Год крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна (лучшие книги .TXT) 📗
– Это мы наконец на окраину выехали?
– Да сколько там того города… просто улочек много, вот и кажется, что он огромный, когда в центре плутаешь. Нам туда. – Крыс вытянул мордочку к избушке по правой стороне дороги.
У длинной коровязи стояло два воза и скаковая буренка, на крыше, свесив с охлупня хвост и переднюю лапу, дрыхла трехцветная кошка. Стены были побелены, чтобы издалека виднелись ночью, и размалеваны картинками, привлекающими внимание днем. Слева от двери – стая зеленых красноносых роготунов, чокающихся кружками, справа – жареный поросенок на блюде, окруженный разноцветными яблочками.
– Это же кормильня! – перепугалась девушка.
– И что?
– Там мужики варенуху пьют!
– Верно. А еще отдыхают и едят. Девушки в том числе.
– Знаю я, какие там девушки! Они давно и не девушки вовсе!
– Дурында, сейчас же утро. Потаскухи тут только к вечеру появятся, когда отоспятся.
– Ну и я не пойду! – уперлась Рыска. – А то примут еще за… рано проснувшуюся.
– Тебя?! Не обольщайся.
– Почему это? – как-то даже обиделась девушка.
– Да у тебя на лице написано: не тронь – лягнет!
– Те, кто сидят в кормильнях, на это не смотрят! Им лишь бы в юбке!
Крыс досадливо шевельнул усами:
– Слушай, откуда ты столько знаешь про кормильни, если никогда в них не была?
– Хозяйские дочки рассказывали!
– А они сюда заходили?
– Конечно нет! – с возмущением опровергла девушка. – Приличной женщине там делать нечего!
– Тогда почему ты им веришь?
Рыска растерянно потеребила поводья. Маська и Диша действительно любили приврать для красного словца, а то и поиздеваться над наивной служанкой. Сурок-то отзывался о кормильнях с куда большей приязнью. Может, просто не брал туда дочерей, а те с досады всяких глупостей насочиняли?
Корова, совсем запутавшись, чего хочет от нее всадница, остановилась и начала меланхолично объедать придорожный куст.
– А ты был в кормильне? – неуверенно спросила Рыска.
– Сто раз!
– В этой самой?
– И в этой тоже. Вполне приличное заведение… то есть дрянное, конечно, но перекусить здесь можно.
В животе заурчало еще требовательнее.
– Заодно расспросим о твоем дружке, – продолжал соблазнять Альк. – Сплетни стекаются в такие места, как помои в сточную канаву. Или ты так и собираешься разъезжать по городу взад-вперед, вглядываясь в мужиков? Тогда о тебе точно кой-чего подумают.
Пока спорили, кормильня осталась позади, пришлось разворачивать Милку. Стоило ей остановиться у коровязи, как откуда-то выскочил парнишка лет четырнадцати и услужливо придержал скотину, пока девушка слезала.
– Спасибо, – немного растерянно поблагодарила Рыска.
– Заходите, госпожа, я коровку сам привяжу, – кланяясь, пригласил парнишка. Девушка еще шире распахнула глаза: какая из нее госпожа-то? Может, он, бедный, слепенький? – Чистить, кормить надо?
– Нет.
– Почему? – забывшись, спросила Рыска у Алька.
– Дык потная же, – удивился парнишка. – И голодная, наверное.
– Потому что в городской кормильне за это берут втрое больше, чем в придорожной.
– Нет, – поспешно сказала девушка. – То есть ничего не надо, спасибо.
Оставив разочарованного парнишку украдкой крутить пальцем у виска, Рыска с замиранием сердца потянула на себя тяжелую дверь кормильни. Пахнуло спертым воздухом, равно пропитанным запахами еды и потных тел. Гостевая комната оказалась небольшой, половину дома занимала кухня. Ближайший к двери угол был отгорожен стойкой с кружками, кувшинами и пивным бочонком. Дальше двумя рядами стояли шесть столов. Увидев за одним из них степенную пару с ребенком, жадно пьющим из кружки (не варенуху же!), Рыска немного успокоилась. Больше похоже на обычную лавку, чем на злачное место.
– Тебе чего, красавица? – окликнул ее кормилец, выглянув из-за бочонка. – Кваску или покрепче?
– Мне бы покушать, – робко призналась девушка. – У вас есть что-нибудь?
