Поверженные правители - Холдсток Роберт (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Она с горечью рассмеялась:
— И объелись лотосом.
— Кто ты?
Она приложила палец к губам:
— Ты был таким тихоней, в свой черед работал веслом, охотился, наблюдал, слушал, собирал. Ты думал, я не узнаю тебя? Думал, я не знала, кем ты был или, вернее, кто ты есть?
— Кто ты?
Она с улыбкой взяла меня за руку:
— Подсказка: до меня здесь была дикая старуха с гористого островка на юге от Греческой земли. Богиня дикарей. Не так уж легко, скажу я тебе, было отделаться от нее. Ясону это удалось! До нее? Нимфа. До нимфы? Еще одна визгливая покровительница с гор на востоке. Баабла. Та была больше орлица, чем женщина. И домом ей служило орлиное гнездо на башне, что стремилась дотянуться до звезд. Ну же, Мерлин, ты должен уже узнать меня!
Я признался, что узнал.
— Да. Афина, наша покровительница на Арго.
Она три раза размеренно хлопнула в ладоши.
— Молодец. Хотя порой вам улыбалась моя мать, Гера.
— Но ты просто девочка!
— Просто эхо, — поправила она. — Когда Афина покинула корабль, здесь осталась эта малая тень. Остались тени всех его хранительниц, кроме той дикарки, Укротительницы. Как страшно! Иные тени так стары, что стали тише шепота. Мы все теперь живем в меркнущем мире. Мы спим, и играем, и мечтаем. Но всего этого не слишком много. Слишком стары, слишком далеко зашли. Вот что я такое: эхо, шепот, мечта. Но сейчас Арго пожелал, чтобы я показала тебе то, о чем ты забыл. Он вызвал меня назад. Ты был в отлучке, когда это случилось, упражнялся в магии, хотя вскоре вернулся к Ясону.
Она пробежала мимо меня, поманив за собой.
Дворец гудел и гремел звуками. От игры света на мраморных стенах коридор казался живым.
Она провела меня в парадное святилище — просторный зал с высокими потолками и стенами, сложенными из толстых кедровых бревен. В центр зала вел лабиринт из гранитных столбов, порой высоких, как корабельные мачты. Медея воссоздала колхидское святилище, но вместо расщелины между валунами и деревьями здесь блестел янтарно-зеленый мрамор.
В самой середине зала возвышался вставший на дыбы белый каменный баран, в шесть раз выше человеческого роста. В вытянутых передних копытах он держал широкий медный сосуд. Его рубиновые глаза косили в стороны, рога были увиты золотыми нитями. Пасть разинута. Поток расплавленной бронзы изливался из горна в его голове, собираясь в сосуд.
Внутри этого громадного каменного изваяния слышался шум механизма, втягивающего остывшую бронзу обратно в горн, чтобы опять превратить ее в «слюну божества».
Медея, хотя и усвоила греческие обычаи, оставалась по наследственному праву жрицей Овна.
Звон тамбуринов и нестройные причитания женщин, горестная песнь, внезапно завершившаяся пронзительным воплем, подсказали мне, что обряд подошел к концу. Медея с Ясоном вышли из-за столбов рука об руку. Медея в черных с зеленью колхидских одеяниях, с пышной юбкой колоколом, груди прикрыты длинным широким нагрудником с зеленым и золотым узором, сделанным из дубленой бараньей шкуры. Нижнюю часть лица скрывала вуаль из лазуритовых бус; черные волосы навиты на высокий тонкий конус из кедрового дерева. Ясон, напротив, был в простой шерстяной тунике земледельца, правда, разукрашенной, но отнюдь не царской. И в одной сандалии. На шее у него, на золотом ожерелье, висел амулет в виде маленького кораблика из синего кристалла.
Но выглядел он опрятным: борода подстрижена и тонкой линией окаймляет подбородок, волосы собраны в пять тугих косичек, приколотых к голове. Глаза блестят, улыбка довольная. Таким запомнился мне Ясон в нашу первую встречу: молодым, дерзким, жадным и самоуверенным.
Я вслед за ними покинул Зал Овна. Один раз Медея чуть обернулась, словно прислушиваясь.
Неужели она сознавала мое присутствие? Она должна была знать, что я в нескольких днях пути от них, у оракула. Но неужели она уловила эхо будущего?
Тень Афины, дух-дитя скакал вприпрыжку рядом со мной.
