Об истине и зверях (ЛП) - Хенди Барб (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Винн увидела, что он точно не был эльфом.
Смуглая кожа и темные волосы под тёмно-синим капюшоном метаолога выдавали в нём суманца, хотя он не был столь высоким и внушительным, как домин Иль'Шанк.
Он замер, увидев ее.
Выглядел он лет на двадцать, хотя самоуверенное выражение лица заставляло его казаться старше. Треугольный клочок волос на подбородке был хорошо ухожен. Он улыбнулся и склонил голову, не опуская глаз.
Его взгляд остановился на нарезанных яблоках в ее руке. Потом его темные глаза поднялись, чтобы увидеть, что рядом с ней стоит Чейн, а Тень выглядывает за дверь. Откровенное удивление появилось на лице молодого человека, сопровождаемое тем, что он подумал о Винн, и кроме того было… узнавание.
Это краткое чувство быстро исчезло, но она была уверена, что никогда не видела его прежде.
— Извиняюсь, — сказал он по-нумански, его акцент оказался еще более явным, чем у Иль'Шанка. — Я не знал, что кто-то может здесь быть так рано. Тогда я объявил бы о своем присутствии должным образом.
— Мы прибыли очень рано — я имею в виду, поздно — для того, чтобы нас определили в гостевые покои, — ответила Винн.
Он поклонился снова, все еще улыбаясь.
— Я — Моджахед, странник Иль'Бадреях из суманской миссии Гильдии в Самоа-Гальб, Иль'Дхааб Наджуум.
Винн мало знала о культуре Суманской Империи, или, скорее множестве ее культур, но там считалось вежливым представляться сразу же. Она подошла ближе, чтобы ее спутники тоже могли войти в палату.
— Очень приятно — сказала она. — Я — странница Винн Хигеорт из миссии Колм-Ситта. Это — Чейн Андрашо и Красная Руда из клана Железная коса.
— Ах, так значит, я не один, кто далек от дома, — ответил он.
— Вы очень рано встали, — заметил Чейн. — Ещё даже не рассвело.
Если его замечание и задело странника, молодой человек не показал этого. И при этом он не казался удивленным присутствием гнома в эльфийских землях. Вместо этого он поглядел на лестницу в проходе слева, а затем назад на Винн, как будто пытаясь решить, уйти или остаться.
— Да, я надеялся немного позаниматься в тишине, — сказал он, и на его лице отразилось вежливое участие. — Возможно, я смогу помочь вам. Я тоже прибыл сюда с компаньонами. Сейчас не сезон для путешествий, и гостевые покои почти все пустуют. Я не могу обеспечить вас комнатами, но вы можете отдохнуть в моей и подождать, пока вам выделят надлежащие покои.
Его предложение показалось Винн странным, но она понятия не имела, почему. Он был очень любезен и стремился помочь. Однако мысль о том, чтобы прилечь, даже на совсем короткое время, была слишком заманчива, и, кроме того, она должна была найти укрытие для Чейна, прежде чем он упадет бездействующим на рассвете.
— Мы так устали, что, наверно, сможем проспать весь день, — сказала она. — Это вам не помешает?
— Ни коим образом, — ответил Моджахед. — Я весь день занят, так что я не потревожу вас до ужина.
Снова, он слишком стремился помочь, но Винн не могла обвинять человека в великодушии.
— Спасибо, — сказала она ему, и добавила. — Извините, что прошу, но вы могли бы дать страннику на часах знать, где мы? Он будет искать нас, когда его домин проснётся.
— Вы имеете в виду домина В-Горном-Хребте? — переспросил Моджахед.
Это ответило на вопрос Винн, как в переводе сократить имя незнакомого домина.
Моджахед кивнул и медленно отвёл взгляд.
— Хорошо… только скажите мне, что ему передать.
Все еще сомневаясь, но слишком уставшая, Винн последовала за ним к лестнице, ведущей наверх.
Сау'илахк отчаянно нуждался в жизни. Создание слуги с сознанием и долгая борьба за его контроль истощило его. Когда его слуга натолкнулся на ту странно освещенную поляну, следуя за Винн, что-то каким-то образом ранило его. Всё было так, будто, путешествуя в сознании слуги, он ступил на поляну сам.
