

Он посмотрел на меня сверху вниз.

— Я бы мог заставить тебя тоже танцевать со мной каждую ночь, — произнес он наконец. — Но в итоге я понял, что это не по мне.

Я ударила себя кулаком по ноге.

— Значит, ты идиот! Помолвка — это обещание. Так не дай мне его нарушить! Если бы я не вмешалась, может быть, со временем, кто-нибудь из двенадцати принцесс и стал бы твоей женой.

Он пропустил мои слова мимо ушей.

— Ты слишком юна для брака. Я… я был поглощен идеей о молодости и жизни, которая плещется в тебе. И твоей любви. Ох, но не ко мне. Но то, как сильно ты любишь своего отца, что обменяла свою жизнь на него. Ни одна из принцесс не любит так своих сестер.

— Они не родные сестры, — сказала я, как будто это очень важно знать. — И они говорят, что слишком сильно любят друг друга, чтобы позволить кому-нибудь пожертвовать собой.

— Может быть и так. Но ты не подходишь этому миру.

Все-таки я немного привязалась к этому миру, подумала я, хотя не особо понимая, с чего вдруг такая мысль меня посетила.

Я любила свой гербарий, грубый и не обустроенный, любила свой лес, хотя он не был в лучшем состоянии, но рос.

И в каком-то смысле я любила Драгоса. Достаточно, чтобы желать ему лучшей жизни, а не одинокого правления в умирающем и уязвимом королевстве.

Я прикусила губу и взглянула на гранат, лежащий у стены. Сок из него вытекал, как кровь. Я думала о спящих, растворяющихся в воздухе под заботливым взглядом Адины, о матери Дидины и герцоге Стирии, умирающих в башне, о исчезающих душах, о том, что Дидину отравили за попытку спасти собственную мать. Я думала о нимфе Алеты, о том, как она была уверена, что именно травница сможет пробудить жизнь в Тоносе. О том, как я сама стала на это рассчитывать.

Может быть, по прошествии тысячи лет мне удастся спасти спящих, но я не знала, как и когда. Передо мной стоял выбор: излечить земли, в легкости чего я уверена, или же цепляться за призрачную надежду и потерять и Тонос, и спящих.

Я подняла половинку граната с пола. Мякоть свисала с него, пять зернышек, связанных друг с другом, мрачно мерцали. Я схватила их и бросила себе прямо в рот.

Я закрыла глаза. Сок брызнул на язык, семена лопнули под давлением зубов. Тьма вернулась. Я сделала глубокий вдох.

Когда открыла глаза, Драгос пристально смотрел на меня, и я поняла, что Тьма никуда не делась, она все еще была рядом, но она уже не та. Я видела, и то, что видела, не ограничивалось светом от свечей, нет, я видела и то, что было в конце коридора и за окнами.

— Это что, дневной свет? — спросила я в изумлении, вставая на ноги, чтобы выглянуть наружу.

— Такой, как он всегда был. Мертвые и бессмертные всегда его видели именно так. И те, кто отведал здесь пищи.

— Даже Михас? — спросила я, и тут же вспомнила, что он никогда не ходил с зажженной свечой или лампой, только когда мне это было нужно.

Я смотрела на мир за окном, казалось, что его освещают тысячи солнц, размером с пылинку, рассеянных и крошечных; звезды, что ярче звезд, настолько яркие, что от их света можно различить цвета. Я видела долину, простирающуюся у подножья замка Тонос, и маленькие фигуры, которые бродили по ней, — далекие души.

Я сделала глубокий вдох, и мне показалось, что чувствую запах травы, что растет на этой долине. Вдохнула еще раз и почувствовала резкий запах мокрых камней, исходящий от озера и медный аромат деревьев из Королевского лема.

Моего леса.

Тьма засмеялась, но в ее смехе не было злости. Она обволокла меня и была теплой, как плащ, и я могла дышать.

Меня пронзило ощущение, что весь мир — весь Подземный мир — принял меня в ту самую секунду. Но лишь один взгляд на Драгоса разрушил это ощущение.

Он был в ярости.

— Ты не победила в споре, — сказал он, — поев здесь, ты только оказалась в моей власти, а я все еще хочу, чтобы ты ушла.

