Зеркало за стеклом (СИ) - Кайто Юлия (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
— Подумал, что ты соли наелась и отравилась. — Смущаясь, мрачно ответил воришка.
— Зачем?!
— Не знаю, — совсем стушевался Кин и завозил ладонью по кровати, смахивая белые крупинки на пол. — Ты так лежала, и ещё солонка эта…
Я не знала, сердиться мне или смеяться, поэтому в конце концов сжалилась над впечатлительным ребёнком, села и потянулась к вихрастой макушке.
— Успокойся, глупый, ничего не случилось. Просто мне испачкали платье. Стирать его сейчас негде, а соль помогает свести — ну, по крайней мере, сделать менее заметными — свежие жирные пятна. Так что я их засыпала и прилегла для удобства. Ну и вот задремала. А солонку пыталась аккуратно на пол поставить, но немного не донесла — соль с рукава осыпаться начала. Пришлось отпустить так. Ты извини, мне так стыдно за испачканное платье. Я должна была беречь его, а теперь… — Я обвела рукой белёсые следы.
— Да шиш с ним, сестра! — Кин порывисто обнял меня, соскочил с кровати и принялся энергично заметать подошвой соляную россыпь под кровать. — Главное, что с тобой всё нормально, а шмотки — это ерунда. Я тебе ещё лучше подарю!
Мне снова стало непередаваемо стыдно изображать ту, которая была так нужна осиротевшему ребёнку. Но сейчас это делает мальчика счастливым, да и я сама впервые за три года чувствую себя кому-то по-настоящему нужной. А что будет, если однажды колдовство Йена Кайла рассеется? Что чувствует человек, узнавший вдруг, что его сознательно обманывали те, кому он доверял, как самому себе? Пускай и из лучших побуждений. Ложь во спасение всё равно остаётся ложью. И, раскрываясь, оставляет послевкусием горечь предательства.
— Пора идти, представление скоро начнётся. — Кин вскочил на подоконник, свесил ноги и с треском, практически утонувшим в звуках гулянки на дворе, спрыгнул в многострадальный малиновый куст. — Выходи, я подожду у ворот. Надо торопиться, я занял нам места, а на улицах сейчас темень. Маги все фонари потушили, значит, будет фейерверк.
Я повела плечами, сбрасывая дремотный озноб. После неурочного сна я чувствовала себя разбитой и едва ли не больной. Встала, потянулась и ещё раз отряхнула платье. Судя по тому, как торопился Кин, времени переодеваться у меня не было. Да, по правде говоря, не только времени. Рубаха с оторванным воротником, подколотая булавками, и юбка-мешок выглядели куда как хуже платья, пусть и потерявшего подобающий вид из-за нескольких пятен. Которые всё-таки не очень бросались в глаза моими стараниями, а в темноте их и подавно вряд ли кто разглядит. Как и позорные лапти. Напоследок я попыталась более-менее придать форму художественному беспорядку на голове, снова потерпела поражение и, наконец, вышла из комнаты. В коридоре по дороге ко входной двери пришлось обогнуть чьё-то храпящее тело. Ага, вот и первый паданец. Значит, праздник уже перевалил за середину, скоро молодых отправят в спальню, а самые стойкие гости продолжат кутить, пока не сляжет последний.
Я выскользнула за дверь, в два прыжка преодолела крылечные ступеньки и перебежала ярко освещённый двор. Кто-то из танцующих попытался схватить меня за руку и вовлечь в весёлую пляску, но я увернулась, даже не обернувшись и глянула через плечо, только оказавшись возле решётки ограды. Новобрачные о чём-то переговаривались, склонив друг к дружке головы. Наверное, мне полагалось быть в числе тех, кто проводит молодых до дверей опочивальни, выкрикивая благопристойные и не очень напутствия, но… Я никогда не была на празднике, ради которого обставляют целую площадь и гасят магический свет по всему городу. Так что в конце свадебного торжества вполне обойдутся и без моего участия. А ухода никто даже не заметит.
— Я готова.
Кин поднялся с корточек из привратных теней мне на встречу и, ухватив за руку, уверенно повёл в темноту ближайшего переулка.
На город и вправду опустился полог ночной мглы. Она чуть рассеивалась на главных улицах, где дома стояли через широкую мощёную дорогу, и как будто становилась ещё плотнее в узких извилистых подворотнях, петляющих между глухих грязных стен.
