Сердце Оххарона - Суржевская Марина "Эфф Ир" (книги бесплатно без .TXT) 📗
Я закусила губу, подивившись ее чувствительности. Кажется, губы распухли… Провела рукой по своему платью. Пуговицы расстегнуты от горла до талии. Подол задран и смят. Кожа горит. И еще… Я провела ладонью между ног и вскочила, как ошпаренная кошка.
— Пресветлая Искра… — простонала я, сползла по стене.
Что он со мной делал? Даже сейчас я горела в огне желания и хотела… вернуться. Вернуться к нему.
Я издала шипение, от злости свело горло, а пальцы сомкнулись, желая ощутить рукоять плети. Я встала, слегка качнувшись, содрала с себя серое платье и бросила его в угол. Схватила свои влажные штаны и рубашку, без одежды пробежала по коридору в купальню. Там с остервенением намылила кожу, смывая с себя чужие прикосновения, желая содрать их вместе с кожей. Руки тряслись так, что я не могла вытереться.
— Ничего. — В тишине комнаты слова прозвучали слишком громко. Юркие саламандры, лениво наблюдающие мои хаотичные действия, порскнули в свои каменные норки. — Ничего. Я тебе устрою сон. Надолго запомнишь.
Шариссар
Однажды каждый из тех, кто способен к обороту, испытывает искушение не возвращаться в человеческую форму. Зверем быть легче. Зверь не ведает жалости или страха. Его не мучают сомнения или желания.
Шариссар уже испытывал это — желание стать зверем, чтобы не думать и не вспоминать. Давно, в первые два года после оборота. В годы, проведенные в рабстве. Он обернулся в первый раз слишком рано, всего в тринадцать — разум таким образом прятался от жестокой реальности. И именно это спасло жизнь Шариссару. Захватчики посчитали, что он будет им интересен…
Тогда его возвращала в человеческое тело боль. Постоянная, мучительная, непрекращающаяся боль. Его мучители развлекались, наблюдая бесконечную смену его ипостасей: из человека в зверя, из зверя в человека… он застревал на середине, теряя сознание от мук и радуясь этому…
Сейчас никто не посмел бы причинить боль высшему паладину Оххарона. Никто не смог бы его остановить или сдержать. Сейчас он стал тем, кого боятся и ненавидят в трех сопредельных империях. На землях Ящеров и Двуликих Равнинников имя дарей-рана стало именем Бога Бездны, самым проклинаемым на территориях от ледников белых до ледников красных. Его ненавидели и боялись, зная, что высший паладин Мрака не остановится никогда: он живет войной, и он принесет победу Оххарону. По его приказу над городами установили сети, в которых сгорали крылья ящеров. Перекрыли каналы, снабжающие водой равнины. И согнали в плен бесчисленное множество врагов. Ящеры все еще сопротивлялись. Равнины были почти полностью выжжены.
А скоро та же участь постигнет и Пятиземелье.
И не было в Шариссаре ни жалости, ни раскаяния. Оххарон будет процветать, как могучая и несокрушимая Империя, у которой не останется врагов. А если и останутся…
Он живет долго. И проживет еще дольше. Его тело почти бессмертно, а душа давно погребена под руинами прошлого. А сердце…
Сердце принадлежит Оххарону.
Королева права. В жизни Шариссара была только война, и он не думал, что станет с ним, если она закончится.
Что он почувствует? Свободу? Возможно… Не ради этого ли он столько веков убивает? Чтобы стать свободным?
Зверь остановился на краю скалы, рассматривая камни, срывающиеся в пропасть из-под его ног. Его шерсть была в крови, хотя он плохо помнил, кого рвали клыки и когти. Зверь лег, положил морду на влажные лапы, закрыл глаза. Запах крови бил в ноздри, и за ним тот единственный и желанный — женский — был почти неуловим. И зверь скулил, желая вновь почувствовать его.
А потом завыл. Зверь мог позволить себе то, чего не мог человек.
Ортан и Ельга
— Слушай, я уже устала ходить по всей Академии! Нет здесь твоего отца!
— Он должен был в Хандраш! Куда ему деться? Просто мы еще не все обошли.