Я задумалась над его словами. Я не почувствовала никакого резкого желания подчиниться ему. Наоборот, ощутила только голод, рвущийся наружу, и впилась зубами в гранат, молча предложив ему вторую половину. Он лишь посмотрел на нее.

— Я понимаю, что ты не хочешь жениться на мне, — сказала я. — То есть, я не понимаю почему, если мне нравится здесь. Но на вкус и цвет… Но если ты хочешь процветания своему королевству, я думаю, ты бы согласился на это.

И я снова протянула ему гранат.

— Неужели ты не понимаешь? — проревел он. — Я отпускаю тебя для твоего же блага. Возвращайся и верни свою душу солнцу и Богу, пока еще можешь!

Я пропустила его слова мимо ушей. Я должна была. Если могу потерять душу, став королевой Тоноса, то, вероятно, я уже это сделала.

— Укусив гранат в первый раз, я съела пять зерен.

— И что?

— А то, что ты можешь отослать меня сейчас. На время. Но затем я вернусь навсегда. Через пять лет. Одно зернышко за один год.

— Пять лет, — прошептал он.

— Я вернусь. Я отправлюсь туда с моим отцом, как ты хочешь. Но я стану старше и вернусь.

Он задумался и слегка покачал головой.

— А дальше что?

— Я вернусь и стану твоей женой, — я опять протянула ему гранат и потрясла перед ним. — Я дам Тоносу невесту по доброй воле.

Наконец он взял у меня фрукт, хоть и неохотно.

— А теперь скажи мне «да», — проговорила я.

Я думала, что достучалась до него. Но я не смогла.

— Нет, — ответил он, сжимая гранат в руке так, что сок потек между пальцами.

Мне пришла в голову мысль, просто плюхнуться на трон рядом с ним и дать обещание остаться здесь и сейчас. Мне захотелось приковать себя к чему-нибудь.

Я прибывала в смятении. Все, о чем, как мне казалось, я мечтала — мой собственный гербарий и возможность спокойно заниматься любимым делом — померкли, когда возникли более простые проблемы, как нехватка солнца и еды. Но теперь этой проблемы больше нет, и Подземный мир выглядел очень заманчиво. Но… если честно, Драгос, Михас и Тела не могли считаться полноценным окружением. Мне нужны были друзья. И отец. Смогла бы я жить в мире, окруженном темнотой, как назвала его нимфа, когда солнечный мир был в одном шаге от меня?

И я больше не была связана словом. Драгос сам это сказал. Может быть, я и хочу излечить Тонос, но, в конце концов, не могу же я заставить его жениться на мне? Тоносу, возможно, нужна не только невеста по доброй воле, но и жених.

А Драгос не выражал желания сделать это по доброй воле.

Меня душили слезы, и я не могла и слова вымолвить. Я сделала жалкий реверанс и повернулась, чтобы уйти.

И в ту же секунду боковым зрением я увидела, как что-то голубое промелькнуло рядом со мной. Еще не до конца осознав, что увидела, я закричала во все горло.

Но Драгос уже пришел в движение. Он выхватил сверкающий трезубец из ручки своего трона и ткнул его основанием в голубую вспышку, затем быстро перехватил оружие, готовясь нанести удар сверху.

Голубая вспышка превратилась в Армаса, а на его голове остались лишь лоскуты от моей второй шапки-невидимки. Он яростно бросился в направлении Драгоса, направляя удар меча в середину головы Драгоса, туда, где располагался третий глаз.

Я уверена, что это Лакримора послала его убить Драгоса.

Одним ударом трезубца Драгос выбил меч из рук Армаса, другим сбил его с ног, еще одно движение и Армас оказался на полу, а трезубец Драгоса упирался ему в горло коротким зубцом, а два длинных расположились по обеим сторонам от него.

— Я отпускал ее, — произнес Драгос.

— Я выполнял свою миссию перед лицом Бога, змей, — ответил Армас.

Не поворачивая головы в мою сторону, Драгос произнес:

— Ревека, уходи.

Меня сковал страх ровно до этого момента, но я почувствовала, как по телу разливается спокойствие, и сделала шаг вперед и положила руки на трезубец.

— Пощади его.

— Его? Почему?

Я нахмурилась.

— Есть ли причина, достаточно весомая, чтобы пощадить одного человека, когда требуется простое милосердие? Я могла бы солгать и сказать, что у него двое маленьких детей…