Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген (книги онлайн полностью .txt) 📗
- Садись, недоумок, - приказал Арнульф беззлобно. Казалось, ему всё равно, и это было хуже всего. Хоть бы кричал, хоть бы ругался, хоть бы поминал мать, отца и всех родных - нет, голос его был тих и прохладен, как весенний ветерок, а взгляд, обычно цепкий и острый, теперь отрешённо скользил во тьме. Хаген присел напротив, скрестил руки на груди. Сверкнуло кольцо на указательном пальце. Кольцо, на котором он клялся. Ныне та клятва дала трещину.
Впрочем, перстень-свидетель не треснул. Это обнадёживало. Хоть немного.
- Скажи-ка, о чём ты думал, когда решился открыть Мару мой замысел?
- Об одном предсмертном проклятии, - честно сказал Хаген. - И о двух китах, которых можно поймать на один крючок. Как Хюмир на той знаменитой рыбалке.
- Поясни, - потребовал Арнульф.
Хаген собрался с духом, облизнул пересохшие губы. В мыслях всё казалось разумным, но попробуй это связно и убедительно пояснить! Легче пересказать Сэмундовы "Песни Земли".
- Прежде всего должен признаться, - начал Хаген осторожно, точно шёл по тонкому льду над озером, - что солгал тебе, когда сказал, что не держу зла на Атли Ястреба и ни в чём его не виню. Хотел бы, но... На Сельхофе были мои друзья. Ну, пусть не друзья, но... Альвёр... Я дал ей не лучший совет. Она мне снилась. Потом. Теперь не снится, да кому от того легче... Буссе Козёл был добр ко мне. Поэтому у меня нет причин любить этого Атли. Кроме того, один из его людей, Ингмар Высокий Замок, назвал меня женовидным мужеложцем. А я не ложусь с мужами, пусть даже и похож на девчонку...
- Это понятно, - махнул рукой Арнульф, - у тебя на Ястреба большие и злые зубы. Ты хочешь, чтобы кто-нибудь надрал ему зад. Это первый кит. Дальше!
- Мне показалось странным, что Мар так отзывается о том, с кем год назад вместе грабил. Я подумал, что вряд ли он сам осмелится мстить Атли, потому что, по его словам, удача его покинула. Но в его сегодняшних словах был смысл: ведь не только Ястреб гнездится на Эрсее по осени, но и твой кровник Кьятви Мясо, и многие другие. Хватит ли у нас людей? Вот и подумалось мне, что Мар со своими будет не лишним.
- Это второй кит, - кивнул Арнульф. - Но ты не подумал, что Мара нарочно посадили в Гравике, чтобы он нюхал, чем тут пахнет, и слал весточки друзьям?
- Это первое пришло мне в голову. Но ты ведь сам видел, Арнульф Иварсон, как рассвирепел сын Дюггви, когда речь зашла об Ингрид. Я знать не знаю, что там происходит у мужчин с годами в сердце и в мошонке, какой тролль толкает под ребро, когда седина трогает волос, и надеюсь, что не доживу до тех годков, но коли старый пёс рычит и скалит зубы, то чего ж его держать на привязи? Кроме того, - добавил юноша негромко, - думается мне, что воистину Мар не станет жалеть ни себя, ни своих людей, и коли пустить его первым, то он расчистит дорогу тебе и Бьёлану.
- То есть ты положился в этом деле на чутьё?
- Похоже, что так.
- А почему за моей спиной? Почему не предупредил меня, не посоветовался?
- А какая теперь разница? - пожал плечами Хаген. - Ты-то всё равно меня прогонишь.
Арнульф тяжело вздохнул.
- Недоумок, - сказал он, как отрубил. Слово шлёпнулось холодно и влажно, словно добрый шмат сырого мяса. - Если бы я хотел тебя прогнать, то ты бы уже катился по склону Фленнскалленберга с отпечатком моего сапога на заднице. Понял? А коли спрашиваю, то есть разница. Признаюсь честно, я и сам думал подрядить на это дело Мара, да опасался. Потому что я старый, я глуховат и слеповат, пусть по мне и не видно. Чутьё меня подвело. Что же - и Хаброк, лучший из ястребов, может промахнуться! Теперь я стану полагаться на твоё чутьё, лемминг.
От сердца отлегло. Хаген сидел, как неживой, как рунный камень на кургане. Видно, многие руны можно было прочитать на его лице: Седой тихо засмеялся и наполнил чашу из кувшина.
- Пей! Это хорошее вино из Форналанда!
Хаген деревянными руками поднял череп, Арнульф - кувшин, сосуды сошлись в приветствии.
