Чародей поневоле (сборник) - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
— Переборщили вы маленько, хозяин. Теперь она от вас, как пить дать, не отстанет.
Вот что значит всласть побарахтаться в сене: всегдашняя энергичность Большого Тома куда-то подевалась, он даже не напевал. Ну, то есть что-то он там бубнил, но ехал далеко впереди, и Род его не слышал.
Род ехал молча, не в силах забыть огненные волосы и изумрудные глаза. Он мысленно проклинал это видение, однако самой придирчивой части его разума казалось, что проклятиям как бы чего-то недостает — ну, к примеру, злости. И уж точно — искренности. Эта самая придирчивая часть разума описывала душевный настрой Рода как крайне вялую попытку самобичевания.
И Род был вынужден это признать. Он и сейчас чувствовал необычайную гармонию со всем сущим и даже обижаться на зловредную часть своего разума не мог — вот это-то его и тревожило.
— Векс.
— Слушаю, Род,— тише, чем обычно, прозвучал голос робота.
— Векс, что-то мне не по себе.
Робот помедлил и отозвался:
— А как тебе, Род?
Векс задал этот вопрос каким-то особенным тоном… Род резко взглянул на голову своего псевдоконя:
— Векс, не насмехаешься ли ты надо мной?
— Насмехаюсь?
— Ага, насмехаешься. Ты меня слышал. Хихикаешь в бороду.
— Данный корпус не оборудован бородой.
— Прекрати паясничать и отвечай на поставленный вопрос.
Издав звук, отчетливо напоминающий стон, робот отозвался:
— Род, я вынужден напомнить тебе о том, что я — всего лишь машина. К проявлению эмоций я не способен… Просто я отметил некоторые противоречия, Род.
— Да что ты говоришь! — хмыкнул Род.— Да позволено мне будет поинтересоваться, какие именно?
— В данном конкретном случае противоречие лежит между тем, что собой человек представляет на самом деле, и тем, каким бы ему хотелось себя видеть.
Род прикусил верхнюю губу.
— И каким бы мне хотелось себя видеть?
— Тебе хотелось бы верить в то, что ты эмоционально независим от этой крестьянки.
— Ее имя — Гвендилон.
— От Гвендилон. Да и от любой женщины, если на то пошло. Тебе хочется думать, что ты эмоционально независим, что ты более не умеешь наслаждаться тем, что называется «влюбляться».
— Знаешь что? Любовью я наслаждаюсь на всю катушку, тут ты не прав.
— Это совсем другое дело,— проворковал робот.— Я про влюбленность говорил.
— Проклятье! И я не про секс говорил!
— Я тоже.
Род строптиво поджал губы.
— Стало быть, ты толкуешь про эмоциональную интоксикацию. И если ты говоришь именно об этом — да, действительно, я не влюблен и влюбляться не желаю. И если мое слово хоть что-то значит, то я со всей ответственностью заявляю: я больше никогда ни в кого не влюблюсь!
— Ну вот, что и требовалось доказать. Это как раз то самое, во что тебе хотелось бы верить,— глубокомысленно изрек робот.
Род скрипнул зубами, заставил себя успокоиться и поинтересовался:
— И какова же правда?
— Правда такова, что ты влюблен.
— Черт побери! Человек либо влюблен, либо нет, и ему ли не знать, так это или не так!
— Согласен. Однако человек может не хотеть признаваться в этом себе самому.
— Послушай,— процедил сквозь зубы Род.— Я бывал влюблен раньше, и я знаю, что это такое. Это… ну…
— Продолжай,— поторопил его робот.
— Ну, это когда…— Род поднял голову и огляделся по сторонам,— Это когда понимаешь, что вокруг тебя — целый мир, когда ты знаешь, что он реален, но тебе до этого нет ровным счетом никакого дела, потому что тебе точно известно, что ты — центр мироздания, самое главное, что в нем существует.
— Посещало ли тебя в последние дни подобное ощущение? осведомился Векс.
— Ну… да, проклятье! — скривившись, ответил Род.
— С Катариной?
Род удивленно уставился в затылок коня.
— Какого черта? Откуда ты знаешь? — спросил он и подозрительно прищурился.
— Элементарно, Род.— В голосе робота прозвучали издевательские нотки.— Простая логика, больше ничего. А какие ощущения ты испытывал рядом с Гвендилон?
