Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген (книги онлайн полностью .txt) 📗
Были также два лучника: Слагфид Охотник из Бьёрндаля и Форни Гадюка. Последний смазывал стрелы ядом, а ещё слыл лекарем. Были двое алмарцев: Иринг и Унферт. Собственно, Иринг был не из алмов, а из тирингов, но поскольку Иринг Тиринг звучало бы несколько по-дурацки, он тоже прозвался Алмарцем. Унферт же был истинным алмом, бывшим советником тамошнего короля, но власть сменилась, Унферт впал в немилость и счёл за лучшее скрыться в Стране Заливов. Он считался человеком учёным и мудрым, хотя и мало почитал старых богов, предпочитая молиться кресту.
Был и молодой Халльдор Холодный Ветер из Хергефьорда, которого Арнульф принял, ибо шла молва, что этот Халльдор - колдун. Юноша первым делом передал сэконунгу привет от своего наставника, Гейрмунда Змеиное Око, и добавил, что три года учился в Чёрной Школе. Седой сказал, что раз уж прозвали тебя Холодным Ветром, то будешь обеспечивать попутный ветер, а уж каким образом, никого не волнует: хочешь - дуй, хочешь - колдуй, хочешь - перди. Не справишься - змеиное око твоего наставника, мол, тебе на жопу натяну. Забегая вперёд, скажем, что Арнульф не имел причин приводить угрозу в исполнение.
Одним из последних пришёл упитанный Невстейн Сало. Точнее, прибежал вслед за здоровенным одноухим котом, чёрным, как штормовая пучина. Котяра гнался за пегой дворнягой, которая сдуру разинула на него пасть. Собака была вдвое крупнее, но бежала от кота, словно от лесного пожара, и жалобно скулила. Сука проскочила между ног Арнульфа, кота же Невстейн подхватил, но въехал с разбегу головой в грудь Седого и чуть его не свалил.
- Э... прощения прошу... - забормотал Невстейн. - Правда ли, что ты набираешь ватагу? Я...
- Как зовётся твой кот? - спросил Арнульф деловито.
- Мой кот? - похлопал глазами Невстейн. - Э... Троллем зовётся...
- Он только на собак охотится, или на крыс тоже?
- Крыс давит на раз, - похвастался Невстейн.
- Ты принят.
Оказалось, что Тролль умеет говорить. Когда Торкель забавы ради дёрнул его за хвост, котище невозмутимо обернулся к нему и чётко произнёс одно только слово, которое прозвучало примерно как "Г'ауно".
Лони по прозвищу Лепесток сходу получил отказ, но всё лето ходил за Арнульфом как привязанный и напрашивался в ватагу. Слова на него не действовали, угрозы тоже, пришлось поколотить. Не тут-то было: Лони выхватил короткий и широкий нож-кельхблат и за пару мгновений перерезал у драчунов пояса. Его всё равно побили, хотя бить кого-то, когда с тебя спадают штаны, нелёгкое дело. После Арнульф проведал Лони:
- Теперь понятно, почему тебя называют Лепесток. Откуда нож?
- От одного алма. Выиграл в кости. Тот не хотел платить. Пришлось его убить. Я принят?
- Ну раз уж такое дело...
Каждый в стае Седого заслужил своё прозвище. Так, Энгуль с Островов действительно прибыл с Фарейяр, с Острова Ледника.
Однажды вечером, когда в пивном зале Скёлльгарда собрался народ, Хаген спросил Энгуля, правда ли, что там каждую зиму прирастают льды и сталкивают в море куски суши.
- Так и есть, - отвечал тот весело, - хримтурсы плодятся так, что от них нет житья. На Половинчатом Острове ровно половина суши подо льдом круглый год, оттого он и зовётся Хальфей. Не растёт ничего, кроме мхов да лишайников. Ты видел когда-нибудь, чтобы подберёзовик вырастал выше самой берёзы? А у нас это обычное дело!
- Так это выходит уже надберёзовик, - сообразил Торкель ко всеобщему смеху.
- Я, когда сюда приехал, - говорил Энгуль, - долго не мог привыкнуть, что кругом столько деревьев и они такие высокие, такие толстые, и что земля так щедро родит.
- Ты, думается, потому и покинул свой Йокульсей, что там холодно и голодно?
- Не-а, - махнул рукой Энгуль, - жить везде холодно и голодно. Просто там очень скучно!
- Здесь уж точно повеселишься перед смертью, - заметил Фрости Сказитель. Он, как и Хродгар, был родом с Тангбранда. Он знал множество саг, легенд, преданий и просто смешных рассказов, потешая по вечерам народ. Хаген спросил его, зачем ему быть викингом, если он с его памятью и даром сказителя мог бы неплохо жить при дворе любого конунга.
