Тень на обороте - Сергачева Юлия (читать книги полные txt) 📗
Похоже, на правду. И я пожал плечами:
— Заедем по дороге.
— Благодарю вас, мило… ваша милость.
— Илга, я накину десять монет, если ты прекратишь звать меня «милордом» или «вашей милостью»… Идет?
— Как пожелаете… господин Юг, — сухо сказала Илга.
— Двадцать монет за «господина Юга». И еще по пять монет за каждый новый вариант, — предусмотрительно пообещал я. — Меня зовут Райтмир. Или Мир.
Она быстро отвернулась, скрывая все же пробившуюся улыбку. Бледную и не обещающую тепла, как отблеск солнца на льду, но все же смягчившую строгое выражение лица.
* * *
Пока мы разговаривали, снаружи стало еще темнее. Ветер улегся, и последние осенние злые комары носились в воздухе, словно крошечные драконы — неукротимо и беспощадно.
В сарайчике возле Илгиного жилища разворачивалось невидимое, но шумное действо. Там переговаривались вот уже несколько минут. Точнее, увещевающее говорила Илга, а в ответ ей раздавались вздохи, стук, треск и изредка мягкие удары, сотрясавшие сарайчик. Будто некто большой неловко поворачивался, задевая стенки.
Может, нужна помощь?
Как раз в тот момент, когда я уже потерял терпение, двери сарайчика раскрылись и из подвижной темноты появился крестокрыл, ведомый насупленной Илгой. Я так и застыл, рассматривая скакуна. И верхние крылья и подкрылки зверя безжалостно отрезали под самый корень. От нижних остались только шрамы, а от верхних — шевелящиеся, покрытые грубой кожей обрубки. Когти на ногах спилены подчистую.
— Мне продали его на ярмарке, — тихо пояснила Илга, ласково поглаживая морду крестокрыла. — Сказали, что он с Рудников.
Крестокрыл жмурил фасеточные глаза. Он выглядел сонным и равнодушным, но немедленно продемонстрировал, что характером обладает таким же мерзким, как и все его родичи, стоило только Илге попытаться впрячь скакуна в легкую двуколку.
— Давай лучше я, — отодвинув запротестовавшую девушку, я в несколько касаний успокоил растревоженного зверя. Крестокрыл смирился и, хотя все еще недовольно фырчал, позволил Илге надеть на себя сбрую.
Никогда прежде, не видел, чтобы крылатую и своенравную тварь впрягали в повозки.
— Зачем он тебе? Покалеченный?
Илга снова погладила крестокрыла. Повела резко плечом:
— Его зовут Олль. Он мне нравится. И в город ездить удобно. Раньше я на лодке плавала, а теперь…
Легко поскрипывая высокими колесами, двуколка покатилась по дороге прочь от поселка. Деревья расступились, давая место немногочисленным полям, разместившимся на пологих склонах, сбегающим к самой воде. Впереди лежал уже невидимый в сумраке, но ощутимо дышащий сыростью океан. Ритмично вспыхивал маяк.
Я проводил глазами длинный вырост северной башни. Покосился на молчаливую Илгу — девушка правила двуколкой, сосредоточенно закусив губы. Поверх знакомой фуфайки она набросила подбитую мехом безрукавку, а волосы расчесала и заново перевязала кожаным шнурком.
Разговор не клеился. Да его, собственно, никто и не пытался клеить. Мелькнули и остались позади неясные постройки, шарахнулась в сторону груженая встречная телега , одинокий путник, направлявшийся к городу, оглянулся и уступил дорогу еще издалека.
— Здесь не слишком оживленно, — заметил я небрежно.
Илга не ответила, поглощенная еще непривычной для себя работой кучера. Тем более, что дорога пошла по узкому карнизу, выточенному на боку скал. Казалось, что прибой шумит прямо под нами, а справа грузно ворочался океан.
Зато, когда опасный участок кончился, открылся удивительный вид: остров Старокоронный соединял с соседним островом Пестрых рек длинный, изящный и явно древний мост… Он тянулся над водой безо всяких опор.
— Мост построили Оборотни, — внезапно сообщила Илга. Ни одобрения, ни осуждения в ее голосе не было. Так, констатация факта.