— О…— Род расправил плечи, потянулся,— Ощущения восхитительные, Векс. Лучше мне никогда в жизни не бывало. Мир казался чище. И сейчас я чувствую себя таким здоровым, в голове так ясно, что просто не верится. Это совершенно непохоже на состояние влюбленности, но мне нравится,— Род нахмурился и глянул в затылок коня,— Ну?
Робот помалкивал.
— У тебя что, кошка язык откусила?
— Я не оборудован языком, Род.
— Не увиливай.
Конь еще немного помолчал и наконец отозвался:
— Я ошибся, Род. Ты любишь и любим, но не влюблен.
Род хмуро смотрел на дорогу.
— Это почему же, Векс?
Робот издал звук, смутно напоминающий тяжкий вздох.
— В чем различие между двумя вышеупомянутыми женщинами, Род?
— Ну…— Род пожевал щеку.— Гвендилон… В ней все просто. Она самая обычная, земная женщина, как и я — обычный мужчина.
— А Катарина — нечто большее?
— О, она — та женщина, которую я готов возвести на пьедестал, дабы поклоняться ей, но не ухаживать за ней…
— И не любить? — продолжил мысль робот.— Род, из этих двоих женщин какая лучше по части человеческих качеств?
— А-а-а… Гвендилон.
— Комментарии,— резюмировал конь-робот,— как говорится, излишни.
Родовое поместье Логиров представляло собой обширную равнину между горами и морем. С севера и востока равнину замыкали невысокие покатые горы, на юге широким полукругом тянулось морское побережье, на северо-востоке море с силой било в отвесные скалы высотой в сто футов, с противоположной стороны с гор струился водопад. Длинная медлительная река змеилась по равнине к морю.
Сама равнина была, словно ткань заплатками, покрыта квадратиками полей. Тут и там виднелись кучки крестьянских домиков — обиталищ крепостных Логира.
Том и Род стояли на краю горного леса — в том месте, где дорога с севера спускалась в долину.
Род медленно повернул голову, озирая окрестности.
— А где же,— задумчиво проговорил он,— замок, хотел бы я знать?
— А за водопадом, хозяин.
Род обернулся, посмотрел на Тома и устремил взгляд туда, куда вела дорога.
Дорога вилась по долине к водопаду. Там, у подножия скалы, в камне были вырезаны огромные ворота, снабженные надврат-ной башней и подъемным мостом, нависавшим над природным рвом, образованным излучиной реки. Предки Логиров некогда обжили недра скального массива.
Между бровями Рода залегла ложбинка, похожая на восклицательный знак.
— А по другую сторону от моста — это плотина, что ли?
— Точно, плотина, хозяин, и говорят, будто в ней — чертова уйма пороховых зарядов.
Род медленно кивнул:
— Ага, а перед надвратной башней земля идет под уклон. Стало быть, если в ворота постучатся непрошеные гости, надо только взорвать дамбу, и тогда вода перед воротами поднимется на тридцать футов. Очень хитро придумано. А ты себе сидишь спокойненько и пережидаешь осаду. Водопад обеспечивает замок свежей водой в неограниченном количестве. Только с пропитанием проблемы.
— Говорят, в замке есть сады и огороды,— подсказал хозяину Том.
Род выпятил губы и восхищенно покачал головой:
— В общем, неприступность обеспечена. Можно хоть десять лет в осаде просидеть. Это местечко хоть раз захватывали, Том?
Верзила покачал головой.
— Ни разу, хозяин,—усмехнулся он.
— А может, тот старикан, что тут впервые обосновался, паранойей страдал? А как думаешь, приютят тут двух усталых путников, а, Том?
Большой Том поджал губы.
— Приютят, хозяин, ежели путники благородных кровей. JIo-гиры издавна славятся своим гостеприимством. Да только для таких, как я, и даже для таких, как вы, хозяин,— вы-то ведь, считай, сквайр, не выше того,— гостеприимство будет попроще. Поселят нас в какой-нибудь каморке.
Солнце на миг померкло. Род выругался и посмотрел на небо:
— Опять эта треклятая птица! Вот ведь привязалась! Неужто она не понимает, что мы слишком велики для того, чтобы она могла нами перекусить?
