Земля Забытых Имен - Мерцалов Игорь (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
Перемена разговора несколько удивила Нехлада.
— Почему ты спрашиваешь?
Он разумел иное, но Белгаст, хотя отлично владел славирским языком, не совсем верно понял вопрос.
— Действительно зачем? — опустив взор, произнес он. — Особенно в тот час, когда вдали остались нуждающиеся во мне люди, время ли говорить о женской красоте?
— Мысль о красоте согревает наши сердца, — улыбнулся Нехлад, вспоминая Незабудку. — Люди стараются сказать правду о ее красоте, но у них не очень хорошо получается. Навка — чудо, для которого мало слов.
Белгаст кивнул и наполнил кубки.
— Так выпьем же во славу богов, щедрых на чудеса!
Какая-то тяжкая дума томила ливейского князя, но делить ее бремя с кем-либо он не хотел.
— Разве воинам запрещено думать о красоте? — сказал Яромир, желая сгладить неловкость. — Не хочешь о женской — поговорим об иной, более близкой воинам. Хотя бы о красоте оружия. У тебя великолепный меч. Славиры тоже куют порой изогнутые клинки, у этой формы много достоинств, но я и подумать не мог, что подобный меч позволяет совершать столь легкие и смертоносные движения.
— Тебе приглянулся мой меч? — оживился Белгаст. — Прошу, возьми его в дар! Ты из тех, кто способен оценить хорошее оружие.
Вот незадача! Нехлад, конечно, знал, что у ливейцев принято без промедления дарить любую вещь, которая понравилась гостю, и ни за что не стал бы хвалить оружие князя, если бы тот сам не был в гостях у славиров. «Но сейчас-то — я у него в гостях!» — запоздало сообразил он.
Щедрость Белгаста впечатляла. Нехлад встал и, с поклоном приняв меч, отцепил от пояса собственные ножны.
— Прошу и тебя принять мой дар. Хотя он не может сравниться с твоим, этот клинок крепок и легок. Он будет тебе верным помощником в ратных трудах.
Они с князем полюбовались клинками, наполовину вытянув их из ножен. Огни светильников заиграли на кольчатом травлении славирского клинка и на изящном изгибе ливейской стали.
— Теперь уж и не знаю, как нам говорить о красоте, — сказал Нехлад, садясь на место. — С твоей щедростью я рискую прослыть попрошайкой.
Белгаст рассмеялся, запрокинув голову.
— Оставь эти мысли! Не знаю почему, но ты кажешься мне близким и понятным. Оставим же условности и, вновь наполнив кубки, поговорим о красоте мирной земли, ради которой и существует красота наших клинков…
Глава 6
Ломкие страницы хрустели под пальцами. «Забытые свитки, найденные и переведенные Рагуном Истеиром, с присовокуплением его собственных размышлений по поводу прочитанного».
«Демоны зародились, когда Всевышний Разум коснулся Хаоса и разделил Свет и Тьму. Свет был хорош, и Всевышний Разум сотворил свои подобия — но все, что делал он, отражалось во Тьме. Потому демонов ровно столько, сколько ангелов. Только Всевышнему Разуму нет равных во Тьме, ибо не был Он сотворен в Свете и не отразился во Тьме…»
«Откуда взялись столь наивные представления? Я много странствовал, беседовал с великими учеными просвещенных стран и жрецами диких племен, и все они, хоть и отстаивали каждый свои заблуждения, сходились на том, что верховный бог возник на грани Света и Тьмы. Он есть полное и безраздельное слияние того и другого, он легко управляет тем и другим, поддерживая равновесие Добра и Зла. Все же прочие уверения мои собеседники единодушно называли глупостью…»
Шуршали под пальцами свитки пергамента. «Спор Многоума и Леорва, волхвов двух вер, о Добре и Зле, а также их ответы невеждам».
«И спросили мудрых: отчего один человек зол, а другой добр?
Ответил Леорв: моя вера говорит, что нет зла вне человека, но есть злая воля человека. Злая же воля пробуждается, когда человек ленив сердцем, чтобы думать о других.
Ответил Многоум: моя вера говорит, что есть зло вне человека, и это зло ежедневно соблазняет смертных на греховные поступки, указуя возможную пользу. И если человек сердцем ленив, он склоняется ко злу и творит зло.