— Это самая короткая дорога, быстро дойдём, главное, под ноги смотри, чтобы не поскользнуться. Тут постоянно какое-нибудь дерьмо прямо из окон выплёскивают. — Предупредил меня воришка, утягивая в самый тесный из проулков, больше походивший на широкую трещину в стене. По нему можно было протиснуться только боком, и то едва ли не вытирая платьем стены. Запах стоял соответствующий.
— Может, тогда лучше стоит смотреть наверх? — уточнила я, пытаясь разглядеть воображаемого злоумышленника с ночным горшком на фоне тёмных стен и чёрного неба. — Поскользнуться на чём-то — это ещё полбеды, а вот быть облитой этим с головы до ног… Гадость какая, даже представить тошно.
— Не, Праздник Коронации такое событие, на которое из дома не вылезают только самые дряхлые и немощные, которым легче концы отдать, чем лишний раз встать с кровати.
— А если у них кровати рядом с окнами? — не унималась я, явственно представляя какую-нибудь вредную бабку, вроде одной из своих односельчанок преклонного возраста, тяжко охающих напоказ, а на деле шустрых не по возрасту.
— Перестань, Гордана. Говорю же тебе — никто сейчас ничего сверху не выльет. Я всю жизнь здесь живу, знаю, что и как. Лучше вон обойди эту лужу. По-моему, кто-то проблевался.
Я брезгливо скривилась, перешагнула подозрительную лужу и некоторое время шла молча, тем не менее, время от времени бдительно поглядывая наверх. Мне почти хотелось, чтобы на дорогу спереди или позади (разумеется, становиться жертвой сама я категорически не желала!) что-нибудь всё ж таки выплеснулось. Просто затем, чтобы поддразнить Кина и доказать ему, что всё когда-то случается в первый раз. Но судьба рассудила по-другому: показательного происшествия так и не случилось. Зато я всё-таки наступила на что-то, с чавканьем выскользнувшее из-под лаптя, и едва не сосчитала боком все три замшелые ступеньки под запертой на большой ржавый замок дверью одного из домов.
— У ваших магов что, совсем мозгов нет — оставлять праздничный город без освещения?! — кое-как удержав равновесие, я издала натуральный злобный рык. — Так ведь и покалечиться недолго!
Кин ответил не сразу. Мне показалось, что я услышала приглушённый смешок.
— Сразу видно, что ты не городская, Гордана. Местные в тёмных переулках первым делом штаны от страха мочат, что их пристукнет кто.
Я только безнадёжно вздохнула. По селу можно было без опаски ходить хоть днём, хоть ночью. Своих душегубов не было, чужих не пускали. В том смысле, что пришлых незнакомцев на ночлег оставляли редко, а у дороги при входе в село стояла караульная будочка с дежурившим в ней дедом Луфенем. Дед был древнее самой будки лет на шестьдесят, но помнил служивую молодость и держал в уголке пыльную ржавую секиру, которую приволок с собой, возвратившись со службы полвека назад. И, сколько его помню, каждый вечер исправно заступал на дежурство, зорко охраняя подступы к селу от незваных гостей. Уж не знаю, то ли дед Луфень и впрямь был шибко бдительный и спал очень чутко (в ночь охоты на цветущий папоротник я слышала раскатистый храп с двадцати шагов), то ли грабители и убийцы не прельщались поживой в отдалённых сёлах, так или иначе, никого из наших ни разу разбойно не ограбили и на жизнь не покусились.
Я поделилась этими мыслями с Кином, но он только неопределённо мотнул головой, мол, всё правильно, кто к чему привык.
— Но почему они так делают? — продолжила я допытываться, имея в виду всё тех же безответственных магов.
— Кто их разберёт? Они ж маги. И градоправитель им не указ. Заикался как-то, было дело, когда самого в праздник за три шага от дома обчистили, а только магам до этого дела, как Правителю до блох на бродячей собаке.
— Но маги же подчиняются Правителю?
— Ну да.
— Так обратился бы он прямо к нему.
— К Правителю? Эгей, сестричка, Правитель — это тебе не сельский староста, или кто у вас там. Правитель далеко, к нему сначала в столицу три месяца добираться, а потом ещё полгода приёма ждать.