— Тебе, кажется, со мной неловко, — угадала она.
— Нет. Просто я запутался.
— Оттого что я маленькая? Все боги когда-то были детьми. Все боги когда-то были двумя большими богами, пыхтевшими в объятиях друг друга. Боги наделены умением продвигаться взад и вперед по собственной жизни. Ты тоже почти умеешь это. Разве нет? Ты меньше мужчина, чем большинство из вас.
— Прошу прощения?
Она засмеялась своей оговорке.
— Я хотела сказать: в тебе больше чего-то другого, чего-то странного, чего-то от Времени.
— Да, я такой. Куда мы идем?
— Подсматривать за ними, — хихикнула девочка. — Подсматривать, как они… обнимаются? Я достаточно изящно выразилась?
Я остановился.
— Это касается только их.
— Тебе не хочется посмотреть?
— Нет.
— Чепуха! Ты только и делаешь, что подсматриваешь. Я знаю тебя, молодой старец. Ты никогда не стесняешься подсмотреть, если думаешь, что можешь так что-то узнать. И я тоже. Даже когда я настоящая, а не тень. — Она добавила, поддразнивая: — Вот уж не думала, что ты так застенчив, Мерлин.
И я не думал.
Конечно, не застенчивость удерживала меня. А память о любви к Медее. Моей любви к Медее. Но Афина-эхо потянула меня за руку, и мы пошли дальше по коридорам к спальне колхидской жрицы и ее изголодавшегося греческого завоевателя.
Свита Медеи — опытные женщины и юноши с пушком на подбородках — засуетилась, захлопотала, заканчивая привычные дела: наполнить тазы водой, маленькие золотые кубки — вином, расправить складки ткани над постелью: открытую палатку из цветных полос, скрывающей под собой ложе.
Нагая Медея была прекрасна: ее вид, воспоминания о ней молотами стучали у меня в голове. Она была такой бледной рядом со смуглым волосатым Ясоном. Когда они обнялись, когда прервался первый поцелуй, он отвернулся от меня, опуская Медею на ложе, но глаза Медеи нашли мои глаза, и движение ее губ беззвучно поведало, что она знает о моем присутствии. Она встретила мой взгляд из глубины прошлого, и в ее глазах была теплота, а потом снова ярость волчицы, и она прижалась к мореходу, раскинувшись под его сильным, но нескладным телом.
Зачем она привела меня в их собственную комнату в миг, принадлежавший только им двоим? Что задумала Афина? Девочка прижала палец к губам:
— Сейчас будет разговор. Арго хочет, чтобы ты его услышал.
Ясон дотянулся до чаши с вином и осушил ее. Комнату продувал приятный прохладный ветерок. Медея лежала у него на груди, поглаживала по бедру, тихонько напевала.
— В следующее полнолуние, — заговорил он, проводя рукой по ее волосам, — я отплываю на Арго в любую часть океана, в какой можно найти для тебя дар твоей мечты. Свадебный подарок. Куда угодно, если пути туда не больше двух недель. Дольше я не перенесу разлуки с тобой.
— Что ты надумал? — спросила она, легонько поддразнивая. — Надеюсь, не второе руно? Одного корабля, набитого овчинами, мне хватит на всю жизнь.
Он рассмеялся:
— Мы выгодно их распродали — все, кроме руна из храма.
Колхида изобиловала овчинами с золотыми песчинками, налипшими на шерсть при промывке золота в горных реках. Ясон со своими аргонавтами перед бегством из Колхиды загрузили пять десятков таких шкур и сбыли их, пробираясь по рекам на юге Гипербореи, еще до того, как вышли в Керуанское море у Стохиад.
— Нет, — продолжал он, — я думал о восточных землях, о стране зороастрийцев. Они там творят настоящие чудеса.
Медея не дрогнула:
— Нет! Это совсем ни к чему. Хватит с меня рунных камней и волшебных камней. Слишком тяжелое имущество.
— Ну и хорошо, тогда поближе к дому, на берегах Иллиума. Колесницу, на которой прекрасный легконогий Ахилл семь дней и ночей волочил тело Гектора вокруг стен Трои. Ее до сих пор видят на равнине: тень героя яростно гонит коней, и труп все еще привязан поводьями. Тому, кто прикоснется к проносящемуся мимо телу, открывается ненадолго вход в Нижний Мир. Я соберу свою команду, подстерегу колесницу с ее бешеным возничим и поймаю их.
