Закатный ураган - Русанов Владислав Адольфович (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Как я его понимаю!
Рядом со мной шла Гелка. Она хоть и держалась в седле гораздо увереннее меня и постигала искусство верховой езды не в пример быстрее и с удовольствием, вынуждена была держаться около меня. Во-первых, не так опасно – как-никак со всех сторон люди: и прикроют, и удар вражеский в сторону отведут, да и шальная стрела не найдет с такой легкостью. Во-вторых, если уж на меня рассчитывают, что помогу справиться с Терциелом, поддерживающим мятежных егерей, – без Гелки никак. Она мой заряженный амулет, мой источник Силы.
Бейона объяснила нам, что ничего сверхъестественного или удивительного в этом нет. Просто в Приозерной империи мужчины лишили слабый пол права заниматься магией. Вообще, она очень нелицеприятно отзывалась о порядках моей родины. Женщина, сказала она, низведена у нас до уровня кухонной прислуги и производительницы потомства. Ну… Может быть. Возражать не стану. До сих пор мне так не казалось. Не помню, чтобы мать занимала приниженное положение в нашей семье. Напротив, всем хозяйством, всей немаленькой усадьбой управляла она. Возможно, в других семьях дела обстоят по-иному.
В Пригорье, объяснила Бейона, все не так. Женщина имеет гораздо больше свобод. Порой больше, чем мужчина. Во всяком случае, она не так связана присягой перед кланом и не столь подчинена внутриродовой иерархии. Взять ее, с Эваном и Гланом, побег из родного селения. Сама Бейона может в любой момент вернуться и поселиться в Сухом Ручье (так их родной поселок, кстати, назывался), а вот братья навсегда отрезали себе путь домой. Сбежав, они покрыли собственную честь несмываемым позором.
У пригорян, наоборот, женщинам дозволено баловаться волшебством, а мужчины не то чтобы презирают, но считают магию занятием недостойным настоящего воина.
Если взять историю, мифы о «темных временах» и Войне Обретения, когда наши предки сражались с перворожденными за право жить на Севере материка, то существует легенда о первой женщине, научившейся волшебству от филиды – сидской волшебницы. Именно благодаря ее новообретенному дару орды людей, пока еще плохо вооруженных, смогли противостоять дружинам ярлов. И лишь поэтому люди смогли отстоять свое право на жизнь, переломить ход войны. А не благодаря железному оружию, позаимствованному от тех же перворожденных мужчинами.
Так вот, пригорянские волшебницы или магички не заряжают амулеты, а пользуются напрямую той Силой, которую способны собрать из Аэра. При этом одним Сила дается тяжело, с натугой. Сплетая заклинание, они пыхтят, словно застрявшую корову из трясины вытаскивают. А к другим Сила сама приникает, льнет, словно ласковая собачонка к ногам. Они ее даже не собирают и не концентрируют, как мы, а просто впитывают, как впитывает влагу сухой мох, забытый в сырую погоду на подоконнике.
В Пригорье способность пользоваться Силой без ограничений называют – Дар Сущего.
Сама Бейона относилась именно ко второй категории пригорянских магичек. Знала, умела… но слишком мало могла. Настолько мало, что солидные чародеи, к коим причислял себя Терциел или проезжавший тут в яблочнике вместе с Валланом Квартул, даже не замечали ее дара. Чтобы собрать хоть немного Силы, женщине приходилось прибегать к сложным ритуалам. Рассчитывать благоприятные дни по Солнцу и звездам, чертить вспомогательные круги и многоугольники, прибегать к деревенской знахарской магии – готовить отвары, зажигать травки, дающие ароматный дымок. Каждое занятие магией превращалось в сложный обряд. Во время одного из таких обрядов, когда чувства обострились до предела, она и почувствовала далеко на севере М’акэн Н’арт – Пяту Силы, которую мы вынесли из пещеры под холмами. Почувствовала и взволновалась – что приближается из краев, где и людей-то раз-два и обчелся? А потому и отправила Киселя с ватагой поискать, посмотреть вдоль северной границы Ард’э’Клуэна. В итоге семеро, нет шестеро – Сотник сказал, что одного из напавших он оставил помятого, но живого, – убитых в маленьком пограничном городке Пузырь, в харчевне с жестоким названием «Голова Мак Кехты».
