Чары тьмы - Керр Катарина (книги онлайн полные .txt) 📗
— Леди Ловиан, — обратился к ней Калондериэль с поклоном. — Ваша светлость, тьерина дана Гвербин, мы принесли вам дань.
— Спасибо, добрый господин. Воистину, я счастлива получить такой великолепный подарок. Заходите и пользуйтесь гостеприимством моего дома.
Девабериэль не мог отказаться и последовал за ней. Проявляя благосклонность к Каллину, Ловиан позволила ему присоединиться к ним за столом для почетных гостей и хозяев. После того, как принесли мед, капитан в деталях рассказал историю ссылки Родри. Калондериэль и Дженнантар постоянно перебивали вопросами. Девабериэль обнаружил, что ему тяжело слушать. Он продолжал ругательски ругать себя за то, что приехал сюда и причинил такую боль и себе, и женщине, которую когда-то любил. Когда рассказ был окончен, какое-то время все пили молча. Девабериэль рискнул еще раз взглянуть на Ловиан и увидел, что и она смотрит на него. Когда их взгляды встретились, ее самообладание на мгновение дало трещину, глаза стали несчастным, губы задрожали. Он испугался, как бы она не расплакалась. Затем Ловиан отвернулась. Мгновение слабости прошло.
— Ну, люди добрые, надеюсь, вы поживете в моем дане? — спросила она.
— Нижайше благодарим за такую честь, ваша светлость, — ответил Девабериэль. — Но мой народ привык к странствиям по долам и лесам. Нам тяжело находиться внутри каменных стен. Ваша светлость не будет недовольна, если сегодня ночью мы встанем лагерем за пределами города, а потом пойдем своей дорогой?
— Как я могу отказать в просьбе тем, кто только что доставил мне такой великолепный подарок? Всего в двух милях к северу у меня находится заповедник с разнообразной дичью. Я дам вам опознавательный знак для моего лесничего и вы там можете стоять лагерем столько, сколько захотите.
А ее глаза поблагодарили его за то, что он уезжает.
Тем не менее им представилась возможность обменяться несколькими словами наедине, пока слуги седлали эльфам лошадей и выводили их вьючных животных. Каллин и оба эльфа стояли на ступенях дана и разговаривали между собой с серьезностью старых товарищей, а Ловиан жестом показала барду, чтобы тот следовал за ней, и отошла вместе с ним на несколько шагов в сторону.
— Ты приехал сюда только для того, чтобы привести мне лошадей? — спросила она.
— Нет. Я приехал увидеть нашего сына.
— Так. Значит, ты знаешь правду?
— Знаю. Ловва, пожалуйста, прости меня. Мне не следовало приезжать, и, клянусь, тебе никогда больше не придется меня видеть.
— Так будет лучше. Родри никогда не должен узнать правду. Ты это понимаешь?
— Конечно. Я просто хотел взглянуть на парня.
Ловиан быстро улыбнулась.
— Он очень похож на тебя, но у него черные волосы Элдиса. Он красивый парень, наш Родри.
Девабериэль схватил ее за руку и сжал ее, затем отпустил до того, как кто-то мог увидеть его жест.
— Интересно, увижу ли я его когда-нибудь, — вздохнул он. — Я не смею ехать дальше на восток. В остальной части королевства еще не научились правильно смотреть на наши глаза и уши.
— Ты прав. Знаешь ли, я всегда слышала, что эльфы живут долго, но никогда не осознавала, как долго вы остаетесь молодыми. — У нее перехватило дыхание. — Или рассказы верны и вы живете вечно?
— Не вечно, но на самом деле долго. И мы все-таки стареем, но только после того, как готовы умереть. И таким образом мы знаем, как приготовиться к последнему пути.
— Правда? — Она отвернулась и неосознанно потрогала морщины у себя на щеке. — Возможно, в таком случае наша судьба более милосердна, потому что мы, хотя и стареем рано, никогда не обременены знанием смертного часа.
Он вздохнул, вспоминая свою печаль, когда волосы его отца побелели, и из него стала уходить жизненная сила.
— Ты права, — признал он. — Возможно, вам повезло больше.
Девабериэль быстро ушел, потому что его горло перехватило рыдание.
Когда они выезжали, Девабериэль ни слова не сказал остальным и они позволили ему молчать, пока не добрались до охотничьего заповедника. Лесничий Ловиан отвел их в открытую лощину, где протекал ручей и росла хорошая трава для лошадей, отметил, что в этом году много оленей, а затем быстро уехал прочь, чтобы не проводить слишком много времени с Западными. Они поставили красный шатер, стреножили лошадей и собрали немного хвороста, чтобы добавить к своим запасам сухого навоза для костра. Девабериэль все еще молчал. Наконец Калондериэль не выдержал.