- Поживи с моё, - добродушно посоветовал Фрости, - и узнаешь, что конунги - самые мрази. При любом королевском дворе говна больше, чем в самом засранном свинарнике. Ни на Ближних, ни на Дальних островах конунгов - за редкими исключениями - не терпят, и правильно делают. Альдермана, хёвдинга или годи выбирают, он каждый день смотрит в глаза своим людям и держит перед ними ответ. Это, думается, лучше всего. Любой этелинг, дорвавшийся до власти, будь он трижды благороден, превращается из вепря сражений в вонючую свинью.
- А как же Гуннар Гьюкунг? - возразил с прохладной улыбкой Орм Белый, племянник Сигурда ярла, владыки острова Талсей. - Или не будем трогать седой туман древности: что бы ты сказал о Хольгере, конунге Линсмарка, или о Хродмаре Вальдинге, конунге Вальдмара?
- Или, например, - робко добавил Хаген, - об Арнкеле, владыке Вестандира?
- Бывшем владыке, - рассмеялся Фрости, - что можно сказать о человеке, у которого дверг обрюхатил дочь? Ну, он славно сжёг какой-то городишко в Андарланде, вот и все его заслуги. Но при его наследниках викинги грабят Сторад, и ничего, Атли Ястреб пока жив!
- Именно что - ПОКА жив, - бросил как бы между делом тощий муж с длинным лицом, в котором Хаген опознал Мара Дюггварсона, того самого, чья снека присоединилась к драккару Атли Ястреба у берегов Сторада. Мар кивнул Фрости:
- Но продолжай, расскажи нам о кольцедарителях всю правду, какую знаешь!
- Много я странствовал, много я видел, многих я сильных изведал, - спокойно и с достоинством вёл речь Фрости, - но мало хорошего могу сказать о Хольгере Вепре, потому что он едва взошёл на престол. О Хродмаре Хёрдасоне тоже сказать нечего: все помнят, как он однажды пришёл сюда, в Гравик, и хотел принудить нас к повиновению. Говорил, что раз уж мы живём в Вальдмаре, на его землях, то должны ему повиноваться! Не дурак ли? Можете выйти на стену, и я покажу вам черепа его людей, которые украшают частокол. А древний конунг Гуннар сын Гьюки славен лишь тем, что достойно встретил смерть в яме со змеями! Говорят, он играл на арфе пальцами ног, ибо руки его были связаны... Гильс, а ты так можешь?
- Если бы он не играл, - усмехнулся Гильс, - то, быть может, змеи не рассердились бы и не искусали его до смерти. Потому, думается, играл он скверно, и нет желания повторять его подвиг!
- Это ложь, - заметил Халльдор Виндсвалль, о котором говорили, что он колдун, - все знают, что змеи глухие, как пень. Видимо, конунг играл СЛИШКОМ скверно...
- А драконы? - спросил Хаген сквозь общий смех. - Драконы тоже глухие?
Халльдор проговорил задумчиво:
- Единственный дракон, кого я знал, глухим не был. Уж это точно.
- Выходит, они ещё живы? - спросил Торкель.
- Скорее да, чем нет, - пожал плечами Халльдор, и больше о том не говорил.
Орм же Белый, улыбаясь всё так же холодно и сладко, спросил Фрости:
- А чем же ваш Гримкель Баранье Клеймо лучше любого из конунгов? Или его прозвали Полутроллем за красивые разноцветные глаза?
- А что - Гримкель?! - вскипел Фрости. - Вот, погляди на того бычка с прядью на голове! - показал на Хродгара, который обгрызал мясо с жареной козьей ноги. - Спроси у него, как поживает Гримкель у себя в усадьбе, он многое тебе расскажет! А, Хродгар?
Хродгар промычал что-то ругательное.
- Вот так-то! - назидательно вскинул палец Фрости. - Горжусь моим земляком! Это я подарил ему оберег из медвежьего клыка. Он берёг меня во всех битвах и пьянках. Смотри, не снимай!
Хродгар кивнул. Наверное, не хотел погибнуть в жестокой и беспощадной северной пьянке.
- Ну хорошо, - продолжал Орм, - сын отомстил за отца, и ты сложишь об этом сказание, а я первый дам тебе за него десять червонных гульденов. Но вот скажи: разве одного отца погубил Гримкель? Что твои земляки столько ждали, пока щенок покажет себя волком? И не они ли, твои земляки, сами утвердили его дроттингом всего острова?