- Скёлль, - сказал Хаген. А что ещё он мог бы сказать?..
- Скёлль, - эхом отозвался морской король. И добавил, пока ученик приходил в себя, - ты всё славно и быстро придумал, и мозги у тебя работают прытко, только, будь так добр, в следующий раз дай себе труд посвятить меня в свои замыслы. А то дам по жопе. Ремнём.
- Как положено отцу, - несколько криво усмехнулся Хаген.
- Скорее уж - деду, - засмеялся Седой, - вот тебе в награду за выдумку да за честность.
И протянул юноше трубку.
- Сам я никогда не понимал, что это за дурацкая привычка, - проворчал Арнульф, пока Хаген рассматривал подарок, - но раз уж ты пристрастился, то хоть не соси всякую гадость.
- А зелья не найдётся? - осмелился Альварсон.
- Утром у годи попроси, - старик устало смежил веки, - он даст.
Они пили до глубокой ночи. Говорили обо всём на свете. Потом Арнульф ни с того ни с сего завёл хриплым голосом "Плач по Эовульфу Гутаконунгу", а Хаген ему подпевал - или подвывал, если точнее. На середине песни в комнату зашёл Тролль, мягко ступая по соломе, залез на стол и тоже начал петь. У него оказался самый лучший голос. Так и уснули: Седой - в кресле, кот - на столе, а Хаген, как верный пёс, - в ногах у господина. Он был счастлив в ту ночь.
Ватага Седого покинула Гравикен точно в срок, в первые дни осени. Мар со своими людьми отчалил чуть позже - снеке "Дюфнар" требовался ремонт. А вот Арнульфу с кораблём не повезло. Магнус Торфидсон продал ему свой драккар и сперва запросил тысячу гульденов.
- На новое судно я не скупился бы, - сказал Арнульф, осмотрев корабль, - но за твоё корыто держи двести и радуйся удаче. Больше тебе никто не даст. А ты что скажешь, Крак?
- Это не корабль, а жукоглазая коростожопина, - проворчал кормчий.
И это было ещё мягко сказано!
На выщербленном борту зеленели следы имени судна, некогда выложенные медью: "JOER", и окованный нос позеленел от меди, но больше - от наросшего мха. Драконья голова, которую ставили на нос, изображала скорее зубастую крякву, причём полголовы оказалось отколото. "Поморник" был старый, тёмный от времени. На палубе пахло плесенью и гнилой водой. Днище обросло раковинами. Посмешище! Но когда норд-вест ударил в парус - равнина китов вскипела под килем.
- Эх, не чета моему "Бергельмиру", но за двести гульденов лучше не сыскать, - сокрушённо вздохнул Арнульф. - Как полагаешь, кормчий, до Эрсея дотянем?
- На фордевинд - пожалуй, - Крак освоился с кормилом и направил струг обратно на берег, - теперь надо его вычистить и законопатить, как следует. И кэрлинг бы поменять...
- Не надо, - раздался скрипучий голос из-под кормовых шпангоутов, - у меня "старуха" крепкая, тысячу лет прослужит!
Арнульф и Крак переглянулись. Кроме них да Хагена, на борту никого не было.
- Что? - Хаген пожал плечами и ткнул пальцем под ноги Краку. - Это клабатер. Я молчал.
- Магнус не говорил, что продаёт судно с клабатером, - Арнульф заглянул под шпангоут, - а то запросил бы две тысячи.
- А так за сколько продал? - осведомился скрипучий голос.
- За двести.
- И поделом ему, дуралею! - донеслось пьяное хихиканье.
- Может, ты всё же покажешься да назовёшься, раз уж подал голос? - сварливо бросил Крак.
- Налейте пива, тогда покажусь, - потребовал клабатер.
- Пива нет, - Арнульф отстегнул от пояса флягу с можжевеловкой, поставил на палубу, - угостить, чем есть, и не обессудь.
В тот же миг Арнульф и Крак увидели, как коренастый человечек в красном засаленном платке, повязанном вокруг головы, огладил зелёную с проседью бороду и приложился к фляге.
- О, о, вот это я понимаю! - закряхтел карлик. - Тысяча благодарностей, лучший из морских королей! Давненько меня не угощали... Ёстейн Эйнауген, у вашим услугам.
- А глаз тебе кто выбил? - полюбопытствовал Арнульф.
Действительно, на синюшном лице коротышки не хватало левого глаза. Зато правый пучился, как у лягушки. Ёстейн Одноглазый сделал ещё глоток и вернул флягу Седому.
