Время зверей (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович (мир бесплатных книг TXT) 📗
Молчание. Потом глухой голос с пола:
— Это все замечательно, да…только может вы развяжете меня? У меня вообще-то руки затекли, и ноги! Я сдохну!
— А наручники еще есть? Развязать тебя — а ты зайдешь сзади и шарахнешь мне по башке. Альтернативы-то нет! Но и оставлять тебя связанным как-то не то…и что нам делать? Может свернуть тебе башку? А что — тихо, спокойно, никто не мешает. И вообще — свернуть вам всем бошки, и — все отлично. Вы нас не видели, мы вас не видели. Скажите мне, парни, почему я не должен свернуть вам бошки? Назовите хоть одну причину.
— Ну ты не может так поступить! — Константин, неуверенно, напряженным голосом — Ты же бывший мент!
— Бывший. И ты мне только что упорно доказывал — я бандит без чести и совести. Так мне выгоднее вас прибить, и пойти по своим делам! Зачем мне вас оставлять в живых? Чтобы вы повесили на меня все дерьмо? Нападение на сотрудников, незаконное хранение оружие и все такое. Зачем мне вас оставлять в живых? Прибью вас, прибью эту тупую бабу, которая вас использовала в своих целях, да и пойду себе! А ваши пусть расследуют — кто же так постарался, кто вас так уконтропопил!
— У меня жена молодая. Дочка! — мрачно, глухим голосом бросил Константин — У ребят тоже семьи. Жены, дети. Матери, отцы. Ты же за правду стоял, сам говоришь, не сможешь ты потом жить спокойно, убив нас. Это наша работа! И мы ее честно делаем.
— Я не знаю, что с вами делать, ребята. Вот честно — не знаю. Вы меня видели, вы знаете, кто я, и что здесь делаю. Ну…почти что знаете. И мне где-то надо переночевать, пока не найду себе другое логово. И что мне делать?
Молчание. Сижу, прикрыв глаза, и чувствую, как накатывает усталость, дремота. Набегался я сегодня! Ох, как набегался!
— Вы на чем приехали? Ключи от какой машины лежат?
— От моей. Девятка, за углом стоит. А что? Хочешь забрать?
— Хочу. Вот что, парни…я предлагаю вам сделку. Нет-нет, никаких душ в обмен на жизнь! Да и прав ты — не убью я вас. Вы же не бандиты, не уголовники. И вроде как честные парни. Только глупые. Ладно, ладно — не буду. Научитесь еще работать. Итак, давайте поступим вот так: отпустить я вас и остаться в квартире не могу. Не настолько я вам верю. Вернее — совсем не верю. Вы пообещаете, что не нанесете мне вреда, что дадите переночевать и уйти, а сами возьмете подкрепление и попытаетесь штурмовать эту хату. У вас же обида горит! Ну как же, вас обидели, повязали, оскорбляли! Нет уж…мы поедем на вашей машине, уедем подальше от вас. Хоть переночуем под крышей. Не бойся, мне твоя коляска не нужна. Я даже заплачу тебе за нее. Типа — за аренду. А потом подгоню куда-нибудь на стоянку, и оставлю — с телефоном отдела и фамилией владельца. Или у какого-нибудь райотдела брошу.
— Так какая сделка-то? — не выдержал тот, что лежал связанный — Давай быстрее, ног не чую! А вы все тут болтаете!
— Юр, развяжи ему ноги. А то и правда без ног останется…
Юра наклонился над опером. Стал развязывать ремни, а я продолжил:
— По пять тысяч долларов на каждого. Вы забываете обо всем, что тут видели, забываете, кто я, и что я. Забываете, по какому поводу сюда приехали. Ах да, забыл…Константину не пять, а семь тысяч — за аренду тачки. Что скажете?
Думают. Таращатся на меня, а в глазах надежда, и…нет, не алчность. Даже не пойму — что в этих глазах. Удовлетворение? Не зря съездили? На самом деле — не зря. Несколько часов посидели в квартире — и по пять штук зеленых! Чем плохо?
— В чем подвох? — Константин дернул рукой и сморщился, видимо браслеты все-таки натерли руку — Пистолеты оставишь? Документы? Никаких расписок писать не будем!
— Вы мне нафиг не нужны! — едва не фыркнул я — Какие, к черту, расписки? Я вас что, вербую? Я просто прошу забыть об этом инциденте и о нас в частности. И за это вам плачу деньги. Вы работали, понесли моральный и физический ущерб — я вам его возмещаю. Все. Вопрос закрыт! И кстати, еще — вы парни, вижу, неплохие, так что вдруг когда-то в будущем понадобится моя помощь — я вам ее окажу. По мере сил и возможностей, конечно. Сейчас я не в фаворе у власти, но все ведь преходяще, не так ли? Когда-нибудь гонения на меня закончатся…ну, понятно.