— Эта поездка действительно была большой глупостью, — заметил он.
— Военачальник широко известен своим изысканным тактом! — рявкнул Девабериэль. — Клянусь самой Богиней Черным Солнцем, зачем добавлять горькой желчи в стакан тому, кто хочет пить?
— Прости, но…
— Ты забываешь о кольце с розами, — вставил Дженнантар. — Как сказал двеомер, оно должно быть у Родри.
— Это правда, — согласился Калондериэль. — Значит, у Девабериэля имеется оправдание.
Девабериэль отправился распаковывать бурдюк с медом, что они привезли с собой на повозке. Дженнантар последовал за ним и сел на корточки рядом.
— Не надо принимать все, что говорил Калло, близко к сердцу. Он всегда такой.
— В таком случае, черт подери, я рад, что он не мой командир.
— Просто к нему нужно привыкнуть. Но как ты все-таки собираешься передать кольцо своему парню? У тебя есть какие-нибудь идеи?
— Я думал об этом по пути сюда. Как ты знаешь, у меня есть еще один сын от женщины из Дэверри. Он больше похож на ее народ, чем на наш.
— О, конечно — Эвани, — Дженнантар выглядел обеспокоенным. — Ты что, хочешь доверить ему кольцо?
— Я знаю, о чем ты подумал. Да, у меня есть свои сомнения. Боги, он такой повеса! Может, мне никогда не следовало забирать его от матери, но бедная девушка не могла сама содержать ребенка, а ее отец пришел в ярость, когда малыш появился на свет. Иногда я не понимал этих мужчин из Дэверри. Им не приходится вынашивать ребенка, не так ли, так какое им дело, если их дочь родила? Но в любом случае, если я, как отец, дам поручение Эвани доставить кольцо брату, он несомненно выполнит его. Это как раз такое сумасбродное рискованное предприятие, которое должно прийтись ему по душе.
— А ты знаешь, где он?
— Нет, и это настоящая проблема, не так ли? С этим парнем никогда не знаешь, чего ожидать. Мне просто следует распространить слух, что я хочу видеть сына, и надеяться, что он раньше или позже дойдет до Эвани.
К одиннадцатому столетию после Великой Миграции Кермор превратился в город с населением в сто тысяч человек. Он далеко растянулся вдоль реки. Богатые купцы выстроили великолепные дома на скалах наверху, вдали от шума и суеты. Дан, где когда-то правил король Глин, был стерт с лица земли сто лет назад, а для гвербретов Кермора построили новый, еще большего размера.
Портовая часть города, напротив, представляла собой настоящую клоаку. Бордели, дешевые гостиницы, питейные жались плечом к плечу в лабиринте петляющих переулков, куда никогда не заходили приличные граждане, если не считать стражников гвербрета — эти появлялись гораздо чаще, чем нравилось обитателям. Это место называлось Дно.
Саркин всегда ходил быстро, его глаза постоянно следили за происходящим вокруг, а свою ауру он плотно оборачивал вокруг себя, и его было трудно заметить благодаря двеомеру. На самом деле этот человек вовсе не становился невидимым — любой, кто шел прямо на него, заметил бы, что там кто-то находится, — но Саркин предпочитал не привлекать ничье внимание и поэтому держался поближе к стенам или в тени.
В этот день после полудня небо затянуло тучами и несколько человек чуть не врезались в Саркина, когда проходили мимо, не подозревая о присутствии еще одного пешехода. Тем не менее, Саркин постоянно держал руку на рукояти меча.
Поскольку дело близилось к вечеру, на улицах появлялось все больше народа. Получившие жалованье моряки прохаживались мимо уличных торговцев, жадно оглядывая дешевую еду и грошовые безделушки. Несколько проституток уже вышли на промысел. Их тут называли «булыжниками», потому что они могли отвести клиентов только в темные глухие переулки и предложить им мостовую вместо постели. То и дело Саркин видел моряков из Бардека с аккуратно раскрашенными смуглыми лицами и смазанными маслом темными волосами. Один раз мимо прошли шестеро городских стражников. Они держались поближе друг к другу и были вооружены дубинами с железными наконечниками. Саркин нырнул в дверной проем и оставался там, пока стражники не отошли подальше. Затем он отправился своей дорогой, стремительно передвигаясь в лабиринте, в котором легко запутаться. Хотя Саркин некоторое время не был в Керморе, он хорошо знал район Дна — ведь он там родился.
