Царь-дедушка (СИ) - Герасимов Алексей (бесплатные книги полный формат .txt) 📗

Царевна рассмеялась еще громче.

-- Ну что, ты, конечно я ничего такого не подозреваю. -- я улыбнулся. -- Мне это доподлинно известно.

Смех моей невестки резко прервался булькающим звуком, а сама она стала напоминать выброшенную на берег глубоководную рыбу. Не на удильщика, конечно -- посимпатичнее немного, да и фонарика у нее нету...

-- Он... -- Валисса кашлянула. -- Он это вам сам сказал?

-- Ну, мне или не мне, какая разница? -- я пожал плечами. -- Главное, что информация дошла куда надо.

Все же Шехамская Гадюка за годы жизни во дворце мастерски научилась держать удар, и сейчас приходила в себя прямо на глазах.

-- Вот как, значит. -- задумчивым тоном произнесла она. -- Что же, князь Тимариани всегда был добр ко мне, и даже пару раз царь Каген высказывал ему в связи с этим свое неудовольствие, однако кто бы подумать мог, что стоит за этим его расположением...

Царевна побарабанила пальцами по подлокотнику и вздохнула.

-- Жаль, конечно, будет потерять столь интересного собеседника, но, если уж вы столь уверены в своем информаторе, придется прекратить с ним встречи за исключением случаев, когда избежать их будет невозможно.

-- Продемонстрируешь ему свою немилость, э?

-- Не по горлу кусок отхватить хочет. -- нахмурилась Валисса. -- Слишком много возомнил о себе. Сердцу, может, и не прикажешь, но и голову на плечах надобно иметь тоже. Я -- мать наследника престола, а он всего-навсего один из множества владетельных.

Вот она, женская логика. Только что вздыхала, что уже не молода и нафиг никому не вперлась, а как только ухажер на горизонте нарисовался, так стала себе цену набивать, как Елизавета II из байки про Бернарда Шоу: «Ну вот, Величество, вы уже и торгуетесь...»

-- И все же резкое к нему охлаждение князя обидит, да и для пересудов даст повод, не говоря уж о том, что сам Зулик о причинах может догадаться. -- ответил я. -- Потом, ты же умная женщина, Валисса, а вот так, ни за бисти, готова пожертвовать своего вождя.[xii]

-- Вождя. -- хмыкнула царевна. -- А вы, Лисапет, не льстите ли своему главному министру?

-- Да я, собственно, не про него, а про ситуацию. Зулик сейчас весьма важная фигура в ашшорских раскладах, и пренебрегать его тайной страстью с твоей стороны несколько самонадеянно. Вот ты скажи, какой тебе вред, что князь тайком по тебе сохнет? Никакого. А вот в пользу ты себе повернуть вполне даже способна, причем тебе даже не обязательно при этом ничего в своем поведении менять. Единственное что не надо его чрезмерно ободрять, а то и так уже из-за ваших частых встреч шептаться начали. Но и отдаляться от него чрезмерно я бы не советовал, ибо любовь легко может обратиться в ненависть.

-- Никак не пойму, что же вы мне советуете. Приближать -- нельзя, отвергать -- нельзя, сохранить существующее положение дел -- тоже нельзя. Что я должна, по-вашему, делать?

-- Да ничего сложного. -- я хмыкнул. -- Надо побыть немного вертихвосткой.

Валисса возмущенно задохнулась.

-- Так, -- продолжил я, игнорируя царевнино возмущение, -- дабы Зулик продолжал питать к тебе самые горячие чувства, но при этом не давать ему повода их открыть. Ну и кривотолков чтобы не было. Справишься?

-- Да за кого вы меня принимаете?! -- возмутилась невестушка.

-- За умную женщину, мать будущего царя. -- ответил я поднимаясь и потирая поясницу. -- Которому менее всего будут нужны враги и лукавые друзья, когда он на престол взойдет. А за платок, право же, спасибо. Моя спина не молодеет, увы, так что очень он мне будет кстати.

От Валиссы отправился на тренировочную площадку, где Вака гонял царевичей -- помнится в той еще жизни один мой товарищ из исторических реконструкторов именовал его не иначе как «дристалище». Не оттого, что там, скажем так, грязновато, а потому, что «тренер гоняет до усёру». Судя по измотанным физиономиям Асира и Утмира, будущий зять Вартугена с методикой земных наставников в историческом фехтовании был абсолютно солидарен.

К моему появлению дрессировка царевичей приближалась к своему логическому завершению -- вспотевшие Тумил с Энгелем, в одних портках, отдыхали в сторонке, облокотившись на загородку, а Нвард, облаченный в полный доспех, вяло отмахивался от наседающих на него Асира и Утмира в легких кольчужках. Те, уже изрядно запыхавшиеся, наскакивали на сына главногвардейца яростно, но довольно бестолково.