Я совершенно не был уверен, что гонения эти самые когда-нибудь закончатся. Но зачем разуверять парней? Сейчас они думают о том, что неплохо будет иметь в друзьях одного из могущественных авторитетов этого города. В жизни пригодится — мало ли что впереди? А то еще и работу придется попросить…или еще чего. Денег, например. Так почему бы и нет? Я просчитываю этих ребят, как младенцев. Все их мысли на лбу у них написаны, как бегущая строка на крыше здания. Или я такой умный, или они такие молодые…зелепуки.
— Я не против! Я за! — прорезался несчастный пленник, с гримасой шевеля освобожденными ногами — Только чур, фальшивки не подсовывать! Говорят чечены клепают фальшивки — только в путь!
— Я не клепаю — хмыкнул я, пожав плечами — какие есть, такие есть. Проверяй, смотри!
— Мы тоже не против — откликнулся Константин, переглянувшись с напарником — Только машину не побей. От отца осталась. Только как ты нас освободишь? А вдруг мы на тебя набросимся?
— Я патроны из ваших пистолетов унесу. Сложу в тряпочку и потом спрячу за мусорным бачком. Заберете. А то, что вы наброситесь — да хоть заплюйте меня. По результативности это будет примерно так же. Только рассержусь. И тогда не видать вам бабла, как своих ушей. Не люблю людей, которые нарушают договоренности. Итак, подытоживаю: всем по пять тысяч, Константину семь. У Кости забираю его тачку, езжу на ней примерно неделю. Потом оставляю возле любого из райотделов, или на стоянке — с телефоном вашего райотдела и фамилией хозяина. Если машина будет повреждена, или совсем разбита — тихо, тихо! Я не собираюсь, но мало ли что бывает?! Тогда возмещаю ущерб, понесенный автомобилем, или полностью выплачиваю за машину. Если после выплаты денег вы попробуете меня задержать, или начнете болтать о том, что с вами было, и кто виноват — я вас накажу. Найду, и накажу. Не сомневайтесь, я всегда держу слово.
— Хорошо! Мы согласны! — Константин обвел взглядом своих соратников — Парни, вы как?
— Согласен. Согласен.
— Хорошо. Юра, давай, вылущивай из магазинов патроны. И патронники проверь — знаешь, как? Ага, давай.
Операция по обезоруживанию заняла минут десять. Пришлось принести из кухни полотенце, и скоро все «маслята» из магазинов пистолетов и запасных магазинов упокоились в довольно-таки объемистом свертке.
Потом Юра отправился на поиски сумки для оружия — я решил все-таки забрать автомат (пусть будет!), а кроме того — надо было как-то тащить «Марголин», и второй ПСС. Один я оставил сзади, за поясом.
Закончив, сложили дипломаты у выхода, а я взял ключ от наручников и кинул его Константину:
— Держи. Помни, о чем я сказал. И вот еще что — освободи эту мерзавку, хозяйку квартиры. Ключ от ее квартиры на столе.
— Вопрос можно? Ответишь?
— Смотря что спросишь.
— Это ее сынок? Обнес тебя, а она поучаствовала?
— Он. И она.
— Сынок жив?
— Наверное. Откуда мне знать? Ну, все, парни. Помните — мы договорились. Юра, пошли…
И мы вышли из квартиры.
Глубокая ночь, но жара почти не спала. Это в августе днем яростное пекло, а ночью зуб на зуб не попадает, но пока что июнь, самый жаркий месяц лета. Сейчас бы окунуться в воду…
Мерцающий фонарь отбрасывает белесый, мертвенный свет на наши лица. Окна в домах темны, и редкое освещенное окно говорит о том, что кто-то наверное собирается на рыбалку, либо в отпуск, торопится на поезд. Или самолет.
Глубокая ночь, и ужасно хочется спать. И есть. И пить. И на душе тоска — ну что я как бродячий пес? Когда же у меня будет свой дом, свое место в этой жизни? Спокойной жизни!
Никогда. Ведь я самурай. Самурай без господина. Я ронин. Господином для меня был Советский Союз. Я вырос в то время, я впитал все, чему меня учили. И нынешнее государство мне неприятно, оно мне даже отвратительно. С его пьяным президентом, с его олигархами, которые нагло разгуливают по Кремлю, с таким видом, будто они только что взяли его приступом.