И записали писцы со слов мудрых: лень сердца умножает Зло…»
Скрипела в пальцах береста. «Свод ливейских ересей».
«И еще речет ливеец Кандин: сколь поклонение демонам, столь же и поклонение богам бессмысленно. Что есть бог? Не более чем качество поклоняющегося ему народа…» — Глупость какая!
Пальцы скользят по навощенным дощечкам. «Списки Баатских камней», «Свидетельство Ибрэя», текст 4.
«Был демон именем Телгир, который правил в городе Баат в годы Белого Кипариса и первый год Копья. Телгир сказал царю Баата: «Будь мной, а я тобой», и царь Баата, да не будет названо его имя, сказал: «Да будет так». И сел Телгир на троне в образе царя, и сказал подданным: «Я исполню ваши желания, числом три, а взамен заберу души на службу себе. А будет два желания или одно — не заберу душу». И возликовал Баат. Шесть лет Белый Кипарис слышал смех и взирал на цветение Баата. Но оказалось, что многие желали зла, и в седьмой год между желавшими была великая война за желания. Потом был покой, но на девятый год никто не мог удержаться от третьего желания. И на двенадцатый год не осталось никого, кто сохранил бы душу. Но пришел с восхода юноша из народа ками, в руке которого было копье, и сказал: «Это красивая страна, я хочу жить здесь». И построил дом. Потом увидел по соседству печальную девушку и сказал: «Она прекрасна, я хочу жениться на ней». И женился. Потом был юноша на охоте и, увидев могучего медведя, сказал: «Вот достойный противник для моего копья, я хочу сразить его». И сразил. Тут пришли души тех, кто умер в годы Белого Кипариса, и с ними один живой, и они отвели юношу к Телгиру, и тот сказал: «Три желания твои исполнились на моей земле, теперь твоя душа станет моей». Воскликнул юноша: «Не ты исполнил мои желания, я сам! Исполни хоть одно — тогда требуй». Телгир сказал: «Желай!» Юноша подумал: «Если пожелаю, чтобы он ушел из Баата, — останется уговор его с городом. Пожелаю, чтобы расторг договор, — при нем останутся уже захваченные души. Пожелаю, чтобы отпустил их, — к нему попадут новые. Как быть?» Разум его молчал, но ответило сердце, и, послушав его, сказал юноша: «Стань един с телом царя!» Исполнил Телгир и был сражен копьем, и души получили свободу. Юношу нарекли царем, и стало имя его Истлан, годы его — годами Копья. Я, недостойный Ибрэй, был тем живым, что пришел за юношей с душами, я был рядом, видел и знаю».
Текст 5.
«В конце первого года Копья Истлан убил последнего из злобных и завистливых ками, и некому стало порочить величайшего из царей Баата. Во второй год Копья боги даровали Истлану победу над городом…» Часть записи стерлась, но Нехлад уже отложил дощечку. Не понравился ему царь Истлан, так мало похожий на хитроумного юношу, и читать про его завоевания и прочие сомнительные подвиги совсем не хотелось. Ему более чем достаточно тех, с кем имели дело такие вот истланы.
«Прародители зла» — очень похоже, очень близко, но о других. «Звезды ада» — для совершенно сумасшедших, кто готов довериться нечистым духам. «Жаждущие крови» — почти то, что надо, но очень наивно, а главное — ни слова про демоницу из Ашета. «Родословное древо упырей» — опять не то.
Демоны-разрушители, демоны — лживые хитрецы, демоны — олицетворения человеческих пороков… Тошно, и от усталости ломит глаза…
— Ничего?
— Она другая.
— Вот еще, посмотри, — сказал Ростиша, придвигая новую книгу. «Суждения о темных сущностях», записанные нетвердой рукой на серой бумаге…
Наутро Белгаст покинул город, и за ним шла отобранная Брячиславом дружина. Ослепительное июльское солнце вспыхивало на оковке шлемов и щитов, свечными огоньками дрожало на концах копий; на древках колыхались флажки. Люди толпились по улицам и подле ворот, махали воинам с городской стены.
Близ Белгаста и Ярополк обнаружился.
На все Верхотурье оставалось около пяти сотен опытных ратников. Дружинный дом, чтоб не пустовал, заселили отроками. До этого кремлевское ристалище не умолкало дни напролет, теперь оно казалось пустым.