Но вернемся к Гелке. Как она получает Силу, Бейона объяснила, а вот почему я могу этой Силой пользоваться сколько захочу, женщина не знала. Сказала, что, по крайней мере, раньше ей такие случаи известны не были. И в Пригорье о возможности составлять пары из волшебниц – одна собирает магию и накапливает как живой амулет, а вторая преломляет стихийную энергию и использует как чародей… точнее, чародейка… не ведали и не слышали.
Сама Бейона призналась, что во время нашего побега из подземелья, когда я Щит Воздуха плел, а она намеревалась бить по тюремщикам Молнией, получала очень маленькую толику Гелкиной Силы. И в то же время ощущала, каким полноводным потоком она в меня вливается.
Поэтому я воспользуюсь Силой, полученной от Гелки, если мои скромные чародейские навыки способны сохранить жизнь хотя бы одному человеку. Когда из слезливого морока выплыла надвратная башня Южных ворот, я напрягся.
Одна створка ворот была открыта. Проход перегораживала рогатка, а позади нее замерли стражники. Видно, нагоняй за наше ночное бегство получили от старших и теперь старались службу нести исправно.
Кейлин и Сотник вырвались вперед.
Принц, сдерживая пляшущего на месте коня, негромко проговорил что-то, обращаясь к десятнику стражи. Махнул рукой, указывая в глубь города.
Десятник закивал, отдал распоряжение подчиненным. Те взялись за рогатку, убирая ее с дороги.
Вскоре первые ряды «речных ястребов» скрылись под сенью бревенчатой башни.
Интересно, а егерей там нет? Ночью охрану усиливали, а теперь тем более должны.
Вот и знакомая площадка. Куча соломы у стены. А на ней рядком лежали связанные стражники. Двое, как я и предполагал, в бело-зеленых накидках. Молодцы речники, ничего не скажешь. Быстро сработали.
Гуня коротко распорядился, и места городской стражи заняли полдесятка «речных ястребов».
Остальные двинулись по Портовой улице, ускоряя шаг, а вскоре перешли на бег.
Слитно топали тяжелые сапоги, поскрипывали кожаные ремни и покрышки кольчуг.
Невольно подумалось, как же они с таким грузом – оружие, щиты, шлемы, кольчуги – еще и бегут. Сам я, хоть я был налегке, шагов через триста понял, что умаялся. Горло и грудь огнем запекло. Впрочем, бегуном я никогда не был. Ходил помногу, когда трапперствовал, а бегать… Почти никогда и не приходилось.
Вот Гелка бежала легко и дышала ровно. Конечно, юность.
Она еще умудрялась интересоваться, каково мне.
Я не отвечал. Боялся, что задохнусь. Просто кивал и улыбался.
За широкими спинами речников я не видел стен домов, сжимавших улицу, как горную реку скалистые берега. Только вторые этажи, беленые, и летом, возможно, даже красивые, но теперь в грязных потеках от дождей.
– Конь – налево, Мерек – направо! – выкрикнул Гуня, перекрывая топот зычным голосом. – К штурму!
Что такое?
Выглянув между обтянутыми мокрой кожей плечами двух арданов, я понял, в чем дело. Мы выбрались на площадь перед дворцом. В обычные дни рыночная, по королевскому приказу время от времени она превращалась в лобное место. Здесь вершили суд и расправу над недовольными, наказывали провинившихся.
– Шалый! – продолжал распоряжаться Гуня.
– Тута я! – вывернулся сбоку по-веселински светловолосый парень в круглом шлеме со стрелкой, защищающей переносицу.
– Защищаешь чародея!
– Понял!
Чародея?
А! Так это они обо мне! Никак не привыкну.
Десяток Шалого сомкнулся вокруг нас с Гелкой. Пришлось на цыпочки подниматься, чтобы разглядеть громаду королевского замка. Каменные стены, в отличие от наружной ограды Фан-Белла, три серые башни, расцвеченные по зубцам узкими, вытянутыми флажками в белую и зеленую полоску, выбеленные непогодой черепа сидских ярлов, чьи твердыни разрушило войско Экхарда Первого. Где-то там висел на стальном штыре и череп ярла Уснеха Мак Кехты, супруга нашей спутницы, гордой феанни.
Не успел я как следует разглядеть обиталище властителя Ард’э’Клуэна, как со стен ударили стрелы и арбалетные бельты. То ли успел какой гонец от ворот домчать и упредить егерей, то ли в маскарад Кейлина просто не поверили. Речники без излишней суеты перекидывали щиты из-за спин на руки. Чувствовалась многолетняя выучка. Половина отряда, ведомая Мереком, охватывала замок полукольцом с правой стороны. Другая половина, во главе с зубатым Конем, – с левой.