– Что-нибудь – есть. Каша, яйца вареные, хлеб… Супы и мясное, не обессудь, еще не поспели – мы их только в печь поставили, к обеду. Могу мальчишку в погреб послать, нарезки колбасной настругать…
– Нет-нет, спасибо, – торопливо перебила Рыска, – мне и каши с хлебом хватит.
Кормилец уговаривать не стал: весчане всегда заказывали чего подешевле и попроще, даже во время еды свободной рукой прижимая тощий кошель.
– Так садись, щас все подам.
Рыска огляделась. Семья уже ушла, за двумя столами сидело по мужику. Оба нахально глазели на девушку, чавкая, как боровы у корыта. Хорошо бы удрать от них в самый угол и отвернуться спиной… но вдруг тут, как в гостях на свадьбе, не принято занимать пустой стол, если за другими еще есть места?
– А куда?
– Куда хочешь, – ухмыльнулся кормилец. – Что, впервые в городе?
– Ага, – жалобно подтвердила девушка. – А вон за тот можно?
– Можно, если осторожно, – хохотнул мужик.
Что он имеет в виду, Рыска не поняла, но на всякий случай проверила и стол, и стул – не шатаются ли.
Каша оказалась невкусной, переваренной и несоленой. Покрошенный в нее укроп не спасал дело, даже наоборот – навевал грусть по вареной картошечке, к которой пришелся бы куда более кстати. Зато хлеб был только что из печи – пышный, еще теплый, с хрустящей корочкой. Рыска съела оба ломтя, украдкой отправив кусочек за пазуху.
– Отрубной, – презрительно заметил Альк, но из пальцев его мигом выдернул.
Разомлев от сытости, девушка облокотилась на стол и уже спокойнее рассмотрела кормильню. А тут ничего, забавно! Хуторской чердак немножко напоминает, тоже везде пучки душистых трав, плетенки лука и низки сушеных грибов висят. Рыска пригляделась и обнаружила, что грибы эти – мухоморы.
– Они же ядовитые! – возмущенно прошептала она.
– Кто? А, конечно. И лук наверняка прошлогодний, давно сдохший.
– Фу, гадость какая! – сморщила носик девушка, поняв, откуда берется легкий душок гнильцы.
– Хм? А для чего они здесь, по-твоему?
– Ну, наверное, чтобы отрывали и закусывали, – почуяв подвох, неуверенно сказала Рыска.
– Вот из-за таких простофиль и приходится одну дрянь вешать. Иначе всю красоту сожрете.
Рыска вконец смутилась. Весчане тоже украшали избы, но лишь по праздникам, цветами и ветками, а не едой. В косы лук только для удобства сплетали.
Кормилец, заметив, что девушка уже поела и что-то бормочет под нос – не блаженная ли? – подошел к ее столу. Со стороны двери, чтоб не сбежала до расплаты.
– С тебя семь медек, гостьюшка.
– Сколько?! – охнула Рыска. Ну у них в городе и цены!
– Скажи, что больше двух эти помои не стоят.
– Что?
– Семь монет, – повторил кормилец, переставая улыбаться.
Остальные едоки с интересом наблюдали за представлением, наслаждаясь превосходством над наивной весчанкой: уж с них-то тройную цену не слупишь, калачи тертые!
– Давай плати, девка! – усилил нажим мужик, видя испуг на девичьем личике. – Или юбку задирай.
Тут он сглупил: честная Рыска, повздыхав, все-таки отдала бы ему запрошенные деньги. Если добром попросить. Но стоило кормильцу посягнуть на святое, как девушку словно Саший за язык ущипнул.
– Вы, дяденька, лучше не охальничайте, – срывающимся голоском заявила она. – А то как бы вам совсем интерес к юбкам не потерять!
Срезав хама, Рыска полезла за деньгами, наткнулась на Алька и машинально, как путающуюся под рукой вещь, выложила крыса на стол. Следующим был узел с монетами, но кормилец неожиданно затряс головой и руками, попятился, чуть не свалив лавку, и сбежал за стойку.
– Чего это он? – растерянно поинтересовалась у Алька девушка.
– Чего, чего… – Всклокоченный крыс прижался к столу, щурясь от света. – Влипли мы. Путников в кормильнях до второго сребра поят-кормят бесплатно.
– Но я же…