Ельга закусила губу, глядя на светловолосого мага. Вернее, на его призрак. За несколько дней, что они провели вместе, она успела привыкнуть к вздорному характеру Ортана и его насмешкам и уже почти не обращала на них внимания. Ей даже доставляло удовольствие с ним препираться: это было гораздо интереснее, чем общаться с глупыми девчонками. Ортан был умным, образованным и смелым. Ну, или наглым, но для Ельги это качество тоже было достоинством, а не недостатком. К тому же с ним было интересно. И еще маг был красивый. Ельге нравилось смотреть на него, когда он сидел на столе, покачивая ногой, и напряженно думал, как сейчас.
— В покоях мы уже были, — протянул Ортан. — В ученических, целительской, столовой, на поле… Везде, куда есть доступ! Отца там нет. А это значит…
— Это значит? — с придыханием повторила Ельга.
Ортан расправил плечи. Он не хотел признаваться даже себе, но ему нравилось, как смотрит на него эта девчонка. Так, будто считает его очень умным, одаренным и значимым. Это был именно тот взгляд, который всегда жаждал увидеть Ортан на лицах других людей.
— Это значит, что надо пробраться туда, куда хода нет! Туда, где этот урод Райден спрятал моего отца!
— Зачем магистру его куда-то прятать? — не поняла Ельга, и парень поморщился.
— Потому что он его боится! И не хочет отдавать власть над ковеном! А ведь именно мой отец должен возглавлять ковен Искры! Райден завладел этой привилегией обманом!
— Надо же. — Ельга похлопала глазами. — Никогда бы не подумала.
— Ты многого не знаешь. — Ортан пренебрежительно махнул рукой. — Мой отец, — он слегка замялся, покосился на девушку и продолжил: — Ну и я, понятно, мы всегда были самыми сильными магами на Рифе. А Райден и остальные нам завидовали. И видишь, к чему это привело?
— К чему? — восторженно шепнула Ельга.
— К тому, что отца держат в каком-нибудь подвале! А меня и вовсе… вот!
Ортан выпятил грудь.
— Бедняжка, — с готовностью отозвалась Ельга, раздумывая, какое платье наденет на свадьбу. Ей хотелось красное, с оранжевыми лентами, и еще большую шляпу, как она видела на картинке. Хотя нет, шляпу не надо. А то Ортану неудобно целовать будет.
Ельга зажмурилась от удовольствия.
— …надо проникнуть в кабинет Райдена, в Башню Дождя! — закончил Ортан предложение, начало которого девушка пропустила.
— Проникнуть к магистру? Но разве мы сможем?
— Сможем! — уверенно сказал Ортан, и Ельга кивнула.
Хотя шляпу все-таки хотелось.
Сейна
Сейна прислушивалась к голосам в коридоре. Стражи переговаривались тихо, но она слышала их. Она привыкла к этим звукам. Знала и различала по малейшим оттенкам и нюансам. Тот, что выше, принадлежал чернобровому и хмурому, а тот, что ниже, сиплый, словно простуженный, — светловолосому.
Она привыкла и к голосам, и к их присутствию за своей дверью. Порой эту пару стражей сменяли другие, но чаще стояли именно чернобровый и светловолосый. И Сейна кивнула довольно, услышав их голоса. Потому что она ждала именно их. Эти стражи никогда не нарушали покой темной принцессы.
Сейна окинула быстрым взглядом свои покои. Их можно было назвать роскошными, если не знать, что это клетка.
Золотая клетка, в которой она провела слишком много лет. И с нее достаточно.
Потому что Сейна изменилась. Слишком долго она была мертвым цветком на клумбе, слишком долго позволяла топтать себя. Хватит!
Она вновь осмотрела комнату. Кинула взгляд в зеркало. Как давно она перестала пытаться раздвинуть грани миров? А ведь когда-то могла побывать в любом из них… Она была Ходящей Сквозь Миры, как и ее сестра. На миг Сейна позволила себе вспомнить их: двух темноволосых хохочущих девочек, что убегали от нянюшки и впервые провалились за грань. Тот мир был чужим, в нем было много желтого цвета — деревья, скалы и вода — все было желтое и яркое, словно игрушечное. Лиария потом так и звала тот мир — желтым.