-- Все, шабаш, заканчивайте побыстрее. -- скомандовал Вака, увидав меня.

Нвард немедленно ускорился, отбил в сторону клинок Асира, подсек младшего из царевичей, отчего Утмир шлепнулся на утоптанную площадку спиной, обозначил укол мечом в грудь мальчика и, поднырнув под удар наследника престола плашмя приложил того по спине, отчего на земле растянулся уже Асир.

-- Убиты оба. -- констатировал Вака. -- Царевич, я тебе сколько раз говорил, что такие замахи как у тебя только в одеоне хороши?

-- Если за сегодня, то это пятый. -- буркнул наследник престола, поднимаясь. -- Здравствуйте, дедушка.

Остальная молодежь тоже, вразнобой, поприветствовала своего пожилого монарха, а десятник поклонился, приложив ладонь к сердцу.

-- С позволения государя, мы на сегодня закончили. -- произнес Вака из Трех Камней.

-- Ну, что касается государя, то он не возражает. -- хмыкнул я. -- Утмир, ты там себе ничего не сломал?

-- Вроде бы нет. -- мальчик сел и погрозил Нварду кулаком. -- У-у-у-у, бугай здоровущий, выросту -- уж намну тебе бока.

-- А я тебя, высочество, не потому сбил с ног, что сильнее, а оттого что ты ушами хлопаешь. -- добродушно отозвался парень и снял шлем. -- Тебе же Солнце меня по ноге рубануть не запрещал, когда я подсечку делал.

-- Тумил, -- я облокотился на ограду тренировочной площадки рядом со своим стремянным, -- скажи, у тебя твоя старая сутана осталась?

-- Конечно, величество. -- кивнул парень. -- Я и новую еще пошил. Две. А что?

-- Хотел сегодня по Аарте пошляться, послушать тишком, что народ болтает. А если один пойду, князя Караима кондрашка хватит. Вот и подумал, что ты можешь составить мне компанию.

-- А если вы пойдете вдвоем, то кондрашка хватит Ржав... капитана Латмура. -- заметил Вака. -- Придется и мне вас сопровождать, государь, или еще кому из Блистательных.

-- И как ты, со своими усами, себя за монаха собираешься выдавать? -- язвительно поинтересовался я. -- Я уж не говорю о том, что ваши рожи всему городу известны. Ты что, хочешь мне все инкогнито порушить?

-- Ну, как по мне, государь, то лучше пусть царя узнают, чем с ним приключится какая-то неприятность. -- флегматично отозвался гвардеец. -- Потому необходимо, чтобы вас сопровождал кто-то из Блистательных.

-- Я могу, десятник. -- подал голос Нвард. -- У меня усы еще только начали пробиваться, никто и не поймет, что я царский гвардеец.

Ну тут парень, конечно, прав -- пушок на его верхней губе на усы ещё никак не тянет.

-- Я, конечно, не Блистательный, -- подал голос Энгель, -- но тоже мог бы его величество сопровождать. С ножом-то я, уж всяко, не хуже Нварда управляюсь. И усов у меня, опять же, покуда нет, сойду за монашка.

-- Дедушка, а можно и нам с тобой? -- заканючил Утмир. -- Мне тоже интересно.

-- Ну ладно, правильно косички я всем заплету и царевичам свои запасные сутаны дам. -- произнес Тумил таким тоном, будто бы я уже дал свое согласие на участие наследников в вылазке. -- А на вас, орясины, что надеть?

Действительно, и Энгель, и Нвард выше его на голову.

-- У Шаптура запасную спросят. -- внуки все равно не отстанут, так что и обсуждать тут нечего -- главное чтобы Валисса ничего не узнала до нашего утекания из Ежиного гнезда и не выела мне мозг. -- Ну и у меня вторая имеется.

Утмир, понявший что допущен до вечернего мероприятия восторженно пискнул и даже подпрыгнул на месте.

-- Вака, друг, -- я одной рукой обнял десятника за плечи, -- разменяй пару драм мелочью.

***

Операцию по повторному вторжению Лисапета в Аарту произвели, по предложению Энгеля, с использованием сил флота -- тайком спустились к речному порту и на ялике поднялись по Поо чуть выше по течению, после чего десантировались на берег, а наше плавсредство с гребцами отправилось обратно. Затем, сделав небольшой крюк, оперативное соединение имени меня, уже на закате, вышло к воротам Кагенова посада и никем не остановленное (с монахов и послушников плата за вход в город не взимается) проникло в беднейшую часть города.