Силы разрушенного слуги частично поддержали его, но он потерял след Винн.
Сау'илахк стоял на дороге посреди равнины и не чувствовал жизни поблизости. Деревья леса походили на стену, которую он видел, но ничего не мог почувствовать за ней. И к тому же, у него не было сил, чтобы переместиться в другое место на большое расстояние.
Он изучил ряд деревьев, простирающийся в обоих направлениях на сколько хватало глаз. Даже если он найдёт пропитание, даже если он сделает другого, более подходящего слугу, как он определит местонахождение Винн?
Сау'илахк начал исчезать, погружаясь в дремоту, и позвал в этой темноте на краю сна своего Бога:
«Возлюбленный… помоги мне!»
«Ты следуешь за Хранительницей? Она ведёт тебя?»
«Я голодаю из-за своих усилий!»
«Тогда найди жизнь, но маленькую. Покормись на охоте… и тогда ты сможешь служить мне дальше.»
Это не было нормальным ответом, и расстройство подточило красноречие Сау'илахка еще больше:
«Нет никакой жизни, достаточно существенной для моей потребности, здесь и сейчас».
Шипение его покровителя стало похожим на то, будто плюнули на угли костра — или пересып крупных песчинок:
«Каплю крови трупа невозможно найти в пустыне, хотя её будет достаточно для норного жука.»
«Винн Хигеорт вне моей досягаемости», — возразил Сау'илахк. — «Я не могу почувствовать даже животных в этом лесу. Даже если бы я мог, как я должен найти ее искру жизни в таком месте?»
«Туда, куда идёт жизнь… смерть может последовать. Найди последнего и найдёшь прежнюю.»
Сау'илахк сделал паузу. На земле, изобилующей жизнью, которая не впускает его, как не-мёртвого, возможно, «смерть» за теми деревьями — это Чейн, так или иначе последовавший за Винн туда. Загадочное возражение Возлюбленного, казалось, подтверждало это, но Сау'илахк редко был в состоянии ощутить присутствие Чейна. Возможно, то странное кольцо позволило вампиру войти туда, куда никакие другие не-мертвые не могли ступить.
Его интерес к небольшому бронзовому кольцу Чейна вырос.
«Я все еще… не могу, — взмолился он. — Пожалуйста, мой Возлюбленный… Я голодаю!»
«Раскопай свою потребность, как капельку в песке… а затем другую… пока не найдёшь средства служить мне дальше. Раскопай и возьми, если понадобиться, но не обращайся ко мне, чтобы пролить бальзам на раны от твоей неудачи.»
Сау'илахк погрузился глубже в дремоту от упрека Возлюбленного. Единственный источник жизни, о котором он мог вспомнить, был караван. Но у него не было сил, чтобы найти его, уже не говоря о какой-то памяти, которая позволит ему появиться в его постоянно изменяющемся местоположении. Он остался в черной тишине, сам не зная, как долго.
Все, что оставалось ему, это погрузиться в болезненные воспоминания о его Боге, которые заставляли его кипеть в тишине. Дети никогда не шли по этому пути. Хотя он вызвал неудовольствие Возлюбленного своим неповиновением, он сделал все, что мог, чтобы вернуть благосклонность своего Бога. Когда он оказался пойманным в ловушку между верным служением и отчаянной потребностью, он сам себе казался… насекомым в пыли, достаточно было только прихоти, чтобы наступить на него.
Мир вновь появился перед его глазами.
Сау'илахк обнаружил, что небо на востоке посерело, и паника поднялась в нём. Он оставался в бездействии слишком долго? Он не вынесет целый день в темноте среди такого голода! Он осел на землю, словно соломенное чучело в черной мантии.
Все, что заполнило его поле зрения, это дорога
На песках Великой пустыни, старая, но утрамбованная земля была испещрена камнями, выставленными на обозрение десятилетиями выветривания и использования. Капли воды не были тем, в чем он нуждался, хотя здесь их было больше, чем в дюнах. Жало упрека Возлюбленного пробежало через него как яд осы в венах живущей плоти.
Где была вода, или просто влага, даже в чьем-либо теле, могла продержаться крошечная жизнь. Он когда-то стал таким хлебом насущным в конце дней своей жизни.
Эта старая, старая память все еще преследовала его и неизменно вызывала отвращение.