Я нетерпеливо смотрел, как мост приближается. Амулет покачивался под рубашкой и, казалось, что он наливается тяжестью с каждым шагом крестокрыла. Внутри меня все туже скручивалась незримая пружина в ожидании вспышки боли. Если я ошибся…
— …это тоже неправда? — голос девушки дрогнул, хотя она явно попыталась говорить безразлично.
Первую часть фразы я пропустил, увлекшись созерцанием моста и собственными переживаниями, и рассеянно переспросил:
— Что неправда?
— Говорят, что живущий ныне Оборотень заключен в Черной башне. Значит, на самом деле вы можете идти, куда захотите и когда захотите?
— Не верь всему, что говорят, — уклонившись от ответа, лицемерно посоветовал я.
— «…Оборотни вольны ходить среди людей, как пожелают. И не станут им преградой ни стены, ни заклятья, ни человеческая ненависть. Они войдут в ваши дома, и вы не узнаете их. Они выдадут себя за ваших братьев и сестер, и вы примете их…» — с неясным выражением процитировала Илга.
Ого! А у девушки прекрасная память и доступ к весьма приличной библиотеке.
— Ученые мужи рекомендуют толковать это высказывание в переносном смысле, — я усмехнулся. — Мол, в мире полно людей, которые выдают себя за других. Вот, скажем, разве ты сама — не оборотень? Называешь себя простой гуртовщицей и дословно цитируешь редкую «Перевернутую книгу».
— Я не… — вскинулась она, осеклась и быстро отвела глаза. — В Ручьях большая библиотека. Ею почти никто не пользуется, и там было удобно прятаться от… — Илга выразительно скривилась.
Вблизи стало заметно, что мост очень стар — между некоторыми, изначально плотно прилегающими, блоками можно было протиснуть ребром толстую монету, хотя в былые времена туда не затекала даже вода. За неровную кладку строителям пускали кровь и наполняли ею сделанные щели. Сточенные когти крестокрыла сухо защелкали по мосту, высекая искры, и я почувствовал, как на лице начинает расползаться глупейшая улыбка.
Амулет молчал.
Нет, конечно, радоваться рано, может, еще недостаточно далеко, но…
Перехватив озадаченный взгляд Илги я, неимоверным усилием воли, перестал счастливо ухмыляться, сделав вид, что любуюсь окрестностями, хотя рот по-прежнему норовил растянуться до ушей.
Мост собирали из камней шести цветов, уложенных продольными полосами; даже в сумерках они отличались друг от друга: багровый, желтый, коричневый, голубоватый, черный и белый. Перила явно не предусматривались в проекте, но их добавили позже, соорудив деревянные заграждения. Под мостом неудержимо ярились волны, тщетно пытаясь ужалить каменное брюхо.
Город на острове частично скрывали скалы, но на берегу приветливо мерцали россыпные огни костров.
— Там живут? — удивился я вслух.
— Временно. Это актеры, музыканты, циркачи… Из тех, кто не получил разрешение остановиться в городе, — пояснила Илга, покосившись. — И бродяги. Их тоже много во время карнавала.
— А что за карнавал?
Она одарила меня крайне удивленным взглядом. Я заерзал. Можно подумать, что я единственный в мире человек не знающих обычаев каких-то северных островов.
— Равнодень, — настойчиво, словно напоминая непонятливому ребенку об очевидных вещах, сообщила Илга. — Начало праздника послезавтра. Будут пировать, дарить подарки и танцевать…
— До упаду?
— До утра.
Мост нырнул в промежуток между двумя скалами и превратился в такую же полосатую дорогу, которая вскоре разбежалась на несколько самостоятельных трактов, теряющихся в городе. Или, скорее, наоборот — все дороги города вели к мосту.
Я накрыл ладонью невидимый под одеждой амулет. Радостное возбуждение, приправленное некоторой растерянностью от раскрывающихся перспектив, наполняло меня до самой макушки. Достаточно? Можно считать, что все получилось?.. Что-то нарушилось в раз и навсегда заведенном механизме заклятия. Почему? Кто его знает… Может, Гость на Черноскале что-то сбил в настройке? Аллергия его доконала или прыгающий Аргра.
Свободен?
— Куда бы вы хотели пойти в первую очередь? — осведомилась Илга в пространство.
— Мне надо подумать, — ответил я вслух на свои мысли. — Ты, кажется, хотела навестить своего жениха? Вот оттуда и начнем.
